Дайне уже ушла глубоко в лес, но продолжала двигаться. Энергия бурлила в ней, переливалась, свободно проходила двумя сильными потоками через ее тело – один поток выходил из земли и уходил сквозь тело Дайне в небо, другой, параллельный ему, вливался в ее макушку и уходил в землю. Ночь вокруг сияла, наполненная светящимися проекциями, движущимися бесшумными объектами, непонятным свечением, которое Дайне видела внутри своего тела. То, что было в ней, жило сейчас на полную мощь.
Дайне владело лишь одно желание – побыстрее попасть в зону нехоженой сельвы, туда, где не ступала нога ни одного проклятого бледнолицего. Проклятые бледнолицые! Земля, по которой она шла, была грязной. На ней валялись пустые бутылки, осколки и консервные банки. Приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не порезаться.
Дайне огляделась. На ней все еще было надето голое платье из гарема Лукаса. Оно цеплялось за ветки, на него садились клещи и пиявки, бретельки то и дело сползали с плеч. Дайне наконец потеряла терпение и стащила с себя платье. Разорвала на две части. Из одной сделала себе набедренную повязку, вторую обмотала вокруг груди. Дайне не боялась ходить голой, но с тех пор, как у нее появилась грудь, ей было удобней стягивать ее материей или полоской кожи. В городе бледнолицых ей приходилось носить бюстгалтер, но Дайне надеялась больше никогда в жизни не увидеть ни одного бледнолицего.
Дайне послала мысленный импульс одной из проекций и та подчинилась, показав ей карту с расстояниями. До леса чуа было около шестисот километров. По прямой можно было бы срезать километров сто пятьдесят, но Дайне решила идти только по лесу, избегая городов и деревень. На ее пути также были две уже открытые пирамиды, которые тоже следовало обогнуть во избежание неприятностей. Туда могли возить туристов и ни к чему было показываться перед ними.
Решив, что она отошла достаточно далеко, Дайне осмотрела ближайшие деревья и выбрала одно из них, старое, широкое, с удобными раскидистыми ветвями. Подошла поближе и внимательно осмотрела одну из нижних ветвей. На таких любят спать змеи. И точно, на облюбованной ею ветке свернулась кольцом небольшая эпу. Дайне резко дернула змею за хвост и сбросила ее вниз. Эпу уползла в траву, возмущенно шипя и Дайне одним прыжком заняла ее место на ветке.
Хотелось есть. В поместье Лукаса ее так и не покормили, так что последний раз она обедала еще в самолете, в компании американцев. Дайне отыскала на листьях дерева несколько гусениц и сунула их в рот одну за другой. Чуть поморщилась. Насекомые перестали казаться ей столь же вкусными, как в детстве. Дайне немного избаловалась.
Над ее головой сонно зашевелилась и захлопала крыльями птица. Дайне принюхалась. Это был попугай. Его можно было бы сбить камнем, но лень было спускаться за ним. Это заставило Дайне задуматься. Ей было нужно оружие. Насекомые и коренья были неплохой пищей, но чтобы пройти такой длинный путь, ей нужно было мясо. Да и утолить жажду кровью птицы или змеи очень приятно, когда рядом нет воды. Ей нужен лук и нож. Лук она завтра сделает, а вот нож так просто не смастеришь. Чуа делали ножи из остро заточенных раковин моллюсков или из крепких костей обезьян, но на изготовление такого ножа нужно время. Легче всего добыть его у бледнолицых. Дайне решила немного подкорректировать свои планы и заглянуть по дороге в места обитания бледнолицых. С этой мыслью Дайне вытянулась поудобнее на ветке и заснула.
***
Разбудил ее звук вертолета. Было раннее утро. Солнце только взошло и протягивало по-утреннему свежие лучи сквозь листья прямо к Дайне. Девушка потянулась. Нет покоя от бледнолицых. Над деревней чуа не летали вертолеты. Только самолеты в небе, очень высоко. Вертолеты были у синдов, но они не использовали их в своих вылазках на территорию чуа, как не пытались въехать туда на грузовиках. Любая техника необъяснимым образом выходила из строя в лесу чуа, машины глохли и уже не заводились, вертолеты падали. В лесах чуа валялось довольно много старых ржавых свидетельств того, что к ним лучше не соваться ни с каким аппаратом.
Вверху в ветвях закричал вчерашний попугай, приветствуя утро. Дайне, которой страшно хотелось пить, соскочила с ветки и подобрала с земли довольно увесистый камень. Запустила его в птицу и попугай рухнул вниз ярким комком синих перьев.
Дайне одним рывком открутила ему голову и прижала губы к кровавой дыре шеи, высасывая теплую кровь. Удалось сделать несколько полноценных глотков. После она разорвала тело попугая надвое и, выбросив внутренности, оторвала зубами несколько кусков жесткого птичьего мяса. Обглодала ножки, отплевываясь от перьев. Довольно улыбнулась. Даже рассмеялась. Не стала вытирать кровь с губ и с подбородка. У нее было ощущение, что она зверь, проживший в этих джунглях всю жизнь.
Осмотрев тушку попугая, Дайне выбросила ее в кусты. У попугаев были крепкие кости и чуа использовали их для изготовления наконечников стрел, но чтобы изготовить лук и заострить косточки, нужен был нож. Дайне задумалась. Нож из камня требовал нескольких недель упорного труда. На территории чуа было много очень крепких и острых ракушек, которые остались там с тех пор, как по их лесу протекала древняя река, ровесница уже почти разрушенных временем гор. Но в этом, чужом лесу, таких ракушек не было.
Значит, оставалось одно – добыть нож у бледнолицых. Придется все же заглянуть к ним. Но просто так они нож не отдадут. Дайне прожила с ними достаточно долго, чтобы знать, что им нужно больше всего на свете. То же, что и Мэйсону, бледнолицему чуа. Золото.
Дайне справилась у проекции, где было самое ближайшее золотое месторождение. Проекция показала ей, что в пятидесяти километрах к востоку проходит золотая жила. Вернее, остатки разработанной в прошлом веке и почти полностью выбранной жилы. Но золото там еще было – то, что бледнолицые не смогли найти.
***
Дайне пришла на заброшенное золотое месторождение во второй половине дня. Место это уже ничем не отличалось от других участков сельвы. Там, где разрабатывали жилу, остались глубокие карьеры, уже поросшие высокими деревьями. Бараки рабочих полностью развалились и сгнили. Лишь кое-где еще можно было найти вкопанные глубоко в землю деревянные столбы – основы хижин.
Дайне медленно обошла всю территорию, следя за своими ощущениями. Она очень хорошо могла чувствовать золото и в Москве ее пальцы начинали ныть даже возле ювелирных магазинов. Но не теперь. Сейчас все было спокойно.
Неужели она зря сюда пришла?
Дайне сделала круг побольше. Шла, раздвигая высокий папоротник, спотыкаясь о корни деревьев, отводя рукой ветки и лианы. В одном месте она наткнулась на огромную яму, все дно которой устилали старые, уже почерневшие от времени скелеты. Дайне постояла над ними, посмотрела внимательно. Цепляясь за корни деревьев, торчащие из земли, спустилась на дно. Присела на корточки и рассмотрела скелеты поближе. Одежда на них уже истлела, но остались нетронутыми волосы и бороды. Это были бледнолицые, возможно, рабочие.
Осторожно ступая, Дайне обошла яму по кругу. Попыталась сосчитать количество скелетов, но сбилась. Вместо нее это сделала проекция – восемьдесят шесть человек.
Непонятно было, от чего они умерли. Дайне перевернула несколько скелетов, но не нашла на них ни одного повреждения и не было видно ни одной пули. Но судя по тому, что челюсти всех до единого скелетов были открыты, девушка решила, что их, возможно, отравили газом. Кто, зачем, почему – не имело значения сейчас.
Дайне вдруг почувствовала слабое покалывание в пальцах. Поводила руками, как слепой, пытающийся нащупать дорогу. Прошлась сначала вдоль одного края ямы, потом вдоль другого, но ничего не изменилось. Тогда она, осторожно выбирая, куда ступить босой ногой, двинулась на середину ямы.
Зуд в пальцах стал сильнее. Скоро Дайне вычислила его источник. Почти в центре лежал ничком скелет крупного мужчины и костяшки его пальцев, похожие на пучок сухих веток, все еще сжимали крупный золотой самородок. Дайне осторожно разогнула их один за другим и подняла его. Заметила рядом еще два, поменьше. Настоящее природное золото, почти чистое. Но это было еще не все. Дайне ощущала довольно большое количество золота под землей, в самой глубине ямы. Закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать и определила, что в этом месте идут залежи золотой руды на довольно большой глубине. Яма в несколько метров приблизила Дайне к золоту и дала ей возможность ощутить его.
Выбравшись из ямы, Дайне еще раз рассмотрела самородки и сунула их в складки своей набедренной повязки. Ей не нужно было много. Достаточно иметь пару самородков, чтобы любой бледнолицый дал за них все, что она попросит.
Пройдя еще немного Дайне заметила, что земля под ногами стала влажной. Запахло водой и тиной. Поблизости была река.
Чем ближе она подходила, тем отчетливее ощущала ее запахи. После последнего дождя река поднялась и вышла из берегов, неся с собой деревья, ветви, листья, тот мусор, что выбрасывали в нее бледнолицые. Плавать в такой воде не хотелось.
***
У реки Дайне ждал сюрприз. Подойдя поближе, она почувствовала запах дыма и услышала голоса. Бледнолицые? Дайне приблизилась и встала за деревьями, наблюдая из сельвы. Да, бледнолицые. Семь человек, одетых в рубашки и шорты цвета хаки, обутых в ботинки на шнуровках. Четверо мужчин и три девушки. Они ожидали, когда в котле сварится рыба. На траве лежали огромные рюкзаки. В воде, привязанный к воткнутому в землю колышку, качался большой плот. Путешественники. Впереди, ближе к границе с Перу начинались те самые пирамиды. Их было девять, но бледнолицые за пять веков нашли только три. Исключение составлял Дмитрий Конюхов, неизвестно каким способом доставший спутниковые снимки НАСА, на которых спутники рассмотрели контуры еще одной пирамиды, располагавшейся почти в горной местности на земле чуа.
В небе сгущались тучи, обещая скорый дождь. Стало темнеть. В свете костра Дайне разглядывала вещи бледнолицых и прикидывала, что из них могло бы ей пригодиться. Ружье. Ну, это ей не нужно и даром. У любого огнестрельного оружия рано или поздно заканчиваются патроны и оно превращается в кусок железа.
Еще у бледнолицых был нож. Он висел за поясом у одного из мужчин, самого старшего из всех, с широкой черной бородой. Хороший нож. Удобная рукоятка. Наверняка, очень острый. Лезвия не было видно, так как нож был вложен в кожаные ножны.
Дайне стояла и смотрела на бледнолицых.
- Ну что, дорогой Рамиро, - язвительно сказала молодая девушка, обращаясь к бородатому мужчине, курившему сигару. – Пора признать, что ты потерпел неудачу. Ты уже десять дней водишь нас по этим местам, а золота как не было, так и нет.
Мужчина выпустил в ее сторону дым.
- Именно от тебя я этого и ожидал, - сказал он спокойно. – Ты самая слабенькая в нашей взрослой экспедиции. Осталась бы в Боготе. Там сейчас показ мод.
- Меня не интересует мода! – вскинулась девушка.
- Она права, - вступил в разговор другой, молодой парень с эспаньолкой. – Ты говорил, что знаешь точные места, где еще осталось золото. Мы осмотрели их все по пять раз и ничего.
- Тебя никто не заставлял идти, - огрызнулся Рамиро. – Можешь убираться домой к мамочке.
- Да, но кто вернет мне затраты на экспедицию? – настаивал парень. Остальные согласно кивали. – Я взял кредит.
- И я, - подал голос еще один.
- А я украл у кузена металлоискатель! - крикнул кто-то.
- Только поэтому я и взял тебя с нами! – тоже повысил голос Рамиро.
- Тоже мне одолжение! Ты обещал, что мы станем миллионерами!
- Меня муравьи покусали, - пожаловалась начавшая разговор девушка. – Надо возвращаться домой.
- Уходите! – крикнул Рамиро. – Я останусь и найду золото один. Мой прадед работал в этом руднике, он сказал, что после необъяснимой гибели рабочих месторождение было заброшено. Он сказал, что золото здесь еще не выбрано, так что уходите! Я найду все сам.
- Э, нет, - сказали все хором. – Мы не уйдем ни с чем.
Дайне решила, что пора ей появиться на сцене и шагнула в освещенный костром круг. Первым ее заметил Рамиро и выхватил изо рта сигару.
- Пресвятая Матерь Божья, - сказал он растерянно.
Одна из девушек испуганно вскрикнула. Остальные застыли, как каменные идолы, рассматривая полуголую дикарку.
- Мне нужен ваш нож и ваш плот, - сказал Дайне на языке чуа. Она решила не говорить с ними на испанском. Пусть думают, что она невежественная дикарка, это позволит ей избежать ненужных расспросов.
- Что? – вытаращился на нее Рамиро. – Ничего не понял.
- Нож и плот, - повторила Дайне, старательно жестикулируя и указывая пальцем на нужные ей вещи. – Взамен я дам вам это.
Она вытащила из набедренной повязки один самородок и глаза всех участников экспедиции расширились. Рамиро поднялся и медленно пошел к ней.
- Дай мне его, - сказал он так ласково, как говорят с рычащей собакой. – Отдай мне золото, девочка...
Дайне еще раз знаками показала ему на его мачете, потом на самородок, давая понять, что хочет совершить сделку.
- Нож? – Рамиро вытащил его из ножен и показал ей. – Ты хочешь нож в обмен на золото?
- И ваш плот, - Дайне указала на плот, потом снова на самородок. – Нож и плот в обмен на золото.
- Возьми нож, - Рамиро все приближался. – Дай мне золото.
Дайне бросила перед ним самородок. Рамиро издал странный всхлип, отстегнул ножны и бросил их вместе с ножом перед Дайне на землю. Потом упал на колени перед самородком и взял его в руку. Попробовал на вес. Остальные сгрудились вокруг него, толкая друг друга и крича. Каждый хотел первым перехватить самородок. Образовалась свара.
- Я говорил вам, - кричал в упоении Рамиро. – Оно есть здесь, есть, есть! Мы богаты! Мы будем богаты!
Дайне тем временем взяла ножны, обернула ремень вокруг пояса и вложила нож. Перед этим она его тщательно рассмотрела. Это был старинный мачете, очень хорошей работы с непонятными надписями на рукоятке.
Дайне выдернула из земли колышек, который удерживал плот на месте и села на него. Хороший плот, крепкий. На нем она сможет проплыть пару десятков километров, до тех пор, пока река не повернет на восток. Пока им с ней по пути, а плыть на плоту очень приятно.
- Эй, подожди! – закричал Рамиро, оглянувшись и поняв, что важно не то, что им дали, а та, кто им это дал. – Где ты нашла его? Стой! Скажи, где ты его нашла!
- В яме со скелетами, - прокричала Дайне на испанском. Рамиро схватил лопату и бросился в лес. Остальные, толкая друг друга, помчались за ним.
Дайне проводила их взглядом и вытянулась на плоту. Река несла ее с хорошей скоростью. Вода не оставляет следов, а ей лучше исчезнуть.