На днях, отвечая в канале на один из комментариев, я упомянул радиоэлектронный центр, который в годы моей работы с военными имелся у СССР на Кубе, в гаванском пригороде Лурдесе. По ассоциации вспомнились истории с обслуживавшими его нашими военными электронщиками и связистами. Вернее сказать, не с самими связистами, а с их женами.
Советские военные на Кубе делились на две большие группы. Главной из них была так называемая группа советских военных специалистов. При этом штат «связистов», как мы их звали, тоже был немаленьким. Имелись еще довольно вариативные и живущие своей особой жизнью группы пилотов дальней авиации и военных моряков, которые, насколько я знаю, не имели статуса загранкомандированных. Но речь сейчас не о них.
А вот связисты жили в одном с нами гаванском районе Коли, и по условиям тамошней жизни и организации повседневного быта мы никаких отличий от них не имели и не ощущали. Мы-то - нет, а у них были основания испытывать по отношению к нам не самые добрые чувства.
Причины, как это обычно и происходит, были экономическими. Между нами и ними имелась значительная разница в размере получаемых чеков Внешпосылторга. Эти чеки в тогдашнем Союзе были сродни валюте. Однако мы еще и настоящие доллары получали: на них нам обменивали десять процентов заграничного оклада, чтобы мы могли отовариваться в гаванском магазине для дипломатов. У связистов такой опции не было.
Но у связистов были жены. А в мире людей разумных (их из-за мн. ч. можем обозначить как homines sapientes) ни одно существо не сравнится с женщиной в понимании жизненной пользы. И «связистские» жены невероятным образом превращали минусы своего бытия в несомненные плюсы.
Само по себе прибытие на Кубу и убытие с нее самолетом намного удобнее, чем на корабле, морем. Связистов, в отличие от нас, привозили и увозили специальным морским рейсом, и они в поездке вынуждены были болтаться на волнах чуть ли не по полтора месяца. Зато в их случае нормы провозимого багажа были несравненно бóльшими. Так вот, женщины не были бы женщинами, если бы не сумели это обстоятельство использовать. Но что повезешь с Кубы?
Пожившие в то время в нашей «самой читающей стране» хорошо помнят, каким дефицитом тогда были книги. Мы бережно собирали разные домашние бумажки и картонки, чтобы, сдав их в пункт Вторсырья, получить купон на право покупки чаще всего какой-нибудь дрянной книжонки. Купить по-настоящему стоящую книгу было большой удачей. А вот в страны «народной демократии» все издаваемое в стране отправлялось беспощадным и неисчислимым потоком. Никто и никогда не сумеет до конца разгадать рациональное зерно, которое обязательно должно существовать в этой нерядовой стратегии. Кто будет спорить: в отношении смысла пресловутого зернышка бытует немалое число версий. Вы также можете поупражняться и предложить свои.
Как бы то ни было, перед боевой подругой каждого из связистов стояла обусловленная их статусом совсем не мирная задача: накупить как можно больше книжек, чтобы с выгодой продать их дома. Желательно было разжиться экземплярами, самыми востребованными среди отечественных читателей.
Прошу не думать, что купля-продажа была универсальным стимулом для покупки книг что массой советских специалистов, работавших в те времена в Гаване, что их женами. Все убывающие самолетами – а таких было абсолютное большинство – о подобном варианте даже не думали. Люди хотели купить какое-то количество книг для себя или в подарок близким. А для себя и в подарок надо было еще, кроме того, увезти дивные ракушки, сигары, ром… Да и в «дипломатике» за два или три года что-то прикуплено… А самолет не резиновый, и за нормой багажа следят…
Магазин советской книги, находившийся на улице Обиспо, в самом центре Старой Гаваны, был известен каждому «совьетику». На полках его очень небольших помещений, занимавших два этажа, была расставлена целая россыпь литературы, недостижимой в СССР простому человеку. Но лучшее из выставленного разлеталось мигом, а потому важно было попасть в магазин сразу после открытия. Люди приезжали на рассвете, занимали очередь. Как это было заведено в давней советской традиции, дежурный, назначенный стихийно образовавшимся коллективом очередников, писал химическим карандашом каждому из них на руке его номер. Молодые, кто не знает, что такое химический карандаш и почему в очереди нужен именно химический, спросите у своих дедушек и бабушек. Они знают.
Очередь – уже по другой советской традиции – волновалась. А как не волноваться: все предельно бдительны и напряжены. А тут всегда находятся «хитрые», «умные» и «бессовестные». Проходившие по узенькой Обиспо кубинцы испуганно шарахались от спонтанно возникавших еще до открытия магазина скандалов. К очередям они ничуть не меньше, чем мы в СССР, были привычны. Но их очереди скучны, люди в них просто покорно ждут, а не живут, как это происходит у нас. Они только на вид экспрессивные. В тесноте и толчее ведут себя смирно и тихо.
Кстати, очереди в нашем СССР были всегда. В том числе большие, с химическим карандашом. Я во многих таких за свою жизнь отстоял. Это на заметку тем, кто толкует о тогдашнем большом количестве «чугуна и стали на душу населения в стране». В обществе социального равенства очень хорошо жилось надзирающим и стерегущим, занимающимся «общественной работой», «имеющим блат», находящимся на высоком посту. Гораздо лучше жилось москвичу или даже ленинградцу, чем северянину или сибиряку. Городскому северянину жилось лучше, чем сельскому, и т.д., и т.п. Взгляд в прошлое каждого из этих людей вытаскивает разное. Не только о советских очередях вспоминается, но здесь не буду об этом. Об этом я уже писал. Тем не менее замечу, что общество социального равенства для упомянутых людей очень выгодная вещь. Минимум усилий – максимум профита. Как, например, нынешние законы, одинаковые (?) для токаря (на этот раз - карусельщика) и руководителя региона.
Из моего описания процесса стояния на Обиспо вы уже поняли национальный состав ожидающих открытия магазина женщин. Женщин. А как иначе? Мужья в это время уже уехали или готовятся уехать на работу. А где кубинцы, для которых родное советское правительство так постаралось с книгами? Нет кубинцев. Тем более – кубинок. Люди знают: в это время не суйся. Когда ажиотаж схлынет, придет в магазин сколько-то человек, знающих русский язык и чаще всего отучившихся в СССР. Придут и, возможно, несколько книг купят.
И вот грянуло. Магазин открылся. Женщины рванули. В первых рядах – боевые связистки. Им книга нужнее. Они сплоченнее. Они закаленнее, чем изнеженные жены гражданских специалистов, - по каким только они гарнизонам…!. Да тем и вообще слабо так рано приехать.
И совсем не байка то, что произошло в одно такое неспокойное утро. Когда боевое ядро связисток метнулось по не слишком широкой деревянной лестнице на второй этаж, директор, довольно молодой и симпатичный кубинец, попытался амортизировать энергию разгоряченной женской массы. Он встал наверху и расставил в стороны руки. Комета пронеслась, не заметив его. А он упал. Сверху вниз, на первый этаж. На его счастье, пространство внизу уже было плотно заполнено, и он рухнул на чьи-то головы.
Однажды, в более спокойной обстановке в магазине, моя жена стала свидетельницей разговора двух связисток. Одна из них, выбирая экземпляр позаманчивее, держала в руках книгу «Фрегат «Паллада» и спрашивала у подруги: «Не знаешь, это про пиратов?». Спасая ее от неудачного капиталовложения, жена объяснила, что это коммерчески неконкуррентоспособный гончаровский путевой дневник.
Я готов бесконечно петь славу не только супругам связистов, но и вообще женщине – и не только моей, но и – не поймите превратно – общей. Один мой товарищ, побывавший в ГДР, рассказывал о такой наблюдавшейся им сценке. В мясной лавке стоит наша женщина, похоже, приехавшая в Германию недавно. У нее от непривычного изобилия товара разбегаются глаза, и она не может решиться на выбор. Тогда продавец берет инициативу на себя, тычет пальцев в один из кусков и спрашивает ее: «Gut? Gut?». Она в нерешительности отвечает: «Гут..» и - через паузу: «А погутее можно?».
Для меня эта фраза стала квинтэссенцией настоящего женского характера. И когда я отстаиваю перед женой наше с Сократом стоическое насчет того, что счастлив не тот, кто богат…, она парирует тем, что не мы с Сократом развивали цивилизацию, что это делали люди неудовлетворенные. Я в ответ, что изобретения делались лентяями вроде меня. Она просит предъявить полученные лично мной патенты. Тут-то мне и приходит конец.
Как и этой сказке. Осталось добавить, что меда-пива я не пил – вредно. А усов у меня нет.