Редактор несся ко мне на всех парах, снося стопки бумаги со столов коллег.
- Федя, Феденька! А ну скажи, родной, знаешь ли ты какой у меня для тебя сюрприз?
- Что, опять брать интервью у уфологов по поводу Челябинского метеорита?
- Господь с тобой, мой мальчик, какие уфологи? Лучше! Гораздо лучше!
- Рыбаки опять видели русалку в Москва-реке?
- Ближе, но не то! Ладно, не буду томить! Есть наводка! Из достоверного источника стало известно, что в горах Кузнецкого Алатау в это полнолуние состоится шабаш! Самый настоящий!
Глаза его горели, нижняя губа подрагивала от волнения. Полноватый, седовласый редактор прокашлялся и продолжил шепотом:
- Геолокация известна!
- Лев Георгиевич, так я же не турист, чтоб по горам лазать.
- Не надо мне вот этого! – возмутился начальник. – Альпинист, моралист – мне всё равно. Билеты куплены, завтра выезжаешь, а материал чтобы через неделю лежал на моем столе!
Делать нечего. Обзвонил друзей, собрал с миру по нитке туристические прибамбасы и вперед, добывать сенсацию.
***
Самолет, электричка, лодка через Томь, железный монстр с бортами, но без крыши, битком набитый людьми, собаками и рюкзаками. Нас высадили недалеко от приюта. Вся эта разношерстная масса закинула на плечи тяжелые рюкзаки и, выстроившись в цепочки, как муравьи, потянулась по тропам.
Какое-то время я шел за ними. То нагоняя, то отставая. Но путь их лежал дальше в горы, в то время как мой вел глубже в лес. Под вечер я свернул с тропы, подальше от посторонних глаз. Сквозь папоротник, доходящий мне до груди, сквозь высокие травы, выбрался на крохотную полянку, достаточно ровную, чтобы поставить палатку. С горем пополам собрал её и устроился ждать вечера. Сотовая связь не ловила. Но судя по карте место шабаша, которое слили редактору газеты «Паранормальные известия», было совсем близко. С собой удачно прихваченный томик Есенина. Когда, если не сейчас? Шум ручья неподалеку заглушал тревожные звуки ночного леса. Я забрался в спальник, подложил под голову пустой рюкзак и устроился поудобнее.
***
Очнулся резко, словно от хлопка в ладоши. Открыл глаза и опешил. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, где я и что здесь делаю. Ещё пара на то, чтобы поразиться тому, как много света проникает сквозь палатку. Выбрался из спальника, рывком расстегнул палатку, с одной лишь мыслью «Проспал! Проспал до утра!». Но то был не рассвет. Желтая, огромная луна, как целое блюдо плова в центре стола. Сквозь журчание ручья продирались из глубины леса странные звуки, похожие на пение.
«Оно!» - решил я и рванул через кусты, рискуя разбить нос, споткнувшись о камни и корни. В высокой траве я едва ли мог разобрать дорогу. Обернулся. Не потеряю ли из виду свою палатку? Только ярко-оранжевая макушка торчала в зарослях, подсвеченная гигантской луной. Снова сделал шаг в ту сторону, откуда доносились песнопения. Что-то взметнулось с шумом из-под ботинка. Я едва удержался на ногах.
- Чертова птица, - проворчал себе под нос и осторожно ступая стал красться туда, где по стволам деревьев заплясали рыжие отсветы костра.
Пение стало громче. Теперь я уже мог различить отдельные слова. А среди деревьев были видны силуэты. Чем ближе подходил, тем аккуратнее ставил ногу. Костер вдруг взвился едва ли не до середины вековых деревьев, приковав к себе мой взгляд. Вокруг, словно музы и нимфы, обнаженные девушки с венками на голове исполняли древний танец, вторя пламени.
Я достал телефон, навел камеру. Восхитительные тела, прекрасные лица. Из моего укрытия можно было разглядеть каждую деталь и я ошалело глазел, не в силах заняться работой. Девушки резвились, словно завтрашний день не наступит, не обращая внимания ни на что вокруг. Завороженный их танцами, я совсем потерял бдительность. В свете желтой луны, встал в полный рост. И тут заметил её.
- Ульяна? – прошептал одними губами.
Но девушка словно услышала. Резко развернулась в мою сторону, сверкнула гневно глазами, вытянула руки и зычным голосом произнесла.
- У нас гость!
Все девушки разом повернулись ко мне. Песнопения и смех стихли.
- Извините, пожалуйста, дамы. Не хотел помешать! Продолжайте! – выпалил я.
Покачивая бедрами, Ульяна двинулась в мою сторону. Перси её, большие, упругие, колыхались в такт каждому шагу. Был бы художником – ей Б-гу написал бы портрет!
- И не стыдно тебе? – спросила она, глядя мне через глаза в самую душу.
Я пытался отвести взгляд, солгать, но меня словно какая-то сила заставила выдать всё, как на духу:
- Разве можно глядя на такую красоту стыдиться? – спросил я и прикусил себе кончик языка, опасаясь расправы.
- Это хорошо, что не стыдно, - сказала она, засмеялась задорно, как девчонка, взяла меня за руку и потянула к костру…
Остальные ведьмы завизжали радостно, заулюлюкали, метнулись ко мне. Пламя рисовало наши тени на соснах и елях. Двигались одурманенные таинством лунной ночи тела. Одежду снимали с меня, как отжившую луковую шелуху, бросая под ноги. Горячие нежные пальцы гладили мою спину и плечи…
***
- Да не о чем писать. Не было там никакого шабаша, - оправдывался я перед начальством.
- Так придумай, Федя! Голова тебе на что?
- Придумаю, - буркнул я и посмотрел на Ульяну. Та, словно почувствовав мой взгляд, подняла голову от клавиатуры, улыбнулась в ответ и подмигнула. Телефон завибрировал. Она снова прислала фото. На снимке я красовался во весь рост. Да, да, у того самого костра, с феерически довольным лицом, скачущий в чем мать родила в толпе прелестниц. О таком в газете не напечатаешь…
«У, ведьма! - подумал я. - Прибил бы».
И отправил смайлик в ответ.