Люди живут в городах.
Постепенно силуэт города на фоне лилово-серого неба становился всё отчётливее и больше, вырастая на глазах, но идти до него было ещё довольно много. Горы же, наоборот, остались позади, как и трудный спуск на главную, если можно так сказать, применительно к текущим условиям, трассу.
Путь пролегал по долине, по обе стороны от которой пролегали поля, а на горизонте возвышались горные хребты. Но сначала надо было спустить с того плато, на котором они оказались, покинув душный Афганистан. И если кто думает, что спускаться с горы всегда легче, чем подниматься в неё, то он сильно ошибается. Хотя, конечно, всё зависит от угла наклона.
Как-то пару лет назад, будучи в отпуске, Алесей с компанией друзей поехал в Абхазию, так как уже тогда военным было не так-то просто выехать за рубеж. Собственно, как и полицейским, а один из его приятелей таковым и являлся. Хотя для Алексея это было немного странно, учитывая, что географически он переместился не так чтобы уж очень далеко от места прохождения службы.
И вот поехали они погулять в Новый Афон и решили взобраться на Иверскую гору, чтобы сделать несколько красивых фотографий с вершины, к тому же, как оказалось, там есть старая средневековая крепость, а Алексей любил такие памятники истории.
Он тогда сразу предложил доехать наверх на автомобиле, а потом так же спуститься вниз, но москвич, оказавшийся в их компании, решил, что триста метров по вертикали это не так уж и много и переплачивать ушлым таксистам нет ни малейшей причины. При этом нашёл поддержку у женской части их компании, которые хотели быть красивыми, чтобы сделать красивые фото, но при этом тоже почему-то пожалели денег на авто.
Алексей с его приятелем-полицейским тогда только пожали плечами, мол, ладно, поднимемся на своих двоих, тем более, Плетнёву-то было не впервой бегать по горам, к этому он был привычен, да и опер тоже был в хорошей физической форме.
Триста метров. Всего. Обманчивая цифра, если учесть, что речь идёт о вертикали, а не о горизонтальном перемещении. Ну что, все, кто тогда голосовал за пеший подъём, сильно об этом пожалели, особенно девушки, которые к окончанию подъёма растеряли всю ту красоту, которую хотели продемонстрировать на фотосессии.
Пытаться изобразить что-то более-менее приемлемое, будучи задыхающимися, вспотевшими до состояния мокрых мочалок, с растекающимся макияжем, они не захотели. Ну, оно и понятно.
- А теперь будем спускаться, - постарался максимально загадочно тогда сказать Алексей.
Казалось бы, стоит прислушаться к человеку, знакомому с горами не понаслышке, но и здесь к нему не прислушались.
Но, как ощутили в скором времени на себе городские жители, спускаться по дороге (не по лестнице!) под углом в тридцать-сорок градусов оказалось немногим легче спуска, в конце которого ноги дрожали и отказывались держать их владельцев.
В общем, как-то так. Триста метров по горизонтали и триста метров по вертикали, это две большие разницы, как говорят в Одессе.
Сейчас же дорога была довольно пологой, по причине чего идти было относительно легко, так как, в отличие от того же Афганистана, их путь пролегал по вполне себе ровной асфальтированной поверхности. Хотя чем дальше, тем было больше сомнений, что это асфальт в классическом смысле слова, тот, к которому Алексей привык с детства.
Не оставляло ощущение, что полотно дороги было сделано из некоего полимера, уж как-то необычно, как ему казалось, оно пружинило при каждом шаге. Хотя – Алексей про себя пожал плечами – может быть, те, кто строил дорогу, просто добавили в асфальт много использованных покрышек. Он слышал, что так делают где-то на Западе, или в Японии.
Но вокруг была не Австралия. И уж точно не Япония.
Если бы не скудность естественного освещения, он бы, конечно, попытался разглядеть окружающий мир, как можно подробнее, во всех деталях, доступных человеческому глазу. К тому же этому мешала маска, которая заставляла дышать с большим усилием, чем обычно.
Но пока что приходилось довольствоваться необычной разметкой на дороге, которая, проглядывала из-под вездесущей пыли, смешанной с наносами песка, да чудными дорожными знаками, одни из которых стояли, как и положено, прямо, а другие уже успели покоситься.
В них вроде как угадывались знакомые символы, но таковыми они лишь казались, и при ближайшем рассмотрении, приходилось признавать, что ты понятия не имеешь, что они означают. Даже всем известный «человечек» (а он здесь был!) был изображён не привычным образом.
Кстати, знаки хоть и выглядели старыми, но, во-первых, не все, а во-вторых, таких потрёпанных жизнью указателей можно было с лихвой найти на любой Российской трассе.
Люди живут в городах.
Почему-то в нашей природе заложено собираться в большие поселения. И в принципе, этим мы не сильно отличаемся от многих животных. Правда, стоит отметить, что большинство хищников - одиночки по своей природе, которые если живут группой, то достаточно небольшой.
Это, конечно, если считать, что человек – хищник, а не кормовая база для других, высших животных. Ведь, если подумать, человек вне социума, вне своей стаи достаточно жалкое зрелище: ни клыков, ни когтей, ни стрекательных клеток, которыми можно парализовать жертву... ничего. И даже более-менее крупная собака может представлять для него смертельную опасность.
Но при этом мы всё-таки научились употреблять в пищу мясо других животных и по этой причине стали относить себя к верхушке пищевой пирамиды. Зазнавшиеся поедатели плодов и корешков, возомнившие себя высшими хищниками.
Кто-то возразит и скажет, что, вот же, есть пример волчьей стаи, которые размером достигают нескольких десятков особей, а значит, человек не так уж сильно отличается от других хищников.
Не знаю, не знаю. Природой так устроено, что хищников всегда на порядок меньше, чем объектов их охоты, которые, как раз, не имя ни клыков, ни когтей, ни внушительных размеров, чтобы одним своим видом отпугивать любого, кто вздумает полакомиться их плотью, или ни быстрых ног, приспособились сбиваться в большие стада.
А те же волки, ну, сколько их может быть в стае? Ну десять, ну двадцать голов, плюс-минус. И, главное - они не строят города, максимум их архитектурных способностей - вырыть большую нору, которая никак не тянет на определение комфортного жилища.
У вьюнков и то, гнезда гораздо более замысловатые, что уж говорить о муравьях, которые строят целые мегаполисы с функциональными помещениями и имеют кастовую систему, возведённую в абсолют, где члены социума отличаются не только по возложенным на них обязанностям, но и по внешнему виду.
А что, недаром же многоэтажную застройку называют человейниками, а? Осталось только наделить людей соответствующими функциональными приспособлениями, которые будут являться неотделимой частью их организма: рабочих - мускулами и длинными руками, полицейские будут плеваться слезоточивым газом и бить током, как угри; а военные будут сильными, быстрыми с когтями и клешнями, и несколькими режимами зрения.
Ну, и как вы уже, наверное, догадались, руководить всем этим будут жирные, похожие на пчелиных маток, чиновники, за которыми будут ухаживать многочисленные мелкие слуги.
Алексей сморщился и усмехнулся представленной картинке. Уж очень она казалась ему одновременно и любопытной и в то же время отталкивающей.
"Надеюсь, люди никогда до такого не дойдут" - подумал он.
Или в строительстве городов у людей проявляется инстинкт самосохранения, как у животных, которые ради защиты сбиваются в стаи?
Да, многие мечтают о своём благоустроенном доме на бережке небыстрой речки, в окружении лугов или около лесочка, можно рядом с морским пляжем, что некоторым кажется пределом всех мечтаний.
Проблема в том, что в итоге всегда получается город. Вот, вроде бы, стояла себе деревенька, а потом, как по мановению волшебной палочки, на её месте уже шумит мегаполис.
Скажете, есть много деревень, которые загнувшись без людей, превратились в декорации для фильмов ужасов?
Да, есть такое, только куда подевались жители таких заброшенных селений? Так они же перебрались всё в те же города!
Или вот тот же пляж на берегу тёплого океана: построил ты там виллу (ну, или маленький уютный домик), наслаждаешься красивыми видами моря на закате, и не замечаешь, как постепенно-постепенно рядом начинают появляться всё новые и новые домики и виллы. А потом и отель, а потом и гостиничный комплекс, а там и вся обслуживающая инфраструктура подтягивается.
И вот ты уже вынужден переходить пролегающую рядом трассу по подземному переходу, и заказывать обед в службе доставки, который тебе доставит курьер на самокате.
А в итоге понимаешь, что пытаясь получить защиту в большой стае, человек вынужден принимать её законы и порой становится опасным сам для себя. У стаи свои порядки, и только вожаки получают всё, хотя и их власть не безгранична. А комфорт зачастую бывает очень мимолётным: вот ты на вершине мира, а вот какие-то преторианцы или янычары уже свергают тебя и сбрасывают твоё тело в ров за крепостной стеной, а то и просто топят в отхожем месте.
В общем, здесь - где это "здесь" находится, Алексей пока так для себя и не уяснил - тоже были города. По крайней мере, один, тот, к которому он в составе группы из десяти бойцов и одного американца в наручниках и на поводке сейчас приближался.
Плетнёв уже успел пару раз сменить тех, кто тащил носилки с раненым, и сейчас на подходе к городу буквально отдыхал, старясь расслабить затёкшие руки.
Города связывают дороги.
Постепенно по обе стороны от дороги, обочины которой поросли тёмной травой, появлялись какие-то мелкие и не очень строения, которые с одной стороны походили на обычные человеческие дома, а, с другой, отличались множеством неуловимых деталей.
Фермы? Просто загородные дома? Сложно сказать, исследовать их некогда - потрескивающий дозиметр постоянно напоминал, что время их пребывания здесь является ограниченным.
Вернуться бы сюда с набором соответствующего снаряжения, да провести разведку, как положено, чтобы хотя бы попытаться понять, что ввергло это место в такое состояние. Ведь, если такое могло произойти здесь, то почему это не может случиться у него дома, в его городе, в его стране? В его мире, в конце концов!
- Гляди! - Данила дотронулся до руки Алексея, привлекая его внимание и указывая куда-то в сторону.
- Где? - не сразу разобрал, куда смотреть.
- Да вон! - ткнул пальцем Данила.
Теперь Алексей заметил. На перекрёстке второстепенной и главной дороги, по которой они двигались, словно собираясь поворачивать стоял автомобиль.
То, что это был именно автомобиль, не было ни малейшего сомнения. Четыре колеса, двери, капот, бампер... Вот только напоминал он чем-то продукцию американского автопрома из семидесятых годов прошлого века, но всё также неуловимо отличающуюся от того, что Алексею когда-либо приходилось видеть.
Да и поворачивать если он и хотел, то очень и очень давно, судя по полуспущенным покрышкам, и вообще по довольно поношенному внешнему виду авто. Впрочем, Алексей и похуже видел, и они очень даже были на ходу.
Даже с учётом того, что американские автомобили тех времён серьёзно отличались по габаритам и форме от того, что тогда и потом ездило по советским, а позже российским дорогам, что-то в нём было непривычное. То ли пропорции, то ли ширина и диаметр покрышек, то ли форма и количество фар. Словно автомобиль собрали по рисунку человека, который видел автомобили не раз, но решил его воспроизвести так, как посчитал нужным для себя, на свой вкус цвет, как говорится.
Видели, как средневековые или даже художники эпохи возрождения изображали незнакомых им лично слонов, носорогов и жирафов? Хотя, нет, в случае с автомобилем всё было не настолько запущено. Скорее, даже, наоборот, в этой машине была своя эстетика.
Всё здесь было... какое-то знакомое и чужое одновременно. Словно ты видишь всё во сне.
- Проверьте! - ответил на незаданный вопрос полковник Смирнов, и Данила с Алексеем и Толик "Чекан", который в группе был за санитара, быстрым шагом направились к транспортному средству. - Мы пока отдохнём здесь.
Подходя ближе, они замедлились, приготовив к стрельбе автоматы. Алексей стал снова слышать своё дыхание, когда стал оглядываться по сторонам, высматривая потенциальную опасность.
Пускай здесь тихо, как на кладбище, но кто его знает. В тихом омуте, сами знаете ли...
Наконец, оказавшись рядом с автомобилем, Алексей протянул руку, чтобы смахнуть налёт с лобового стекла.
- Не надо! - предупредил Данила, но было уже поздно. Всё равно придётся проходить процедуру тщательной дезинфекции, так что терять? Тем более, полковник же сказал – проверить.
Видно было, что Толик тоже не одобряет такого действия, но как иначе? Он лишь провёл рядом с авто дозиметром, который стал издавать трескотню несколько чаще, но не так чтобы радикально сильнее.
Плетнёв ещё раз протёр перчаткой стекло, смахивая остатки треклятой пыли.
Из автомобиля на него смотрел ребёнок. Если, конечно, так можно назвать иссохшую морщинистую мумию, у которой местами, там где разошлась кожа, проглядывали кости.
Просто обтянутые сухой кожей кости.
Пустые глазницы безучастно встретили взгляд случайного пришельца.
Глаза давно высохли, и маленькое лицо не могло выразить никаких эмоций от встречи с незнакомцем из другого мира. Никаких, кроме ужаса, когда-то поразившего его.
А может быть, это просто нижняя челюсть отошла вниз со временем, оттягиваемая усыхающими сухожилиями и распадающимися хрящами. Может быть, ребёнок вовсе не кричал в приступе страха, а то, что произошло, стало для него такой неожиданностью, что он взирал на происходящее с молчаливой обреченностью и удивлением.
Ещё движение перчатки по стеклу - за рулём сидит явно молодая женщина. Когда-то молодая, а теперь такая же мумия, как и ребёнок на пассажирском кресле. Разве что волосы, бывшие когда-то пышными кудрями, свисали теперь редкими прядями.
Мать? Голова ребёнка тоже была в локонах неопределённого цвета.
Одежда, а вернее то, что от неё осталось, ничем примечательным не отличалась. Одежда, как одежда: на ребёнке когда-то было что-то вроде комбинезона, на женщине - обрывки истлевшей блузки и таких же жилетки и юбки, видна цепочка с маленьким кулоном на шее. Судя по свету металлу и сохранности - золотая.
В такой же золотой оправе был цветной камень, но какой, из-за вездесущей пудры было не понять.
Алексей обошёл автомобиль и взглянул на дверь со стороны водителя: ага, ручка была расположена не горизонтально, как он привык, а вертикально. Таких замков он на своей памяти не встречал.
- Может, не стоит? - подал голос Толик.
Плетнёв задумчиво посмотрел на него.
- Ты лучше скажи: раньше в таких местах бывал?
- Нет, - покачал головой Чекан, - хочешь верь, хочешь не верь.
Плетнёв бросил взгляд в сторону остальной группы: кто-то просто отдыхал, присев на дорогу, походу смирившись с вездесущем налётом, кто-то просто осматривал округу. Полковник же наблюдал за действиями старшего сержанта.
Дверь оказалась открытой.
Алексей осторожно потянул её на себя и от неожиданности вздрогнул, заставив вскинуть автоматы Данилу и Толика. Мумия женщины, до того удерживаемая силами притяжения в равновесии наклонилась в сторону старшего пограничника, а рука сползла с руля.
Голова ребёнка также сместилась, будто реагируя на вмешательство чужака, побеспокоившего их случайную усыпальницу.
Холодный пот выступил на лбу. Да, было неожиданно.
Сколько трупов повидал на своей жизни, а когда они начинают дёргаться, невольно начинаешь додумывать самое невозможное.
И ведь они куда-то ехали, когда их застала катастрофа. Не было похоже на то, что они куда-то собирались заранее, в салоне не было заметно ни собранных в спешке чемоданов, ни рюкзаков, ни других сумок или пакетов.
Могли, конечно, обчистить мародёры, но даже если и так, то было это очень и очень давно.
Алексей протёр свисающий на золотой цепочке кулон. Глазам открылся прозрачный синий камень с фиолетовым оттенком. Не исключено, что хозяйка кулона была при жизни очень красива, но сейчас судить об этом было слуожно.
Получается, что апокалипсис застал их в пути, произошло что-то внезапное. Или то, что все ожидали, но до конца не верили в его реальность. Пока не стало слишком поздно.
Интересно, выжившие здесь вообще есть?
Алексей ещё раз посмотрел на кудрявую головку мумии, когда-то бывшей ребёнком.
Труднее всего во время апокалипсиса, наверное, придётся приходится, нет, не детям. Труднее всего придётся взрослым. Хотя на первый взгляд, кажется, что должно быть наоборот.
А ведь это именно взрослые вынуждены будут менять привычный уклад жизни, приспосабливаясь к новым условиям, терпеть лишения, страдать по утраченному комфорту.
Образ мыслей детей гораздо пластичней. Если ребёнок с детства не знал, что такое Макдональдс, не играл в "плойку", не ездил на отдых в Египет, то и переживать по этой утрате не будет.
У каждого свой апокалипсис. Для этих двух он закончился на перекрёстке в автомобиле.
Как однажды вычитал где-то Алексей: апокалипсис - это время перемен, возможность появления чего-то нового из ничего. Время новых открытий и переживаний.
Этот ребёнок уже точно ни о чём переживать не будет и ничего нового для себя не откроет. А вот стоит ли опасаться того, что могло появиться на руинах здешнего апокалипсиса, было пока не ясно.
Признаться, Алексей многое повидал за свою не слишком длинную жизнь, зря он что ли на границе служит, но к мёртвым детям привыкнуть никак не мог. Дети для него, хоть бы пока он своих и не имел, были всем тем, ради чего стоит жить и ради чего не жалко умереть.
Такие вот установки он воспитал в себе, будучи сам не из полной семьи. Другие, оказавшиеся в его ситуации подсознательно, а то и вполне осознанно, копировали образ жизни своих родителей, но он так жить не хотел. Необходимо было разорвать это кольцо сансары.
А люди живут в городах.
Алексей осторожно закрыл дверь автомобиля.
#фантастика #приключения #иные миры #война #апокалипсис #рассказ