Поспать Татьяне удалось только до пяти утра. Опять звонок в дверь, причем настоятельный! Таня заметалась по постели и глянула на будильник. Ну елки-палки! Она могла бы еще два часа спать, ей же на работу! «Ну Верка, сейчас я тебя с лестницы спущу!» - подумала Таня.
Она открыла дверь, хлопая сонными глазами. О, боже, перед ней стоял полицейский, а на лестничной площадке суетились люди в белых халатах.
- Здравствуйте, - хмуро проворчал полицейский. – Здесь, на лестнице, было найдено тело некой женщины, соседка обнаружила, когда шла на работу. Она сказала, что эта женщина вроде ваша родственница. Пройдемте на опознание.
У Тани подкосились ноги. Она, будто бы во сне спустилась вниз по лестнице, вслед за человеком в погонах. На ступеньках лежала Вера – ее лицо было спокойным, будто бы она просто спала. Таня прижалась к стенке. Ее трясло, но от потрясения она даже не плакала. Ей задавали какие-то вопросы, она на них машинально отвечала. «Сердечная недостаточность», «Абстинентный синдром» - слышала Таня версии людей в белых халатах и еще какие-то термины, в которых она не разбиралась. Все это было как во сне.
Дашу забрали в больницу – проблем со здоровьем у нее было много. Когда ее увозили, соседи по общежитию наперебой говорили: «Бедная Даша! Сколько она терпела с такой мамашей?! Хотя и Верку жалко – пьяница, а душевная была женщина!».
Даша была в больнице, когда ее мать похоронили. Татьяне нужно было заскочить туда, уладить некоторые формальности, документы занести. Ну что делать – заодно и племянницу навестить. Она думала, что в палате ее будет ждать хныкающая девочка, такая же неопрятная и лохматая как всегда. Но Даша была другой: она сидела на кровати, обняв колени руками, и безотрывно смотрела в окно. Рядом лежал плюшевый медведь – просто так, без дела, видимо кто-то ей дал, но Даша не проявила к нему интереса. На визит тети Тани она никак не отреагировала – глянула на нее большими серыми глазами и отвернулась к окну. Ни слова, будто что-то понимала. В палату зашла санитарка и стала мыть полы.
- Бедная Даша! - сказала она Татьяне, даже не подозревая, кем приходится Таня девочке. – Вот моя мамаша была такая же – беспробудная! На нас с братьями ноль внимания! Пришлось с детства самим выкарабкиваться! И эта бестолковка – Дашина мать, пила, померла и плевать ей на дочь!
- Да вы что! – зашипела Таня. – Зачем же при ребенке! Она ничего не знает!
-Да все она знает. Привезли ее, она все: «Мама-мама», слез было столько, что чуть все отделение не затопила! Ей сказали, где мама, вот она и замолчала, разговорить теперь ее никто не может, будто онемела.
У Татьяны кольнуло в сердце. Боже мой, Даша будто все понимает! Она не плачет, не кричит, а просто молчит. Когда Таня ушла из больницы, почему-то ныло все в душе. Она отметала мысли о Даше, но они возвращались. Неужели племянницу нужно взять к себе – вот так, по совести? Нет, ей лучше будет в детдоме! Вечером позвонила тетя Света:
- Тань, я тебя понимаю, не хочешь ты брать Дашку, ну и ладно. Я поговорила со своей дочкой Наташей, она приедет – заберет малышку. У нее четверо, воспитает и пятую, все же троюродная сестра вам с Верой, родня, а Дашке тетка, хоть и далекая!
Уф, ну слава богу, все решилось, совесть успокоилась. Да что говорить, она изначально хотела, чтобы Даша воспитывалась в детдоме, а тут такой хороший выход из положения – забирает родня, ничего уже страшного с ребенком не случится, будет расти среди своих. Было договорено, что Наташа приедет на время к Тане, чтобы оформить все документы.
Наташа была хоть троюродной сестрой Тани, но они никогда не виделись. Дамочка большая по габаритам и какая-то нервная – никогда не улыбалась, даже при встрече с Дашей, которая тоже никак не отреагировала на ее визит.
- Так, понятно! – сказала она вечером, сидя с Таней на кухне за чашкой чая. – Сначала девочку психиатру надо показать. А потом лечение по моему методу – трудотерапия! У меня большое хозяйство – куры, свиньи, две козочки, огород, сад, девочка привыкнет!
- Наташа, ей всего лишь четыре года, какие огороды? – растерялась Таня. – Она же еще маленькая!
- Ну пока врачей пройдем, а потом приучим. Мои дети все с малолетства знали, что такое хозяйство. Главное – привыкнуть, а там как по маслу пойдет!
Татьяна вспомнила большие и грустные глаза Даши, когда она, обняв свои колени, посмотрела на нее. И эта девочка будет пахать на плантациях? Ну спасибо, тетя Света, удружила ты со своей дочкой! В конце концов, Таня сама где-то виновата в смерти своей сестры – не дала ей сто рублей, ей и отвечать. Вот почему ее постоянно мучила совесть, будто подсказывала ей что-то!
- Ну нет, Наташа! – сказала она троюродной сестре, поднявшись над столом. – Я ее родная тетя, я ее и заберу! Сама воспитаю!
Наташа обиделась и уехала. Таня схватилась за лицо, когда она поняла, что натворила – ну вот был же отличный вариант с троюродной сестрой, что ж она из себя героиню корчила? Минутная слабость все разрушила. Но в то же время процесс опекунства был уже запущен – отступать некуда. Документы, формальности, беготня. По ночам мысли – а потяну ли я все это? Полюблю ли девочку, как свою дочь? Вряд ли, но терять особо нечего – живет одна со старой, линяющей кошкой, а женихов даже на горизонте не видно совсем – с ребенком она или без ребенка. Это в тридцать-то лет ведет она себя как старая-старая дева, на свою кошку похожая, такая же нервная и облезлая!
Был долгий процесс оформления документов. У Тани кружилась голова от всех этих рекомендаций и обязательств – была свободная, а стала зависимая – врачи, логопеды, репетиторы. Зачем ей все это нужно? Но Даша уже была забрана, и надо было соответствовать статусу приемной матери, тем более Даша, когда ее впервые обняла, сказала короткое: «Ма», чем и растопила Танину душу.
Был ли легко? Нет! Тане пришлось сто раз пожалеть, что она забрала себе Дашу – были и капризы, и нытье, и обиды, долгие занятия с учителями и врачами. Иногда даже хотелось вызвать Наташу и отдать ей ребенка. Но все менялось, когда наступали вечера – Даша, засыпая, держала Таню за руку. Таню просто захлестывала волна нежности и умиления: она понимала, что роднее племянницы у нее никого нет, и уже, наверное, не будет. Даже у такой эгоистки как Татьяна сердце может улыбаться от нежных чувств.
Особенно Таня это почувствовала, когда Даша пошла в первый класс в этом году – она была красивая, с бантами и в школьной форме. Стоя по струнке на линейке, она послала маме Тане воздушный поцелуй, замахала рукой и улыбнулась. Вроде – ничего особенного, так делали все дети, но для Тани было это особенно трогательно – ей махала самая родная девочка в мире, к которой уже душа прикипела.