Продолжение. Начало здесь>
Света позвала пить чай. В маленькой, тесной кухне идеальная чистота. На столе — две голубые чашки, масленка, криво нарезанный батон в плетеной корзинке и вазочка с абрикосовым вареньем. Я тысячу лет не пила чай с вареньем.
Через четверть часа я знала про девочку абсолютно все. Ей девять лет, фамилия Морозова. Папа умер, когда Свете было два года. Брату Жене девятнадцать лет, он учится в индустриальном техникуме. Как доучится, сразу в армию заберут. Светланка любит ездить в гости к бабушке в Царев и купаться в Ахтубе. Прошлым летом дядя Паша, мамин брат, поймал аж два ведра раков! Во дворе у бабушки бегают цыплята, а в большой будке живет лохматый добряк Пират.
— А маман твоя сейчас где? Почему ты весь вечер одна?
— Сегодня к подруге в Сочи улетела. Аж на полтора месяца! — радостно выпалила Светланка. — Замоталась она с нами. Надо же отдохнуть. А там, может, и человека хорошего встретит. Она у нас еще молодая, красивая.
— Полтора месяца в Сочи? У вас, наверное, денег куры не клюют? — недоверчиво спросила я.
— Нет, мы бедные. Наоборот, мама оттуда денег привезет. Тетя Саша хочет кафе открыть, мама будет там ремонт делать по дешевке. В смысле, по-дружески.
— То есть, будет пахать на подружку-буржуйку? Какой же это отдых?
— Юг все-таки, — напомнила Светланка, — а я с Женькой осталась. Он поехал маму провожать на вокзал и застрял, наверное, у какой-нибудь вертихвостки. Так мама его подружек называет.
— Красивый у тебя братишка? — заинтересовалась я.
— Не знаю, — Света пожала плечами. — Для меня — да.
— И много у него этих вертихвосток?
— Сейчас поменьше. Когда мы жили на Спартановке, полно было. А здесь он немножко с Лизкой подружил и бросил ее.
— Может, это она его кинула? — меня неожиданно задели Светины слова.
— Нет, он — ее. Потому что Лизка — сучка продажная, — равнодушно произнесла девчушка. Я даже чаем поперхнулась:
— Малявка, ты где таких слов набралась?
— Это Женя так маме сказал, — Света пожала плечами и подвинула мне вазочку. — Бери еще варенье, пожалуйста.
***
По радио передали время. 20.00. Дождь зарядил сильнее, и я села готовить уроки со своей новой подружкой. Девчонка оказалась смышленая. Запросто понимала все, что я втолковывала ей, как могла. Записав в тетрадь ответ на последний пример, она подняла на меня глаза:
— Оля, ты так хорошо объясняешь. Я бы без тебя ни одного примера не решила.
— Нашла учителя, — однако, мне польстило, — просто, ты, Светлана, умная девица.
— Я, вообще-то, нормально учусь. Только диктанты пишу с ошибками. И с уроками иногда не могу сама разобраться.
— С тобой никто не занимается?
— Маме некогда, а Женька говорит, что я тупая. Он со мной только время без толку тратит.
Я вспомнила себя маленькую. Как Ирка беспомощно разводила руками: «Я лучше со столом дубовым буду заниматься, чем с этой дурой!» А мать отмахивалась: «Меня комиссии проверками замучили, а тут ты со своими «дважды два». Мне даже взгрустнулось.
Наконец, я захлопнула «Русский язык» за третий класс и врубила музыкальный центр.
— А сейчас, Светлана, разминка! — и прошлась танцевальным шагом по комнате.
— Ой, Оля, у тебя по ноге бабочка скачет! — восторженно взвизгнула малышка. —Олечка, ты красивая, как Золушка из «Трех орешков»!
Я невольно взглянула в зеркало. Само совершенство. Под глазами черные потеки, на губах помада стерлась. Точно, Золушка.
***
Мы скакали под музыку и не слышали, как щелкнул дверной замок. Я даже вздрогнула от насмешливого, хрипловатого голоса за спиной.
— Браво!
Я резко обернулась. В дверях, прислонившись спиной к косяку, стоял и лениво хлопал в ладоши высокий парень. Растерявшись от неожиданности, я скромненько присела на краешек кресла и вежливо поздоровалась:
— Здрасте.
Парень молча разглядывал меня с ног до головы. Крепкий, худощавый, спортивный. Темно-русые волосы и узковатые серые глаза с пристальным взглядом, резко очерченные губы и твердый подбородок. Обычный, вполне симпотный пацан, но внутри у меня что-то екнуло. Он протянул руку:
— Евгений, можно просто Жека. Хозяин этого дома. — парень сел на диван. — А с кем имею честь?
— Ольга, — я вдруг подумала, что мое пребывание здесь глупо и невозможно, и здорово смутилась от этой мысли.
Жека, не дождавшись от меня больше ни слова, притянул к себе сестренку.
— Светильник, говори ты.
И девочка во всех подробностях рассказала, как мы с ней отпирали дверь. Даже о моем нецензурном словечке упомянуть не забыла. Щеки мои полыхнули огнем. Евгений чмокнул сестру в затылок:
— Значит, спасла тебя Ольга? Ну, что же, спасибо за сестру.
Я вспомнила о подтеках под глазами и раскраснелась еще сильнее. Заторопилась домой.
— Ладно, мне пора.
Я поспешила в прихожую, Жека за мной.
— Подожди. Ты живешь далеко?
— Не очень, — я назвала улицу. Парень присвистнул:
— Это за «Юбилейный» ехать! Ольга, я сейчас быстренько съем что-нибудь и провожу тебя. Подождешь?
Светланка, просияв от радости, что я осталась, умчалась на кухню кормить брата.
Я метнулась к зеркалу. Стерла платочком косметику, нашла в сумочке тюбик с помадой и заново подкрасила губы. Привела в порядок волосы. Впервые я придирчиво рассматривала свое отражение. Не Афродита, конечно, но... Дерзкие зеленоватые глаза, пухлый рот, пикантно вздернутый носик, густые золотисто-каштановые волосы…
Жека с порога оценил мои старания, одобрительно качнул головой.
— Кинозвезда!
— Еще бы! — я самоуверенно вскинула подбородок.
Парень строго спросил у сестры:
— Светильник, ты уроки сделала?
— Угу, мне Оля все объяснила. Показать? — Света бросилась к ярко-зеленому рюкзачку, но брат поймал ее за плечо.
— Верю! — он посмотрел в окно. — Погодка стремная. Дождь, зараза, так и хлещет.
Светланка прыгнула на диван, обняла меня за шею и что-то горячо прошептала на ухо. Я разобрала только «ночуй у нас». В горле резко пересохло. Девчонка будто прочла мои мысли.
— Жень, а пусть Оля у нас ночует? — предложила Светланка. — Уже почти одиннадцать. Ты же сам сказал, что дождик хлещет.
Брат пожал плечами.
— Малыш, чего ты меня уговариваешь? Мне не жалко.
— Нет уж, спасибо. Я домой поеду, — отказалась я от такого сомнительного приглашения.
— Ольга, оставайся, — Жека впился в меня изучающим взглядом, — в такое время опасно одной по городу шастать.
— Если бабайку боишься — не провожай. Я дорогу знаю!
Его глаза презрительно сузились.
— Я ничего не боюсь, если один, — отчеканил, — но, когда к моей девчонке пятеро уродов докапываются, а я отбиться не могу, это сдохнуть лучше.
Больше Жека не звал меня остаться. Я уже сама спросила:
— И где я лягу? У вас же нет лишних мест. Или ты рассчитываешь, что с тобой?
— Ну, в принципе, я не против, — улыбнулся он.
Света тут же распорядилась:
— Женя будет спать в кухне на раскладушке, а мы с Олей в комнате.
— Ну вот, — засмеялся Жека, — начальство все решило.
Я немного поломалась и осталась. Светланка сияла ярче солнца. Начала стелить постель, полезла в угол за раскладушкой, включила телевизор. Показывали старый советский детектив «Колье Шарлотты». Точно помню.
Девочка отняла у брата подушку.
— На этой Оля будет спать!
— Светильник! — парень весело погрозил ей пальцем. — Вспомни, кто твой брат?
— Забыла! — Света хихикнула.
Потом Жеке кто-то позвонил. Он разговаривал минут двадцать. Я напряглась. Интересно, кто так долго ему по ушам ездит? Светланка (даром что женское чутье) успокоила, забравшись ко мне под руку:
— Это не девочка, это Митяй.
Когда Жека вернулся в комнату, его сестренка уже начала клевать носом, прижавшись щекой к моему плечу.
— Эй, мелкая, иди ложись.
— Женя, я не сплю.
— Я кому сказал? — Женька подхватил девочку на руки и отнес на тахту. Потом сел рядом со мной:
— Интересный фильм?
— Очень, — шепнула я, чувствуя, как дрожат колени.
Мы молча смотрели кино. Только один раз Жека спросил, не отрывая глаз от экрана:
— С родичами развал?
— С чего ты взял?
— Ты слишком легко ночевать осталась. Своим даже не позвонила, значит, не беспокоишься о них.
— Они обо мне тоже, — честно ответила я.
Светланка давно посапывала на своей тахте, а мы смотрели все передачи подряд, изредка перебрасываясь словами.
Ночью я проснулась от легкого прикосновения к щеке. Открыла глаза, надо мной белело его лицо. Сердце забилось, как сумасшедшее.
— Ты чего? — я даже не удивилась.
Жека откинул одеяло и лег рядом. Мамочки!
— Я хочу с тобой, — прижался ко мне всем телом. – Вообще не мог уснуть.
Во сне тихонько завздыхала Светланка. Я задержала его настойчивую руку:
— Сестренку убери, дурак.
Женька отнес Свету в кухню на свою раскладушку. Потом вернулся. Что было той ночью, я помню до сих пор. Все было. Как будто на Луну слетали.
***
Утром я проснулась от орущего радио за стеной. На часах 7.30, а за окном темно. И холодно. Ноябрь.
Я включила торчащий у дивана торшер и посмотрела на спящего Жеку. Тихонько погладила его по густым волосам, упавшим на лоб, дотронулась до бровей, осторожно поцеловала в висок. Коснулась мизинцем его рта и ойкнула от испуга, когда Женька поймал мои пальцы губами.
— Так ты не спишь? — я смутилась. — Подсматриваешь?
— Наблюдаю, — он чуть самодовольно улыбнулся. — У тебя сейчас такое лицо, будто ты музейной картиной любуешься.
— Размечтался! — моя голова упала ему на плечо. — Еще поваляемся, да?.. Ого, что это?
Я бережно провела пальцем по небольшому шраму на его животе.
— Фигня. Покоцали слегка по малолетке.
— Как покоцали? — я вздрогнула.
— Это уже давно было, года четыре назад. Мы еще на Спартановке жили. Борзый был, вот и ответил грубо тем, кому не следовало. Не парься. Просто царапина, даже до больнички дело не дошло, — успокоил Жека.
Еще вчера я даже не подозревала о существовании этого парня, а сегодня он кажется мне самым близким человеком на свете. С ума можно сойти… Я буквально таяла от переполнявшей меня нежности… и вдруг услышала, как Жека небрежно произнес:
— А ты ничего так в постели. Кое-что можешь.
— Мерси.
Мне стало обидно. Как все-таки мужики умеют одним словом опошлить самые прекрасные мгновения.
Я с независимым видом села, потянулась и прямо кожей почувствовала на себе чужой взгляд. В дверях стояла Светланка в школьной форме, с плохо заплетенными косичками, и не сводила с меня глаз.
— О, господи, Света! — я охнула и натянула одеяло до подбородка. Жека подскочил, как ужаленный, отрывисто приказал сестре:
— Светильник, марш в школу.
— Еще рано!
— Бегом, я сказал. Погуляешь перед уроками.
Мне стало стыдно. Когда Света ушла, я упрекнула ее брата:
— Ты чего над ребенком издеваешься? Она хотя бы позавтракала?
— Откуда я знаю? — Жека пожал плечами.
— Прикалываешься? Ты ее голодную в школу отправил? — я разозлилась, хотела встать, но Жека удержал. Посмотрел виновато.
— Ну, прости, я не подумал об этом. Иди ко мне…
***
Часа через два я собралась домой. Жека с улыбкой наблюдал, как я, чертыхаясь, пытаюсь застегнуть «молнию» на сапожке. Потом прижал к стене.
— Приходи.
— А тебе этого очень хочется, да? — я кокетливо стрельнула глазками.
— Сегодня придешь?
— Сегодня не знаю, а завтра точно.
— Не обманешь?
— Теперь нет, -— серьезно сказала я.
Уже на улице заметила, что сапожки у меня чистые-чистые. Светланка! Стало так тепло на душе.
Тем же вечером, что-то соврав родителям, я вернулась сюда. И все завертелось, закружилось, покатилось...
***
Почти месяц я жила у Жеки. Я без особого труда уговорила родителей отпустить меня к новой подруге, мол, ее предки уехали в длительную командировку. В качестве доказательства предоставила записку от отца подружки. Жека написал. Мать внимательно перечитала послание и взяла с меня слово регулярно звонить и, хотя бы изредка, показываться дома. Я клялась всеми богами, и меня отпустили.
Тогда я совсем забросила учебу. Утром Жека уезжал в индустриальный техникум, Света уходила в школу, а я до обеда валялась в постели и листала старый темно-синий альбом с фотографиями. Жека в возрасте от двух месяцев до сегодняшних дней. С матерью, с трехлетней Светланкой на руках, с друзьями, с какими-то шмарами. На каждой фотке он улыбался. За эту легкую, чуть насмешливую улыбку все сокровища мира отдашь.
Потом я пыталась приготовить что-нибудь поесть. Но, видно, руки не оттуда росли: то сковородка пригорит, то из кастрюли убежит. Яичница и заваренный кипятком «Анаком» — вот единственное, что я готовила профессионально. Этой гадостью я пичкала Женьку три дня подряд, а потом он сам встал к плите.
— С такой хозяйкой ноги протянешь. Да, Светильник?
— Не знаю, лично мне яичница очень нравится, — Светланка была мне верна.
***
Однажды я от скуки надумала навести чистоту во всей квартире. Чтобы освободить место в тесной прихожей, решила убрать куда-нибудь летнюю обувь, аккуратно выстроенную вдоль стены. Сложив туфли, кроссовки и босоножки в мешок, я закинула его на антресоли и бац! мне сверху прилетел ответный подарок в виде толстой тяжелой палки. Прямо по ноге.
У меня даже слезы выступили от боли. Зачем эта дурацкая бита чуваку, который никогда не играл в бейсбол? Жека воспринял мой вопрос равнодушно.
— Так вот где она валялась! Я эту биту года три не видел. Это так, сувенир из прошлого. Раньше на районе почти каждый день «махач» случался. Не бери в голову.
***
Дискотеки, рок-концерты в местном ДК, ночные клубы, кафе… Везде мы были только вдвоем. Целовались повсюду до одури, до дрожи, до распухших губ. Жека никогда не позволял за себя платить. В карманах у него было то густо, то пусто. Иногда мы просто гуляли по городу. Я не понимала, где он достает бабки, но не решалась спросить.
Жека окончил девять классов с одними «пятерками». Мой новый парень грамотно говорил, с ним можно было потрепаться на разные темы, но при этом он упорно продолжал ездить на Спартановку к друзьям детства, тупоголовым бандерлогам с городской окраины. Женька мог с удовольствием подурачиться, похулиганить, проспать начало занятий в техникуме, но за всей этой безалаберностью скрывалась железная сила воли. Короче, Евгений Морозов был сложной, неординарной личностью, и я умирала по нему.
---
Арина Васнецова