Сегодня, оказывается, день отца, а я и не знала. Знала только, что есть день матери. Когда этот день коснулся меня лично, я пребывала на жизненном этапе «молодая была немолода». Если точнее – перешла в целевую аудиторию мероприятий «для тех, кому за тридцать».
Подрастивши чадо до трёх лет в одном немного северном регионе, мы всем семейством решили, что нам слякотно, промозгло, холодно и загазованно. И переехали в другой регион, более успешный по этим параметрам. А самое главное - на новом месте дочь мою взяли в садик! Вот там-то меня и проинформировали о существовании «Дня матери». Я-то думала, что теперь он, этот пресловутый день у меня каждый день, практически «День сурка и ёвонной матери», но нет. В конце ноября из всех материнских дней выделился один, имеющий на руках «козырную монтану».
Чтобы кошерно отметить праздник, требовалось обучить дитё стиху про маму. Идея стихов оказалась дочери внове. Нет, я и раньше подмечала, что легендарная бартовская Таня у нас выглядит примерно так: «Девочка утопила мяч и плачет, а не надо было играть рядом с речкой! Ей же говорили, что это опасно!», но надеялась, что садик прояснят дочери необходимость рифм. Надежды не оправдались.
Дочь не понимала нужды ставить слова в определенном порядке, если смысл можно выразить короче и точнее. Я уповала на «повторенье – мать ученья», памятуя о словах своей англичанки Лилианы Афанасьевны: «После пяти повторов запоминают даже идиоты». Что ж, практика показала, что дочь моя никак не идиот. Её и большее количество повторов не взяло. Меня осенило. Она визуал! Конечно, на слух ничего и не получается. Содержание четверостишия силами народных художников было превращено в комикс. Дочка смотрела на лист и смеялась, ей понравилось. Стих же учить отказалась, мотивируя тем, что всё уже нарисовано. День Икс, в смысле её матери, близился. Градус отчаянья достиг значений очищенного спирта. Думалось, что это самый подходящий напиток для празднования «Дня». От безысходности я театрализовала стих и явила миру своё представление. Особенно выразительно получились строчки: « Я шагаю по дорожке, у меня устали ножки». Дело сдвинулось с мертвой точки, и стих чадо освоило в рекордные сроки.
В назначенный день поздравлянтка была наряжена, приколочена к банту и отправлена в детский сад. За оставшийся до поздравления час мать сотворила себе «грим молодого лица», нацепила бусики и каблуки и, трепеща сердцем, выдвинулась в том же направлении.
Описывать утренник – занятие глупое. «Кто не был, тот будет, кто был – не забудет», слова практически бессильны перед проглоченными окончаниями строчек, слезами невпопад, ручонками, теребящими край юбочки и от волнения задирающими её до пупа. В общем, утренник был как утренник. Но присутствовал в нем некоторый элемент неожиданности: детей попросили рассказать, какая их мама. Дочь моя, успешно справившаяся со стихом, не ждала такой подставы. Поэтому на просьбу рассказать, какая ее мама замечательная, округлила глаза. В них практически читалось: « Моя мама? Замечательная?». Пауза затягивалась. Воспитательница решила спасти положение. Искоса поглядывая на меня, она подсказывала: «Ну какая твоя мама? Красивая, молодая» . Дочь поняла, что "живой не уйдет", и глядя прямо в глаза педработнику твердым, строгим и, как учили, громким голосом сказала: «Да не очень!».
Это был успех! Думаю, лучшего поздравления мамы этой группы не получали. А я перестала тратить время на «грим молодого лица», в конце концов, мои года – моё богатство, за неимением другого.