1988г.
Я стояла перед дверью подъезда и не решалась войти. Сердце вырывалось из груди. Это всегда страшно, - войти в подъезд одной. Я знала, что он приготовился и ждёт. От чудовища с огромной рязявленной пастью предстояло убегать преодолевая пять этажей! А оно всегда пряталось в темных углах, растворялось в тени под лестницей или за дверью. О его существовании знала и видела только я. Оно никогда не гналось за мной если в подъезд я входила не одна. Монстр умел становится невидимым и впитывался в стену под лестницей. Но все же чувствовалась его ненависть ко мне за мое состояние безопасности в котором я оказывалась, когда первые два этажа преодолевала с кем-то. Например с Оксанкой Киуллиной. А когда Оксана закрывала дверь своей квартиры на втором этаже, у меня была фора в два этажа! Я знала, что если чудовище снова выберется из тени и опуститься на четыре когтистые лапы, рванув за мной, я успею добежать до своей квартиры точно! Это не то, что с первого этажа стартануть практически из его склизкой пасти, ощущая зловонное дыхание.
Я стояла под козырьком на крыльце подъезда, нервно теребила отремонтированные скотчем ручки пакета Marlboro, в котором лежали школьные учебники. Моросил противный октябрьский дождь. Смеркалось. Короткая голубая куртка из болоньи промокла ещё когда из школы мы с одноклассницей Ольгой бежали к ней домой под проливным дождём, прикрывая головы пакетами с книжками и тетрадками.
Через пару часов, неохотно собираясь домой, я морщилась от неприятной сырости влезая в куртку и влажные, грязные сапоги из белой кожи. Ещё стоя в прихожей и застегивая кнопки на куртке я с завистью смотрела, как уютно устроилась и мурлычет Муська на руках у Оли. А сама чувствовала, как уже накатывает паника от того, что скорей всего в свой подъезд придется входить одной. Хорошо, что в Олином подъезде нет никаких чудовищ. А вот в моем есть. И оно живёт там только ради того, чтоб пугать меня. Оно ждёт, когда я однажды запнусь о лестницу, упаду и уже тогда оно точно меня истерзает. И не вырвусь. Захлебнусь в его вонючей слизи, пока оно будет примеряться к моей шее.
Ещё немного постояв на крыльце и покрутив головой, в надежде увидеть, кого-то из нашего подъезда я поняла, что все соседи уже давно дома, пьют чай на уютных диванах и смотрят "Рабыню Изауру". А меня трясет от страха, сырости и отчаянной решимости все-таки войти в дверь.
Я бежала через две лестницы. Пакет бился о металлические стойки перил. Сапоги неприятно хлюпали. На третьем этаже сердце уже поднялось к горлу, готовое выпрыгнуть изо рта... Кололо в правом боку. Но едва я коснулась ручки двери своей квартиры, как почувствовала безопасность и страх отпустил. Такими были правила игры. Коснутся дверной ручки, чтоб быть неприкосновенной. А потом я тяжело дыша, доставала из под одежды висящий на шее ключ и открывала дверь.
Сейчас меня и монстра разделял один лестничный проход. Он с стоял на четырех лапах, тяжело дышал открытой пастью из которой на пол капала мутная слизь. Я не смотрела ни в его сторону, ни ему в глаза. Просто слышала как он, ударив тяжёлым крокодильим хвостом, пошел вниз. Под лестницу. Чтоб снова слиться с тенью и ждать другого раза. Я, с трудом пытаясь успокоить дыхание, вошла в квартиру.
- Ты опять неслась в припрыжку, - встретила меня мама в прихожей, и стала стягивать с меня мокрую куртку, - Смотри-ка сырая вся! Раздевайся скорей, ужин остыл давно, сейчас согрею. Опять у Ольги уроки делала?
Через пару часов я лежала в кровати. За окном проезжали машины и свет от их фар скользил по потолку. Луна за окном была огромной. Засыпая я вспоминала огромный плакат на стене у Ольги с улыбающимся Юрой Шатуновым. Какие у него ямочки на щеках...
Панические атаки преследовали меня до 24 лет. Я уже была замужем и Данилу было 3 года.
Когда муж уходил на работу в ночные смены ко мне приезжала мама с ночевкой. Потому, что тот монстр из подъезда переехал со мной. Он и теперь ждал меня в темных уголках квартиры.
Сила Слова Божьего избавила меня от этих панических атак и всякого страха.
Когда я стала изучать Библию и молиться Богу ни в моем сердце, ни в жилище уже не было страха. Он ушел в один момент. Раз и навсегда. В момент моего покаяния.
Теперь люди удивляются, как я став блогером могу рассказать положительные моменты из своей жизни не боясь сглаза, порчи и всего прочего. И как я не боюсь одна гулять по лесу...
А я, действительно, не боюсь. Слово Божье говорит "... незаслуженное проклятие не сбудется".
На том и стою. Со мной не случится ничего, что не допустит Господь.
И может поэтому у меня получается не проецировать страхи будущего в мое настоящее .