Начало:
Предыдущая глава:
Одним словом весело пообщались с семейством Соколовских. Потом мы пошли гулять, в троём - я, Вероника и Филипп. Вероника взяла нас под руки, идя между нами. Потусовались возле клуба. Но там ничего интересного не было. Ни сына главы района, ни рыжих балбесов. Потом вернулись к усадьбе. Филипп с Вероникой заходить явно не спешили. Я усмехнулся.
- Стен, что ты ржёшь? - Спросил меня Филипп.
- Разве я ржал? Я только лишь улыбнулся. Насколько я понял, прогулки при луне вы решили продолжить?
- Ну а что? Спать идти что ли?
- Ни в коем случае, друг мой. Конечно прогуляйтесь. Это мне, старость не радость. А вам обоим самое то. Но смотрите, будьте серьёзнее, не безобразничайте. Вероника, а то от безобразий могут быть неожиданные последствия. - Говоря это девушке, я поиграл бровями и сделал жест руками, словно качаю детскую коляску. Даже пропел: "Спи моя радость усни, в доме погасли огни, дверь ни одна не скрипит, мышка за печкою спит..." Вероника засмеялась. А Филипп недовольно на меня посмотрел:
- Стен!
- Я понял, Филя. Ухожу на хер.
Прошёл на подворье. Тихо было. Луна светила. Увидел в беседке гитару. Подошёл взял её. Потом пробежался глазами по окнам дома. остановился на окне её комнаты. Я уже знал, где оно. Там горел ночник. За тюлью увидел её силуэт. Она что-то читала, сидя у окошка. Пальцы сами побежали по струнам. Тихо запел:
Серенады чудо-звуки
Льются песней ручейка,
И гитары, слышно, руки
Чуть касаются слегка.
Лейся, голос, друг мой старый,
Говорите в песне той
Струны нежные гитары
О зазнобе молодой,
Пел я не громко. Но так, как стояла тишина, то она услышала меня. Придвинулась ближе к окну. Потом отдёрнула шторку. Стала смотреть. Я подошёл ближе.
Расскажите, как безбрежен
Чувства страстного порыв,
От чего так безмятежен
Струн немолкнущих мотив,
Как вокруг прохлада ночи
Затаилась в тишине,
Ждать подругу нету мочи,
Сердце мечется в огне!
О, плыви и лейся ясный
Звуков тонкий перезвон,
Повторяя: " Друг прекрасный,
Выйди, выйди на балкон...
Не успел пропеть последние строки, как меня окатили водой. Да, б...
- Ты чего, Станислав распелся тут? Люди спят, а он тут серенады распевает! Тоже мне певун нашёлся. Кабальеро! Иди спать. Завтра на работу. - Говорила бабка держа в руках пустой тазик. Услышал тихий смех из окна Стефании. Посмотрел на старушку:
- Ну зачем Вы так, бабуля? Вы убиваете нежный порыв души моей. А она, душа моя, больна. Её лечить надо, а не водой окатывать.
- Я сейчас палку возьму. Очень хорошее лекарство от бессонницы и колдоброденья по ночам. - Бабка глянула на окно второго этажа.
- А ты чего не спишь, Джульетта? Свет выключай. - Ночник погас. - А где твой дружок? - Бабка сурово, как следователь НКВД посмотрела на меня. Ей ещё портупею не хватает с наганом.
- Филипп изучает звездный небосвод. Он в астрономы готовится.
- Изучает. Ну придёт Вероника, я ей покажу, звезды с созвездиями.
- Бабушка, а как же молодость? Стихи под луной? Томные взгляды, вздохи, лобзания и признания в любви?
- Пусть жениться сначала, а потом сколько угодно стихи читает молодой жене, хоть до утра. Лобзается и стонет. А то моду взяли. Стихи читают дурам, а те потом не знают, как срам свой прикрыть. Чего смотришь? Иди сюда.
- Не надо меня палкой лечить от бессонницы, бабушка.
- Иди, иди. Я тебе полотенце дам.
Снял мокрую рубашку. Вытерся полотенцем, которое мне принесла бабка. Она смотрела на меня и улыбалась. Налила мне стакан молока и дала кусок пирога с ливером.
- Ешь и спать иди. Нечего по ночам мартовским котом завывать, когда люди спят, сил набираются перед следующим днём.
- Спасибо, бабуля. От души. И я не мартовским котом завывал. Я пел, причём в пол голоса. - Сточил пирог, выпил всю кружку. Решил не спать в избушке. На сеновале уже было свежее сено. Залез туда. Постелил покрывало, взятое из избушки и развалился там. Классно! Постепенно сон сморил меня...
Я шёл по бескрайнему полю разнотравья. Касался ладонями рук травы. Солнце уже село, но всё равно было светло. Какое-то сияние шло от травы. Я даже чувствовал запахи разнотравья. Это была реальность и в тоже время нереальность. В душе было какое-то ожидание. Ожидание чего-то невероятного. Услышал, как заиграл рояль и ему вторила гитара своими переборами. Я узнал эту мелодию. Шуберт "Вечерняя серенада". Я остановился. Вслушивался заворожённо в эту музыку. И тут кто-то запел чистым, словно родниковая вода девичьим голосом. И самое главное, таким знакомым:
Песнь моя летит с мольбою
Тихо в час ночной.
В рощу легкою стопою
Ты приди, друг мой.
При луне шумят уныло
Листья в поздний час,
И никто, о друг мой милый,
Не услышит нас.
И тут я увидел. Она ехала на своей белой кобыле. Лошадь двигалась бесшумно. Словно плыла. И вокруг неё переливались огоньки в легком тумане. Это была Стеша. На ней было белое подвенечное платье. Я стоял и заворожённо смотрел. Не мог сдвинуться с места. Она ехала на лошади и пела. Хотя рот её был закрыт. Но я слышал её голос. Я хотел крикнуть, что я здесь, посмотри на меня, но почему-то не мог. А она не видела меня. Всматривалась куда-то вдаль. Искала кого-то глазами...
Толчок.
- Сержант, спишь что ли? - На меня смотрел командир.
- Не сплю. Всё нормально. - На мне был камуфляж, песочной расцветки. Шлем. Бронежилет, разгрузка, с запасными рожками к автомату, пара гранат РГД-5. В воздухе стояла пыль. Услышал грохот пулемётной очереди. Это стрелял боец с позывным "Док" из крупнокалиберного пулемёта "Корд". Потом грохот взрыва. Стены здания, где мы находились дрогнули. Новая порция пыли. Я даже видел, как в лучах яростного солнца кружатся пылинки, словно танцуют свой танец. - Стен, танк видишь? - На улицу с разрушенными и полуразрушенными зданиями въехал "Абрамс". Да, такие танки боевики захватили у иракской армии, как и старые советские. - Сделай его! А то он нас тут достанет. - Услышал командира. В руках оказался гранатомёт РПГ-28 "Клюква", специально заточенный на тяжелобронированную технику. Проскользнул между развалин. Замер. Танк приближался. Выстрел из башенного орудия. Тут же грохот взрыва. Я ждал. Вот он вышел на линию моей атаки. Я быстро выпрямился. РПГ привычно лёг мне на плечо. Выстрел. Граната вылетела из трубы, встала на боевой взвод и рванула в борт американца. Взрыв. Сдетонировал боекомплект танка. Башню "Абрамса" сорвало с погона. Меня отбросило взрывной волной...
Музыка. Играет роял, ему вторит перебором гитара. Шуберт. И её голос:
Слышишь, в роще зазвучали
Песни соловья?
Звуки их, полны печали,
Молят за меня!
В них понятно всё томленье,
Вся тоска любви,
И наводят умиленье
На душу они...
Как такое может быть? Что она здесь делает? Я вижу её на белой кобыле в подвенечном платье и в тоже время вижу развалины и горящий танк. И солнце... Такое яростное. И в его свете танцуют пылинки. Танцуют под её музыку и песню... Ничего не слышу, кроме неё...
Заорал петух. Я резко проснулся, открыв глаза. Тихо. Вот опять петух закукарекал. Рассвет. Услышал металлическое позвякивание. Потом услышал голос бабки. Она что-то говорила. Я выглянул с сеновала. Ага, вон бабуля корову пошла доить. Откинулся назад. Ещё полежал. Потом слез вниз. Прошёлся до крана с водой, открыл его и сполоснулся по пояс. замечательно. Попрыгал. Встал на руки, походил. Стоя на руках, поднял взгляд, напоролся на бабку. Она стояла возле стайки, смотрела на меня.
- Как спалось, Станислав? - спросила она. Я быстро встал на ноги.
- Спасибо, бабушка. Хорошо спалось. - Усмехнулся. - На свежем сене, просто ляпота!
- Ну-ну. Корову то доил хоть раз?
- В детстве пробовал. Меня с братом двоюродный дед учил. И косить и корову доить. Но это когда было то.
- Пошли, раз доил, значит сможешь.
Пришлось идти в стайку.
- Бабушка, а девчонки где? Спят что ли?
- Спят. Одна колдобродила до полуночи. Вторая болезная. А ты разве не мужчина, девок выручить? Дать им отдохнуть?
- Так, Вероника не со мной колдобродила, как Вы говорите. Может тогда лучше горячего африканского парня поднять? А то ловко получается, он гуляет, а я за него отвечаю.
- А ты разве не товарищ ему?
- Товарищ. Но это же другое!
- Ничего не другое. Сам погибай, а товарища выручай. Так ведь, али нет? - Она пытливо посмотрела на меня. Я засмеялся. блин, ну бабка. Она тоже усмехнулась. Кивнула мне. Пришлось брать ведро. Сел на подставочку. Помыл под бабкиным наблюдением вымя у коровы. Смазал его какой-то скользкой мазью. Это чтобы лучше пальцы по сосцу скользили, не вызывая у коровы дискомфорта. Начал доить. Сначала откровенно плохо получалось. Всё верно, сколько лет то прошло. Бабка стояла над душой. Качала осуждающе головой и поджимала губы.
- Вот что за парни пошли? Ни украсть, ни покараулить, ни корову подоить. Ты как её за титьки хватаешь? Если жёнку свою так хватать будешь, быстро с постели слетишь и по головушке глупой чем-нибудь тяжёлым получишь. Нежнее надо. Не дергай.
Мля, вообще засада какая-то. Но постепенно стало получаться. В ведро забили струи молока. Бабка, наконец, удовлетворённо кивнула.
- Молодец, Станислав. Сразу видно, нормальный парень, а не шнырь залётный, тунеядец, балабол и скоморох.
- Спасибо бабушка, за ласковое слово.
Надоил целое ведро. Бабка удовлетворённо кивнула.
- Ну вот и молодец. Теперь тебе и жениться можно. Чай жену хватать грубо не будешь. - Засмеялись оба с ней. Она меня погладила по плечу. - Пойдём, молоко процедим, а то сейчас дети прибегут.
Оттащил ведро на летнюю кухню. Процедили. Мелкие уже стали подтягиваться. Первому кружку молока бабуля налила мне. Я выпил. Поблагодарил её.
- Ярослав, принеси с беседки гитару. - Вдруг сказала она своему правнуку. Тот метнулся и притащил. Бабка посмотрела на меня. - А вот теперь можешь спеть чего-нибудь. Вот это дело будет. А не так по ночам голосить.
Взял гитару подошёл под Стешино окно. Оглянулся на бабушку. Она кивнула. Дети тоже заинтересованно смотрели на меня, пили молоко. Пальцы ударили по струнам:
Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена.
И между нами словно
Вдруг выросла стена.
Я смотрел на её окно. Вот колыхнулась шторка, отодвинулась. Окно открылось. Она выглянула. Смотрела на меня удивлённо. Потом перевела взгляд на бабушку. Потом вновь на меня. Увидел улыбку на её лице. Открылось соседнее окошко. Оттуда выглянула Вероника. Показала мне большой палец, типа молодец.
Петь птицы перестали,
Свет звёзд коснулся крыш.
В час грусти, и печали
Ты голос мой услышь.
Ночь пройдёт, наступит утро ясное.
Знаю счастье нас с тобой ждёт.
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная, солнце взойдёт, солнце взойдёт...
На крыльце стояли старшие Соколовские, Степан Иванович и Анна Сергеевна. Она держала мужа за руку. Оба улыбались...
Продолжение:
Ссылка на мою страничку на платформе АТ https://author.today/u/r0stov_ol/works
Ссылка на мою страничку на литературном ресурсе Букривер (Bookriver) https://bookriver.ru/author/oleg-rostov