Сегодня я представляю вам чудесную историю учительницы из Сочи по имени Рената. Она пришла в комментарии к одной из статей здесь на канале. И я сразу поняла, что хочу взять у неё интервью. Меня сразила фраза о том, что маленького человека в школе сломать легко, а не допустить это может именно учитель. Рената знает это не понаслышке, она сама пережила травлю в детстве.
В школу я пошла в шесть лет и поэтому с самого начала сильно отличалась от сверстников. Им было по семь. Я была слабее здоровьем, быстрее уставала, не понимала в силу возраста некоторых вещей. Помню, что очень старалась, но никак не могла их догнать. Думала, что в этом виновата я. Даже не догадывалась, что причины объективны, разница в возрасте. И теперь я всем родителям говорю, даже если по уму ваш ребёнок превосходит сверстников, это не значит, что он готов психологически (комментарий автора канала: слова Ренаты сейчас подтверждаются психологами, есть такое понятие как «готовность к школе», которая измеряется не только наличием навыков, но и зрелостью лобной коры и эмоциональной сферы. Готовность к школе может наступить с 6 до 8 лет. Готовность оценивают нейропсихологи, и я рекомендую всем родителям такую диагностику проводить. Даже если ребёнку 7 лет, но нейропсихолог увидит, что он не готов к школе, это не страшно, лучше ещё год подождать).
Надо отдать должное, класс попался довольно хороший, детей было всего 25. Дети меня не дразнили, но относились ко мне, как к маленькой. Я была не в своей тарелке.
Потом я попала в эксперимент, когда пропускали четвёртый класс и сразу шли в пятый. В итоге я оказалась в пятом классе в девять лет. Ни физически, ни психологически я не была дозревшей до пятого класса. Нагрузка возросла, я уставала ещё больше. Порой приходила домой и просто падала без сил, не могла встать. Так, установка о том, что я слабее других, во мне укрепилась.
В 11 лет я переехала в Сочи, потому что мама вышла замуж за моего отчима, и он нас туда забрал. Тот факт, что я слабее сверстников, был очевиден, и мама взяла мне академический отпуск. Я целый год была дома, а потом пошла в школу со сверстниками. Но тут меня поджидала другая проблема. Юг России, совсем другой менталитет, совсем другие дети. Йошкар-Ола — спокойный провинциальный городок, а в Сочи надо с самого детства быть шустрым. Девочки в моём классе были довольно ушлые, уже могли выпить и покурить. Я к этому не была привычна.
Довольно быстро меня начали травить из-за того, что я не такая, как большинство. Приклеивали на спину нецензурные слова. Всем это было смешно. Кроме меня. Любой выход к доске сопровождался обидными выкриками и бранью. Однажды в седьмом классе на уроке, когда учитель вышел из кабинета, выхватили мой личный дневник и начали на весь класс читать мои записи. Все потешались. А у меня был дикий шок. У меня отнялись ноги, я кое-как добралась до туалета, чтобы там расплакаться. Учительнице я потом сказала, она чисто для видимости поговорила с классом, глубоко в ситуации никто разбираться не стал. Для меня же случившееся стало трагедией.
Я осознала, что я с этой проблемой один на один. От родителей я помощи не ждала, они не могли быть со мной в школе. Они знали, предлагали пойти в школу и поговорить, тем более, мама даже работала в моей же школе. Но результата это не давало. Дети при взрослых становились тихими, без взрослых продолжали издевательства. От учителей я и подавно не ждала помощи, они даже не пытались что-то реально изменить. Решила, что раз от взрослых толку нет, буду защищаться сама. Я отгородилась от всего класса и стала злобным волком-одиночкой. В восьмом классе травля как таковая прекратилась, потому что с кем-то я подралась, кого-то в ответ унизила при всех. Со мной периодически кто-то общался, но я никого не подпускала близко. У меня была только одна лучшая подруга.
Потом в десятом классе произошло событие, которое только укрепило мою уверенность в том, что надо быть одной. Меня здоровенной энциклопедией ударила в школе девочка, страдающая олигофренией. Я упала, потеряла сознание, позже диагностировали сотрясения мозга. Была гематома, рвало несколько дней. Девочке за это ничего не было, диагноз ведь. Всё это я понимала. Но не понимала другого. Когда это произошло, рядом была моя лучшая подруга. Но она даже не помогла мне встать, не пошла к медсестре за помощью, просто убежала. После этого я уничтожила все оставшиеся дружеские отношения, порвала со своей единственной подругой, возненавидела мир ещё сильнее и зареклась, что больше никого никогда к себе не подпущу.
Ситуацию смогла переломить одна девочка, с которой я познакомилась уже позже, в институте. Я и туда пришла ощетинившаяся на весь мир. Но эта девочка сама ко мне подсела и предложила дружить. Она мне показала, что дружить можно просто так, что люди не все одинаковые и злые. Она помогла мне оттаять. Уже потом в моей жизни появились косплей, аниме, театр, гастроли по всей стране, огромное количество друзей. Мои увлечения и мои друзья стали моей терапией. Меня считают очень компанейским человеком. Меня, которая была озлобленным волчонком!
Я смогла переступить через все свои травмы. А иной человек на моём месте не смог бы. Именно так люди ожесточаются и ломаются навсегда. Травля не закаляет. Она может только научить обходить острые углы, и при этом лишает тебя как минимум половины твоей личности.
Я четвёртый год работаю учителем начальных классов в сельской школе, скоро выпущу свой первый класс. Я никогда не забываю, как меня травили в школе, как порой издевались учителя, и как сильно я это ненавидела. Я никогда не забываю эти ощущения, поэтому делаю всё, чтобы у моих учеников было всё самое лучшее и они не чувствовали ничего подобного. Среди родителей моих деток, кстати, есть те, кто как раз травили меня в детстве, но я нашла в себе силы не переносить тот опыт на этих деток. Все мои дети без исключения знают, что они для меня самые лучшие, и я вижу, что их это очень вдохновляет.
Есть у меня в классе, например, мальчик, который плохо учится. Как-то я заметила, что дети цеплялись к нему. Ещё не травили, но задавали вопросы: «Почему ты не учишься? Почему не стараешься? Тебя дома, что ли, не ругают?» Я это услышала и стала прицельно делать акцент не на его академических успехах, а на других качествах. Например, несмотря на плохую учёбу, он мыслит очень по-взрослому, рассуждает, у него очень развитая речь. Он может не знать правил и фактов, но часто на уроке додумывается до такого, до чего не может додуматься отличник. Я прямо при всех ему говорю: «Ты для меня — это не оценка, ты в первую очередь для меня человек. Результаты учёбы тебя не определяют как личность». И это кардинально поменяло отношение детей к нему.
Учителю часто проще закрыть глаза, промолчать, свести всё к шутке вместо того, чтобы поступить по совести и разобраться в причинах. Ничто не может оправдать этого. Я считаю, что травлю в школе должны не допускать именно мы, учителя. Именно мы являемся проводниками ценностей. Возможно, в средней школе предметникам это сложнее. Но в начальной школе учитель может все. Исковеркать душу маленького ребёнка очень легко. А вот починить, возможно, уже не удастся.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.