- Хочешь выпить? – предложил Мэйсон, усадив Дайне в кресло.
Дайне покачала головой. Села поудобнее, откинула голову и принялась рассматривать его. У Мэйсона было приятное лицо и не верилось, что он один из близких друзей Лукаса.
- А я выпью, - сказал Мэйсон и налил себе виски с содовой. – Сегодня большой день.
Дайне продолжала молчать.
- Знаешь, почему? – Мэйсон сделал второй глоток.
- Почему? – скучающе спросила Дайне.
- Сегодня я встретил индианку чуа.
Дайне скривилась. Мэйсон был такой же идиот, как и его друг Лукас. В жизни не видел чуа, а рассуждает о них с умным видом.
- Почему ты солгала Начо? – вдруг спросил ее Мэйсон, отпивая еще глоток.
- В чем я солгала? – Дайне от неожиданности выпрямилась в кресле.
- Ты еще никогда не имела дел с мужчинами, - сказал Мэйсон. – Зачем ты солгала?
- Откуда ты можешь знать? – презрительно бросила Дайне.
- Это сразу понятно, - ответил Мэйсон.
Дайне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, почему ей показалась такой странной его последняя фраза. А поняв, она вскочила на ноги и уставилась на Мэйсона.
- Как ты.... – у нее перехватило горло. – Откуда ты знаешь язык чуа?!
Мэйсон спокойно смотрел на нее снизу вверх со своего кресла, потом ответил на том же языке:
- Я родился в племени чуа.
Пришла очередь Дайне молчать.
- Не может быть, - прошептала она, обретя дар речи. – Ты же бледнолицый! Как ты мог родиться среди чуа? Ты лжешь!
- Откуда мне тогда знать язык? – резонно возразил Мэйсон. – Никто в мире не знает язык чуа кроме самих чуа. Разве не это говорили тебе родители?
Мама действительно так говорила Дайне, но этот тип не мог об этом знать.
- Мои говорили мне то же самое, - ответил он на ее невысказанный вопрос. – И они правы.
- Дай мне выпить, - попросила Дайне.
Мэйсон налил ей виски в стакан и она сделала глоток. Закашлялась и отдала ему его обратно.
- Объясни мне, как ты, белый человек с голубыми глазами, можешь быть индейцем чуа?
Вздохнув, Мэйсон начал:
- Я родился белым. Мои родители были чистокровными индейцами, прожившими всю жизнь в джунглях и никогда не видевших ни одного бледнолицего. Представь себе их удивление. Весь клан был ошарашен.
- Из какого ты клана? – перебила его Дайне.
- Из клана вождя Симту, - ответил Мэйсон и это стало для нее доказательством того, что он говорит правду. Племя чуа состоит из пятидесяти кланов, живущих по соседству и все чуа знали имена их вождей.
- Как же ты смог выжить? – спросила Дайне. – Почему тебя не отправили на плоту к богине Митау?
- Так и было, - спокойно ответил Мэйсон. – Как только я родился, меня вырвали из рук матери и отправили в царство бога вечного сна по подземной реке. Но моя мать, ее зовут Варнэ, не смирилась с этим. Я был ее первенцем, она была тогда молода и горяча. Сейчас, думаю, она бы не решилась на такое. Но тогда, много лет назад, она дождалась, когда ее соплеменники легли спать, и пошла за мной. Пешком, в глубокую пещеру.
Дайне только покачала головой.
- И ее не покарала богиня?
- Ее никто не покарал. Она рассказывала, что путешествие было трудным. Иногда, глубоко под землей, она видела страшные вещи. Странных пещерных жителей. Она описывала мне их как огромных слизней, сидевших на стенах. Кое-где попадались плоты с привязанными к ним скелетами. Это были те, кто после смерти был отправлен в последнее путешествие, но уплыл недалеко. Плоты часто цеплялись за выступы пещеры и подводные камни. Но плот, на котором был я, не зацепился и мама прошла весь путь по горло в воде, пока не вышла наружу. Это произошло через двое суток пути. Знаешь, что она увидела? Куда попадают тела, отправленные якобы в царство бога вечного сна?
Дайне помотала головой, не отрывая глаз от странного бледнолицего чуа, словно он мог исчезнуть, если она отвернется.
- Я потом подробно рассмотрел эту местность на карте. Подземная река выходит на поверхность на самой границе земель чуа и соединяется с рекой Юса. Протекает эта река прямиком через территорию болот. Там, собирая в себя все мелкие речки и ручейки, она набирает силу и впадает в Чечу, один из притоков Амазонки. Но плоты с покойниками туда редко доплывают. Знаешь, почему?
Дайне молчала. Болота, о которых упомянул Мэйсон, граничили с территорией чуа только с одной стороны.
- Не может быть, - наконец сказала она. – Ты хочешь сказать, что тела наших погибших воинов попадают к людоедам лопи?
- Именно, - ответил Мэйсон. – Догадываешься, что они с ними делают?
Желудок Дайне словно сжала невидимая рука и она втянула в себя воздух, пытаясь совладать с собой.
- А богиня Митау? – с надеждой спросила она. – Твоя мать видела ее?
- Нет, - ответил Мэйсон. – Она вышла прямо к одной из деревень лопи. Вернее, к их норам, которые они роют в земле. Несколько из них постоянно дежурят возле реки, поджидая плоты с трупами. Живые к ним попадают крайне редко, но сделать из живого мертвого не такая уж проблема, да?
- Продолжай.
- Меня они не убили сразу по причине моего необычного вида. Лопи редко видят белых людей. Пока они решали, что со мной делать, моя мать услышала мой плач и пришла в ярость. Ее оружие было при ней и она просто ворвалась в пещеру вождя, убила всех, кто там был и унесла меня обратно по подземной реке, домой.
- И что на это сказали остальные чуа?
- Были поражены явленным им чудом. У моей матери хватило ума не рассказывать им о том, что она видела. Она лишь сказала, что видела богиню Митау и упросила ее вернуть ей сына. Тот факт, что она вернулась из путешествия по подземной реке, куда до тех пор не отваживался пойти никто, говорил сам за себя. Сам вождь лично принял меня на руки из объятий матери и торжественно пообещал в точности исполнить волю богини. С тех пор мою мать почитали все соплеменники, а так как она была красива, воины наперебой добивались ее любви. У меня пятнадцать братьев и сестер, обычных чуа.
- Как же ты жил?
- Трудно. Я был не похож на остальных. У меня никогда не было друзей. Все сторонились меня, как заразного, даже мои братья и сестры. Никто не понимал, почему я такой и меня считали ненормальным, почти больным. Ни одна девушка не хотела на меня смотреть. Когда мне было восемнадцать лет, я ушел из племени в большой мир.
Дайне молча слушала его, стараясь не дышать, чтобы не пропустить ни слова.
- Я долго шел по джунглям, пока не вышел к какой-то деревне. Там жили бледнолицые. Когда я появился перед ними, голый, они обступили меня, начали что-то спрашивать, пытались поговорить со мной. Но я не понимал их языка. Они решили, что я сумасшедший, но помогли мне. Накормили, дали шорты и футболку. И я пошел дальше.
Я шел и шел, сам не зная куда, но понимал, что никогда больше не вернусь в свое племя. Я питался личинками и сбивал камнями птиц. Иногда по пути мне попадались деревни, где я старался общаться с местными жителями и учить их язык. В одной деревне парень по имени Хуан пожалел меня и предложил мне поработать на него. Он держал свиней и я должен был помогать ему по хозяйству. Так я прожил год.
За год я выучил язык и решил идти дальше. Во мне проснулась жажда приключений. Ты знаешь, что такое жажда приключений?
- Нет, - отрезала Дайне. – Я знаю, что такое жажда спокойной жизни, которой у меня нет.
- Значит, здесь мы не похожи. Я хотел увидеть большой мир. До этого я видел только джунгли чуа, но оказалось, что мир очень велик. И я захотел увидеть все.
Я дошел пешком до Санта-Фэ-де Богота. Мне было тяжело жить в большом и шумном городе, где я не мог раздобыть себе привычного пропитания, но я присматривался и учился. Моя белая кожа мне уже не мешала, но и не помогала. Я перестал быть изгоем и стал таким, как все, но так и не сумел найти себе друга среди бледнолицых. С удивлением я узнал, что в мире бледнолицых совсем другие законы, нежели в племени чуа. Там, чтобы с тобой считались и искали твоей дружбы, недостаточно просто быть храбрым воином. Там вообще никому нет дела до того, что ты за человек. Необходимы деньги. Я был безграмотным индейцем, не имеющим понятия о законах бледнолицых. Я жил на улице, работал в дешевых забегаловках и часто был вынужден питаться крысами, которых полно в мусорных баках. И я по-прежнему был один.
Дайне оскалила зубы.
- А как же Лукас?
- Начо – мой единственный друг. Давно, еще когда он был студентом, я спас ему жизнь. Начо родом из знатной колумбийской семьи и учился в Национальном Университете Колумбии. После его ждала блестящая карьера. У него от рождения было все, о чем только может мечтать человек, но ему этого было мало. Ночные клубы. Женщины. Кокаин. Я тогда работал уборщиком в одном из клубов и нашел его однажды на заднем дворе, за мусорным баком. Он был мокрым от пота, держался обеими руками за голову, старался забиться как можно дальше за бак и шептал, что не хочет умирать. Когда я подошел и попытался поднять его, он стал агрессивным, начал отбиваться, кричать. Мне пришлось связать его, чтобы отвезти в больницу. Я сидел с ним все время, до тех пор, пока врачи не сняли все последствия передозировки. После этого мы подружились.
- Лукас - не самый лучший человек, - заметила Дайне. – Он же держит в рабстве девушек! И это только то, что сразу бросается в глаза. Наверняка есть еще много всего.
- Начо не идеал, - согласился Мэйсон. – Он живет по законам мира бледнолицых, по законам мира, в котором он родился и прожил всю жизнь.
- Ты бы правда переспал со мной, не окажись я чуа?
- Нет, - ответил Мэйсон. – Я сразу сказал Начо, что не буду пользоваться услугами его гарема, но он сказал, что приготовил мне сюрприз, от которого я точно не откажусь. Мне стало любопытно.
Мэйсон помолчал.
- И сюрприз удался. Я сразу понял, что ты чуа, по амулету и по татуировкам. И по запаху. Начо верит своей жене и считает ее чистокровной индианкой. На самом деле она из Бразилии. Охотница на миллионеров. Ничего интересного. Но ты… Как ты попала в этот притон?
- Долгая история, - ответила Дайне, но все же вкратце рассказала. – Лукас отобрал меня у своры полицейских, которые хотели, чтобы я показала им золотое месторождение.
- Ты знаешь, где находится золотое месторождение? – удивился Мэйсон.
- Нет, это я придумала. Ничего больше не пришло в голову. Я не собираюсь показывать людям золотые жилы. Они сразу превратят меня в машину для добывания денег, а земли чуа – в огромный золотой рудник.
Мэйсон сосредоточенно потер лоб.
- Подожди… Ты хочешь сказать, что знаешь, где на территории чуа проходит золотая жила?
- Не жила, а жилы. Люди слепы. Они не могут видеть то, что вижу я. Из того количества золота, что есть в Южной Америке, найдена и разработана только малая часть. Капля в море.
- Но… если ты случайно узнала, где в Колумбии находится золото, почему ты сама не попробуешь воспользоваться им?
- Не случайно, - возразила Дайне. – Я умею видеть золото под землей и чувствовать его. Но это не важно. Мне не нужно золото. Тем более я не хочу губить лес ради его добычи.
- Никто не может чувствовать золото, - как-то неуверенно ответил Мэйсон. Его голубые глаза смотрели на Дайне со странным выражением.
- В твоем заднем кармане лежит что-то золотое, - сказала она, раздосадованная тем, что ей не верят. Мэйсон сунул руку в задний карман своих брюк и вынул оттуда золотой портсигар.
- Подарок Начо, - сказал он. – Но ты могла его увидеть и так. Я часто курю.
- Еще я чувствую золото вот здесь, - сказала Дайне и осторожно коснулась его нижней челюсти.
- Правда, - ошеломленно сказал Мэйсон. – Золотая коронка на самом заднем зубе. Ее никто никогда не видит...
Он замолчал, но все еще смотрел на Дайне, чуть прищурившись.
- Подожди минутку, - сказал наконец Мэйсон и нажал кнопку вызова прислуги. Явился молодой мулат в строгом костюме. Мэйсон протянул ему свой портсигар и велел спрятать его в соседней комнате. Мулат, ничем не выдав удивления, исполнил приказание.
- Сможешь найти портсигар? – спросил Мэйсон и тут же смутился: - Прости, но я просто не могу тебе поверить.
Дайне решила не спорить и прошла в соседнюю комнату. Мэйсон шел следом и пристально смотрел на нее. Она без колебаний прошла к стоящему там дивану и вытащила из-за его спинки портсигар.
- Достаточно? – спросила она, протягивая Мэйсону его вещь. Тот кивнул, глядя на нее задумчиво. Они вернулись обратно и сели.
- Я мечтаю уехать в Соединенные Штаты, - сказал Мэйсон. – Это очень хорошая, богатая страна. Ты не хотела бы побывать там?
- Нет, - ответила Дайне. - Я хочу вернуться домой, в свой клан.
- Вряд ли у тебя это получится, - сказал Мэйсон. – Отсюда невозможно сбежать.
- Да, будет трудно, - согласилась она. – Но я чуа. Попробую.
- Тебя просто убьют. Ты не знаешь компаньерос Лукаса. Они сначала стреляют, а потом думают.
Дайне пожала плечами.
- Я помогу тебе, - вдруг вызвался Мэйсон. – Я проведу тебя за ворота.
- Зачем тебе это? – удивилась Дайне. – Лукас не позволит тебе это сделать. Он помешан на индианках чуа.
- Начо не обеднеет, - фыркнул Мэйсон и поднялся. – У него в гареме женщин больше, чем он в состоянии поиметь. Он забудет о тебе через неделю. Пойдем. Моя соплеменница не должна быть в гареме.
Мэйсон подал Дайне руку и поднял с кресла. Она задержала его ладонь в своей, рассматривая. Кожа его была совсем белой, белее даже, чем у всегда незагорелых русских людей.
- Почему ты родился белым? – спросила она.
- Я альбинос, - ответил Мэйсон. – Такое бывает. Иногда даже у чернокожих рождаются белые дети. Пошли.
Он покрепче перехватил ее руку и повел из спальни. Через пару шагов Дайне снова остановила его.
- Как тебя зовут на самом деле? – спросила она. – Как тебя назвала мать?
- Ачо, - ответил Мэйсон.
- Ачо, - задумчиво повторила Дайне. Это имя можно перевести с языка чуа как «чужой, не такой, как все». Она внимательно посмотрела на Мэйсона и тот ответил ей таким же понимающим взглядом.
- Пойдем, - повторил он и они пошли.
Следующая глава здесь