Давайте вспомним ещё одно произведение времён моей советской молодости. Кстати говоря, как я вчера посмотрел, эта повесть шла в той же антологии, что и «Преступление в медовом раю». Я помню, что я её читал, но я не помнил, что они под одной обложкой были…
Статья создана при поддержке моих подписчиков на платформе Boosty: Belsnickel, Igor Sablin, Madshmax, Squatterbloat, Александр Барышников, Алексей Попов, Анатолий Ломовцев, Вадим Юрков, Василий, Виктор Айрон, Ильдар Арасланов, Сергей Ряховский, Петр Усов, Nikolausta, Влад; Борисов, Павел Павлов, Птица Птица и Lorgar Balthasar. Огромное им за это спасибо!
Итак, казалось бы, если читать это дело с самого начала, то там же просто о рыцаре в Средневековой Франции. Кстати говоря, все места, события, некоторые персонажи и декорации – как из романа про Квентина Дорварда. Собственно говоря, так оно и есть – например, Гийом де ла Марк, в реальности очень сильно отличался от того, кого описал в своём романе Вальтер Скотт. А информация о «местном» де ла Марке – как раз соответствует книжному прототипу.
Тем не менее, если читать данное произведение, то оно может показаться скучным и не имеющим никакого отношения к фантастике. Ну, в самом-то деле – истории из жизни некоторых жителей Франции, среди которых есть несколько известных нам по «Квентину Дорварду», о том, как они встречались с неким «Белым Скитальцем», которому придумали ещё несколько прозвищ, да ещё и не особенно… лестных. Что до самих встреч – так или иначе, но речь идёт о рыцаре, закованном в доспехи очень мастерской работы. Доспехи – несмотря на то, что описания их нет, но – это эпоха, которую описал Скотт в «Квентине Дорварде». Это говорит нам о том, что на Белом Скитальце могло быть что-то, напоминающее «миланский доспех», или «максимилиановский доспех», которые были примерно одним и тем же по стилю и уровню защиты. Кто-то даже писал о том, что эта броня была на тот момент самой защищённой и почти не стесняла движений. Но, на самом деле, доспехи тут нужны только для того, чтобы показать, что этот герой постоянно ездит на своём коньке, закованным в глухую броню. Он не снимает шлема, не поднимает забрала. Кто-то заглядывал ему в щели этого самого забрала, и видели они там… разное. Кто-то видел мёртвое лицо, кто-то – вообще, что-то непотребное. В общем, уже это говорит о том, что с этим рыцарем не всё так просто…
Но на самом деле, интересно тут другое. Дело в том, как меняется сам персонаж. То, каким его можно было видеть в начале этой повести – когда один старик и его внук упали в воду. Дед не умел плавать, внук тоже пловцом не был. Внук одной рукой держался за деда, второй – за сваи. Как раз мимо ехал тот самый рыцарь. Парень кричал и звал на помощь. И нет, я не буду говорить о том, что рыцарь просто проехал мимо. Не было такого. Он на самом деле попробовал оказать помощь – но только парню. Старик его не заинтересовал. После того, как он, подцепив копьём (хорошо он им владел, наверное!) юношу, буквально выбросил его на берег, старика, конечно, смыло водой. Парень бросился за ним, а рыцарь…
«Уймись, монах! — прогремел голос рыцаря. — На что годен твой полудохлый хрыч? Какая от него может быть польза, когда он и тетивы натянуть не сумеет! — Он повернул щель своего шлема в ту сторону, где исчезали бедолаги, и тронул поводья. — Поехали, Тру. Что-то плохо мы стали соображать с тобой. Или они — глупцы?»
Что же касается иных встреч с рыцарем, то он вёл себя ещё более странно и интересно. Он шёл на контакт, с ним можно было общаться, он отвечал на вопросы, но всем и всегда говорил одно и то же – он не собирается поступать ни к кому на службу, он идёт своей дорогой, и не надо даже пытаться его остановить. Казалось бы, что может быть проще, чем сделать так, как он говорит? Но, раз за разом, некоторые люди пытались «получить какую-то выгоду» от этого рыцаря. Стоит ли говорить о том, чем это заканчивалось? Хотя, мне очень понравилась сцена на турнире, куда он приехал, казалось бы, из простого интереса. Скиталец ни к кому не лез, ни к кому не задирался. Он просто смотрел на то, что происходит на турнире. Но – если турнир давал сам герцог Карл Смелый (читали ли вы про него в «Квентине Дорварде»?), известный своей… вспыльчивостью и выдаваемой им за доблесть, то дело не могло завершиться просто так. В общем, один из подчинённых герцога вызвал Белого Скитальца на бой. Конец был… немного предсказуем.
Но, как я уже говорил, эти истории показывают метаморфозы характера рыцаря. Каким он был в самом начале, и каким он стал, когда встретил «партизан». Как он вёл себя с ними, как разговаривал с Переттой, с детьми. Тем не менее, нельзя сказать, что он стал таким «пацифистом» – когда Перетта попросила его о помощи, он просто поехал вместе с ними в налёт на де ла Марка. Так что – он остался собой, просто изменился его характер, его взгляды на окружающее. Но они менялись на протяжении всего произведения, и это тоже здорово…
Но, понятное дело, что самое главное тут – то, что было при встрече с лесником. Именно он смог подобрать «ключик» к душе Белого Скитальца. Именно он стал тем, кто нашёл с ним общий язык и окончательно пробудил человечность Скитальца. И именно ему тот и рассказал, кто он и откуда…
Знаете, мне очень понравилось это произведение в первый раз. Не только потому, что оно было про рыцаря – хотя именно потом я решился прочитать «Квентина Дорварда», а потому, что в самой этой истории была какая-то тайна. И её наличие было видно буквально с первых строк произведения. Опять же, очень интересным показался мне литературный приём – когда героя показывают со стороны других людей. Такой «взгляд со стороны». И, знаете, тут как раз очень хорошо и видно, как меняется характер рыцаря. В общем, если кто-то не читал данной повести – я искренне её рекомендую…
Моя страничка на Boosty, где статьи выходят чаще. И если Вы любите фантастику так же, как люблю её я - подпишитесь на канал "Переплёт", автор которого о фантастике знает если и не всё, то почти всё - точно!