Было это в далёком, 1917 году, после буржуазной февральской революции, когда власть захватило временное правительство. Вы, наверное, и не догадываетесь, но вся мировая история, в том числе и эти события, есть война вампиров с оборотнями и людьми. Тогда же, в феврале 1917-го, наш клан и я в том числе, ещё молодой, только обращённый, с помощью хитрости свергли Божьего помазанника – Николая II. Всё наше Временное правительство в полном составе состояло из упырей, вурдалаков и вампиров, а верховодил тогда князь Александр Керенский, верховный упырь всея Руси, он же министр обороны. Ох и напились мы с февраля по октябрь тогда кровушки! Ох и смутный был год, мёртвяков-то никто не считал, революция, анархия - мать порядка. Сытые времена, благостные, один сплошной пир на весь мир.
Когда ещё такое будет, когда прямо на улицах Питера мы хватали зазевавшихся прохожих, девственниц, детей и прямо там же кровушку у них и высасывали, и никто нам и слова сказать поперёк не мог. Мы же – Правительство! Бывает же такое. Пища сама к нам в рот забегала и всё исключительно на законных основаниях. В интересах революции так сказать… А людишек обратили… Подсчёту никакому не поддаётся… Целый батальон «чёрная голова» состряпали из обращённых юнкеров, да эсеров. Полностью в нашем подчинении. Каждый день балы, валькирии, кровавые ванны, вкусная кровушка рекой лилась, прямо из вен девственниц невинных бокалы наполняли, представляете? Но что-то не долго мы пировали. Противник у нас появился – большевики.
А тут как-то днём, ну вы представляете, какой экстренный случай – вампиры и днём, собирается срочный сход Временного правительства. Захожу я, окна как полагается зашторены и сидят все наши – Львов, Терещенко, кадеты, октябристы, прогрессисты. Все такие напряжённые, на взводе, даже испуганные.
- Добрый день, честной публике, господа либерасты-революционэры, - говорю я, значит, им, - по какому, мол, поводу вы нас оторвали от важных государственных дел и одновременно обеда? У меня вон в спальне мадмуазель одна недоеденная, так и лежит, того и гляди вся кровь вытечет, а свежесть, как известно, бывает только одна – первая, она же единственная.
- Да погодите Вы, Викто́р (это они меня Викто́ром называли, на французский манер), со своими обедами, не до того сейчас, - закричал министр-председатель, да как вскочит.
Встал, значит, из-за стола Георгий Евгеньевич этот, Львов, да так напрягся, что аж клыки вылези, да крылья перепончатые за спиной показались.
- Господа, дело экстраординарное не требует отлагательств – говорит он, скаля резцы, - поэтому прошу Вас сейчас отложить шутки и отнестись к делу наисерьёзнейшим образом. От него возможно будет зависеть вся наша дальнейшая судьба и то, сколько мы просидим в этих креслах, здесь, в Зимнем дворце. А также, заметьте Викто́р, судьба всех ваших дальнейших обедов девственницами. Чую я, многоуважаемые господа вурдалаки, кровопийцы, упыри и вампиры, опасность великую делу нашей кровавой революции, одним местом чую.
- Да знаем, мы, многоуважаемый Георгий Евгеньевич, каким местом вы там у себя всё «чуете», - иронично ответил ему Петр Иоакимович Пальчинский, в ту пору помощник по водворению порядка в столице, - Вы же не думаете, что мы забыли ваши адюльтеры с Иекидастом Ольденьбургом, как не стыдно, а ещё министр просвещения называется!
- Мои сексуальные девиации, во-первых, вас не касаются, а во-вторых, это наименьшее из всех зол, что грозят нашему клану-выводку. Имейте терпение, господа! Итак, чуйка моя ещё ни разу нас не подвила, не будь я Министр-Председатель! Так вот, разведка донесла, что на Путиловском заводе, в Петергофе, за Наваркой заставой, случился бунт. Нашего наместника, директора завода, аншаф маршал-майора, древнейшего члена клана, Дубницкого, низложили и всякая связь с ним потеряна. Но это не самое страшное, в революцию чего-только не бывает. Страшнее другое, наш секретный агент с завода доложил, что возглавляют стачком странные существа – и не вампиры и не люди, но точно с тёмной стороны.
Тут в окно влетел с улицы камень, оно с дребезгом и звоном разлетелось на куски и в зал проникли солнечные лучи, от которых упыри тут же кинулись в рассыпную. Один Львов остался стоять, в развивающемся чёрном атласном плаще, почти перевоплощённый в гигантскую летучую мышь, ни дать, ни взять – Граф Дракула.
- Вот видите! А что я говорил, где это видано! Уже в Правительство камнями кидают, а что завтра будет? Святой водой начнут поливать? Так что, господа, дело срочное и опасное. Информатора нашего, который всё рассказал, мы нашли утром, распятого на перевёрнутом кресте, всего облитого святой водой и сгоревшего в лучах солнца. Картина жуткая. Какая же тварь только на такое способна? Больше у нас сведений, что творится внутри цехов Путиловского завода нет. Но сдаётся мне, готовится там что-то очень и очень для нас неприятное. А раскиньте мозгами, господа, пока они у вас совсем от обилия дармовой пищи жиром не заплыли, кто кроме нас может быть с тёмной стороны? Кто может с людишками шуры-муры водить? В-о-о-т, вижу проблески рассудка у некоторых. Это оборотни, господа, прошу любить и жаловать, наших извечных врагов, а называют они сами себя «большевики», как вам такой номер, а? Они значит – «большевики», а мы, по всей видимости – «меньшевики», меньшинства так сказать, всё у них с намёком… И если мы сейчас не пресечём бунт под их предводительством, в зачатке, то предрекаю нам всем быструю, но мучительную смерть и гибель всего клана-выводка, вот так-то, господа…
Тут поднялся галдёж и лай, гвалт, крики разной направленности.
- Сожрать! – орал гос. контролёр Фёдор Кокошкин, выпуская когти из пальцев, - Всех сожрать!
- Кровь, пустить зверям кровь! – плевался слюной Пантелеймон Вихляев, министр земледелия.
- Бежать, надо рвать когти, – втихаря малодушничал Давид Давидович Гримм, товарищ и по совместительству любовник министра просвещения.
- Надо подумать о камуфляже и маскировке, надо срочно закупать женские платья! Это я вам как министр обороны говорю, - пытался вразумить всех Керенский.
- Говорил я вам, ну кровь пьёте, ну человечину едите, ладно, но мужеложством-то зачем баловаться? – причитал трусливый Ираклий Георгиевич Церетели, министр внутренних дел.
Шум в зале заседания Временного поднялся такой, что ничем его уже успокоить было нельзя. Тут раздался оглушительный грохот револьверного выстрела, осыпавший головы вампиров кусками штукатурки и лепнины с потолка.
- Цыц, шавки бессмертные! А ну молчать, крысы летучие, век крови не видать! – привёл в чувство толпу упырей министр-предстатель Львов, - нам как-то из ситуации надо выходить, а они подняли шум, как базарные бабы! Или кто-то хочет отведать серебряной пули? Короче, Викто́р, Вы как самый молодой и новообращённый, ещё не отдавший клану долг крови, будете нашим делегатом на завод. Берёте с собой… Министра юстиции и… министра государственного призрения… Кто, кстати, учредил эту идиотскую должность в Правительстве? Что за нелепое название – «министр государственного призрения», и чем Вы здесь вообще занимаетесь, Иван Николаевич, Вам самому-то не смешно?
- А вот нисколечко не смешно, многоуважаемый Георгий Евгеньевич! Должностей в Правительстве понасоздавали, под Вашим, кстати, чутким руководством, все названия расхватали, нормальному человеку уже и выдумать ничего не остаётся. Вот и приходится, фантазировать, так сказать… Всех своих родственничков-упырей пристроили, а мы чем хуже? А мне, между прочим, триста пятьдесят лет, я ещё в русско-турецкую…
- Ах оставьте, Иван Николаевич, свою ностальгию, собирайтесь, пойдёте на завод, там будете во всеобщем призрении тренироваться, может на что и сгодитесь. Вместе с Черновым (это меня так в те годы звали, пока чин в табеле о вампирских рангах не подняли) и Зарудным. А в помощь возьмёте целый взвод обращённых эсеров-офицеров, они вам точно не помешают. Надо задушить гидру в яйце, пока она нас не пожрала. Вот вам мандаты, я уже побеспокоился, выписал. Они с неограниченными полномочиями. Хотите всех там сажайте, хотите расстреливайте, на всё воля ваша. Короче, разберётесь на месте. Старшим у вас будет… Викто́р, как самый молодой, да рьяный. Ну всё, вперёд, ждём вас с хорошими новостями, автомобиль внизу.