"ЕВА. НА ЗЕМЛЮ С НЕБЕС" Главы 11, 12
Глава 11
Следующим утром я пришла на смену вместе с Людой.
— Ну как твои жильцы?
— Да, ничего хорошего, — махнула я рукой, — хоть из дома уходи, честное слово.
— А эти дружки мамкины не приходили больше? – (Я, конечно, все рассказала вчера Людмиле).
— Нет, слава Богу. Да и мамы нет уже два дня. Где вот ходит? И если бы не Серж...
— Да, неожиданно. Настоящий герой. Слушай, а он не влюбился в тебя? — хихикнула Люда.
Я даже рассмеялась:
— Да ты что! Ты его видела? Он в отцы мне годится!
— П-ф, и что? В наше-то время...
— Перестань! Он же старик почти. И такой... такой угрюмый, обросший, неухоженный. Фу! — Меня передернуло. — Но я думала, у него с мамой шашни. А он сказал — нет. И мама опять исчезла, значит, правду сказал. Переживаю за нее, какой бы она ни была...
— Хм, а чего за нее переживать? — иронично возразила Люда. — Ее сколько до этого не было? Может, и к лучшему, если опять пропала.
— Ну что ты такое говоришь? Конечно, от нее в доме ничего хорошего. Но она же мать, и я за нее теперь волнуюсь. Вдруг случилось что?
— Загорская, Малахова! Почему до сих пор не на рабочих местах? – Истомин вышел из своего кабинета и грозно посмотрел на нас.
— Идем, Арсений Юрьевич, — крикнула ему Люда, а мне тихо сказала: — Вот ведь злобный карлик, будто по-человечески нельзя с людьми.
Я рассмеялась, Арсений и правда был похож на злого карлика: невысокого роста и с вечно хмурым лицом.
— Девочки, привет! — подошла к нам Лена Авдеева. — Люд, ну я пошла? В журнале все отмечено, новеньких немного. — А потом, уже обращаясь ко мне, сообщила: – Ева, там мотоциклист спрашивал, когда ты придешь. Наверное, в жилетку поплакаться хочет, —засмеялась она. – Ну, все, пока, девчонки.
— Пока, — хором ответили мы и быстро пошли переодеваться.
Во время обеда, когда все ушли есть, меня вызвал к себе Истомин. Наверное, опять какое-нибудь трудновыполнимое задание даст, я вздохнула и поплелась к нему в кабинет. Истомин сидел за своим столом и что-то писал.
— Заходите, Ева.
Удивительно, главврач редко называл меня по имени, наверное, ему что-то от меня надо.
— Вы можете сегодня отработать в ночную смену? – (Понятно, я была права!) — У Карины Валиевой ребенок болеет, а Степанова, ваша сменщица сама заболела.
Я по привычке хотела спросить, кто из врачей работает в ночь, но вовремя одумалась.
— Да. Конечно, останусь.
— Ну вот и хорошо. Идите. — Он уткнулся в свою тетрадь, но когда я уже выходила, окликнул: — Постойте, я сегодня шел по лестнице и обнаружил, что перила на лестничной площадке пыльные, идите помойте.
— На всех этажах? – с еле скрываемым сарказмом спросила я.
— Нет, зачем на всех? Наш этаж и на пролет вниз и вверх.
— Хорошо, сейчас помою.
Я вышла и, напевая себе под нос, пошла за своими рабочими инструментами — ведром, тряпкой и средством для мытья. Лестницу я надраила в прошлую смену, поэтому никакого труда не составит помыть уже чистые перила.
— Ева, привет! — Навстречу шел Смолин. – Как дела?
— Здравствуйте, Артем Сергеевич. Хорошо, вот иду перилки мыть, — улыбаясь сказала я.
— Так там и так блестит все, — удивился он.
— Видимо, недостаточно.
Он засмеялся и, кивнув на кабинет главврача, спросил:
— Арсений?
— Он.
— Ева, как там Шилов? Меня скоро Наташа придушит, ей нужен полис. Я больше не могу прикрывать его.
Наталья Петровна Сухотина была старшей медсестрой и донимала весь персонал своими бумажными делами. Но ее можно было понять, она ежемесячно сдавала отчеты руководству больницы и была очень ответственной.
— Надеюсь, сегодня решу этот вопрос, — пообещала я.
— Я в тебя верю! — Артем в шутку дернул меня за косу и улыбаясь пошел дальше.
Увидеть Андрея мне удалось только после обеда, когда подошла очередь мыть шестую палату. Я вошла, поздоровалась и, не обращая на него внимания, начала уборку.
Он бросал на меня взгляды, но стоило мне повернуть голову в его сторону, тут же отворачивался. Улыбнулась, значит, точно ждал, наверняка созрел для разговора.
Потом он не выдержал:
— Сестра! — позвал Андрей. Я обернулась. — Тебя как звать-то?
— Ева.
— Красивое имя… Ты прости, что хамил тебе… Просто жить совсем не хотелось. — Он вдруг отвернулся, голос задрожал.
Я посмотрела на него и спросила:
— А теперь?
Он пожал плечами:
— И сейчас не очень.
— Может, расскажешь, что у тебя случилось? – Я подошла и остановилась в ожидании исповеди.
Он обернулся на соседа по палате, который читал газету.
— Нет, — сказал он, но прозвучало это не очень уверенно.
Но я поняла, что он почти сдался.
— Знаешь, что… Я сейчас занята, давай, вечерком после ужина приду.
— Зачем? – будто испугался он.
— Да просто так, поговорить. Я же рассказать тебе хотела о себе. Помнишь? Но если ты не хочешь… — Увидев его недоверчивый взгляд, я подхватила ведро и повернулась, чтобы выйти из палаты.
Но он окликнул:
— Нет, что ты, я помню, с удовольствием тебя послушаю.
Ну вот, совсем другой разговор! Он еще не знает, что я задумала. И, довольная собой, пошла делать уборку в следующую палату.
Глава 12
Вечером после ужина, когда весь дневной персонал ушел, а самое главное ужасный, надоедливый главврач, я попросила Люду отпустить со мной Андрея на прогулку.
Ровно в двадцать ноль-ноль я ввалилась в палату номер шесть, громыхая коляской.
— Карета подана, — засмеялась я и толкнула коляску к кровати Андрея.
Он приподнялся:
— Что это?
— Гулять пойдем. Давай, вставай, помогу тебе одеться.
— Ты даже не спросишь, хочу ли я? – Он удивленно уставился на коляску.
— Нет. И это не имеет значения, все врачи ушли, кроме дежурного, разумеется. Но я взяла на себя смелость и временно исполняю обязанности твоего лечащего врача. — Я снова засмеялась, увидев его изумленное лицо. – Больной, я прописываю вам вечернюю прогулку. Давай, давай, поживее. Накинь вот куртку, я взяла у ребят напрокат. На улице хоть и тепло уже, но в пижаме будет некомфортно.
С моей помощью он послушно пересел в коляску, я укрыла его ноги пледом, и мы спустились на лифте на первый этаж.
Я максимально окружила его заботой, чтобы окончательно убедить, что в мире есть доброта и сочувствие, а кроме любви есть еще дружба и понимание, а еще чтобы он наконец доверился мне.
Теперь я уже не понимала, выполняю ли я задание Смолина или мне самой захотелось вернуть этого человека к полноценной жизни? Мне почему-то казалось, если справлюсь с поставленной задачей, то и сама смогу поверить в себя и преодолеть все трудности. Не зря говорят, помогая другим, ты помогаешь себе.
Мы выехали во двор, и я, свернув в небольшой садик, расположенный позади здания, села на скамейку, а рядом поставила коляску Андрея, развернув лицом к саду. Пусть подышит воздухом, насладиться прекрасным летним вечером.
Он сидел в задумчивости и смотрел в ночное небо. Там одна за другой зажигались звезды, своим мерцанием давая понять, что они живые, и что где-то там в бесконечности есть жизнь, много других жизней.
— А ведь ты мог больше никогда этого не увидеть. — Я поняла, о чем он думает.
Он обернулся и посмотрел на меня смутившись.
Я тут же спросила:
— Зачем ты это сделал?
Он удивленно поднял брови:
— Что?
— Ты ведь специально разогнался и съехал в кювет. Так?
Он вздохнул:
— Как ты это делаешь?
— Что? – теперь удивилась я.
— Ты как будто видишь меня насквозь и знаешь, как правильно сказать, чтобы тебе открыли душу. Может, ты внештатный психолог под прикрытием? — Он засмеялся.
— Не уходи от ответа. Я ведь угадала?
Он потупился:
— Я не знаю, что на меня тогда нашло… Это был мой день рождения, мы с друзьями сидели в баре. Выпили, конечно, прилично. А потом… А потом я пошел в туалет и застал там ее… с моим лучшим другом. Представляешь? – Он угрюмо смотрел в небо. – Не знаю, что на меня нашло, — повторил он, — я сел на свой мотоцикл… И зачем я вообще на нем в бар приехал? – усмехнулся. — Хотел похвастать. Мать подарила на юбилей…
— Да, история… — Я предполагала нечто подобное, поэтому не удивилась, но не удержалась и спросила: — И она, та девушка, стоила твоей жизни?
Он поднял голову и посмотрел на меня:
— Теперь я понимаю, что нет, не стоила. Мне казалось, что я люблю Катю, а теперь… — Он глянул на меня. — Теперь, думаю, никакая это была не любовь, — нехотя признал он и добавил: — Спасибо тебе, что вытаскиваешь меня, слушаешь мои бредни. Мне кажется, ты здесь единственный добрейшей души человек на всем свете.
— Брось, это моя работа, ведь я действительно психолог под прикрытием! — Захохотала я, и он рассмеялся вместе со мной.
— А ты не хочешь рассказать мне, что там такого ужасного в твоей жизни? Ты обещала.
— Да, ты знаешь, это была уловка, — смутилась я. — В моей жизни все хорошо.
— И парень есть?
Я пожала плечами:
— Был, да сплыл.
— А что так? Бросил?
— Скорее, я его бросила. Но это неважно. Ты лучше думай о себе.
— А что думать? Благодаря врачам и тебе я иду на поправку. Думаю, и у меня все будет хорошо.
— Андрей, нам нужны твои документы, паспорт, страховой полис, — перешла я к делу. — Может, все-таки позвоним твоим родным, они ведь волнуются? Ты здесь уже почти неделю. Если ты не скажешь, мы будем вынуждены сообщить в полицию.
— Да некому звонить. Мать уехала в круиз со своим… бойфрендом, — с презрением сказал он. — А больше у меня никого нет.
— А друзья?
— Ну, если только Женьке Михееву позвонить. Так я номер его не помню. — Потом подумал и сказал: — Кажется, у меня есть идея.
— Какая?
— Если я дам тебе ключи от своей квартиры, ты сможешь туда съездить?
— Зачем? – не сразу поняла я.
— Я тебе скажу адрес и где лежат документы, заодно телефон мой привезешь и вещи кое-какие.
— Так телефон разбился. И документов никаких при тебе не было, а права непригодны. У тебя из вещей ничего кроме ключей и не осталось. Я сама после аварии тебя принимала. Телефон вдребезги, мы выкинули его, извини.
— Да, я знаю, ерунда, дома есть запасной. А документы я не брал с собой на вечеринку, они остались дома. Так съездишь?
— И ты вот так можешь доверить малознакомому человеку ключ от своей квартиры?
— Да. Тебе могу. — Он странно на меня посмотрел и отвернулся.