В 1918 году Иоганн Сильвио Гезель предсказал Вторую Мировую войну, всего лишь изучив практику денежного обращения послевоенной Германии. Только что кончилась Первая Мировая, все и всюду говорили о мире, верили, что мир будет вечным! – а приехавший впервые за долгие годы аргентинский бизнесмен немецкого происхождения, мало кому известный сочинитель экономических текстов, писал:
«Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну на все времена, несмотря на призыв миллионов: «Нет войне!», вопреки всем надеждам на лучшее будущее я должен сказать: если нынешняя денежная система сохранит процентное хозяйство, то я решусь утверждать уже сегодня, что не пройдёт и 25 лет, и мы будем стоять перед лицом новой, ещё более разрушительной войны». Далее он описал этапы, через которые пройдёт экономика, а в конце предсказал: «…на улицу будут выброшены армии безработных... В недовольных массах пробудятся дикие, революционные настроения, снова пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет больше понять другую, и финалом может стать только война». (Zeitung am Mittag, Berlin, 1918.)
Прогноз его сбылся полностью, даже с опережением. Были и гиперинфляция, и бурный рост, и экономический кризис – тот, который в Америке назвали Великой депрессией. Были понижение процентных ставок, дефицит денег, уменьшение инвестиций, банкротства и рост безработицы. В Германии возник упомянутый Гезелем сверхнационализм, Гитлер пришёл к власти, а финалом стала война…
Гезель был крупным теоретиком финансов. Настолько крупным, что его именем в Аргентине назвали небольшой город. А начинал он свои исследования с вопроса: почему его товары иногда продаются быстро и дорого, а иногда – медленно, и цены падают?.. В конце концов он понял, что прыжки и гримасы цен и спроса зависят почти исключительно от цены денег, то есть банковского процента. И объяснил это тем, что, в отличие от всех других товаров и услуг, деньги можно придерживать практически без затрат. Если у одного человека есть корзина яблок, а у другого корзина денег, то владелец яблок согласится продать их за любую цену, лишь бы скорее, чтобы не потерять свой товар. А обладатель денег – банкир или вкладчик, может ждать, пока цена денег не придёт в соответствие с его представлениями, чтобы выгоднее их вложить – соответственно, изъяв их из оборота, и породив дефицит денег.
Во все прошлые времена деньги были беспроцентными, а с ростовщичеством боролись светские власти, церковь и общество. Но в XIX веке в Европе не осталось других денег, кроме ростовщических. По новым правилам, все деньги попадали в оборот исключительно через кредит, а беспроцентные – исчезли вовсе. А возвращать кредиты надо с процентом, но (кто ныне об этом знает?) на сумму процентов денег не выдают, и даже не печатают. Их нет, но все предприятия включают эти суммы в расчёт себестоимости продукции, и они – несуществующие деньги, оказываются частью цены всех товаров – что и порождает перекосы в жизни и обществ, и отдельных людей.
Такая привычная всем нам сегодня до зевóты кредитная система денег впервые появилась в Англии в самом конце XVII века. Ресурсов тогда имелось в избытке, а рынки сбыта товаров были фактически пустыми. В XVIII веке эта система обеспечила Англии экономическое и военное могущество, а в XIX-м её применял уже весь Западный мир.
И почти сразу появились мыслители, искавшие, как же устранить социальные беды. Ныне их называют «утопистами». Шарль Фурье предлагал обойтись вообще без денег, чтобы результаты труда всех работников стекались в общие хранилища, и отсюда бы они распределялись. Не получилось. Другой французский мудрец, Пьер Жозеф Прудон, стал вместо денег выпускать трудовые талоны, учитывая часы труда, затраченного на производство товаров. Организовал Народный банк и планировал выдачу беспроцентных кредитов, но не успел: банк просуществовал меньше трёх месяцев. Также и английский социалист Роберт Оуэн заменил деньги «бонами труда», ввёл кооперативную собственность на средства производства, и открыл биржу товаров. Она, конечно, прогорела (купцы посылали на биржу залежалый неликвид, а увозили всё ценное, и продавали на стороне за «нормальные» деньги).
Ещё один утопист – философ Клод Анри де Рувруа, граф де Сен-Симон, в копилку практических достижений и провалов ничего не добавил, зато выдвинутый им лозунг «От каждого по способностям, каждому по труду» в 1936 году попал в Конституцию СССР.
Сильвио Гезель, родившийся в 1862 году, лишь на четыре года «разминулся» с Робертом Оуэном, умершим в 1858-м. По сути, Гезель перекинул мостик от утопистов XIX века в век ХХ, но он оказался первым, кто обратил внимание не на симптомы нездоровья экономики (безработица, кризисы, разрастание бедности), а на причины, а именно – на неестественное устройство самой денежной системы. И призвал к созданию системы, в которой деньги станут беспроцентными, или даже с «минусовым», «отрицательным» процентом. Это когда держатели денег вместо того, чтобы получать прибыль от процентного роста, напротив, платят малую толику за то, что удержали деньги от оборота. Такую систему он сам называл «естественной», ведь именно так происходит в природе: ничто (в отличие от ростовщических денег) не растёт вечно, наоборот, всё растёт, и умирает, и потому только такая естественная система денег (писал Гезель) избавит экономику от кризисов, с судорожным ростом в краткие минуты просветления.
Важно, что в отличие от утопистов, его идеи выдержали проверку практикой, и не абы когда, а в разгар Великой депрессии 1930-х годов. По всей Европе жители создавали общинные деньги в соответствии с идеями Гезеля, а наиболее известный пример дал австрийский городок Вёргль. Там ввели деньги с «минусовым» процентом, изжили безработицу, преодолели другие ужасы кризиса. Вскоре по тому же пути двинулись сотни городов и сёл, и… Центробанк Австрии это дело запретил. В Германии аналогичные системы запретили гитлеровцы. В США начавшееся во многих штатах внедрение таких денег запретил президент-демократ Франклин Рузвельт. В общем, в защиту ссудного капитала, против инициативы народов, единодушно встали и нацисты, и демократы. Но, что интересно, созданный тогда же WIR-банк в Швейцарии, применявший деньги с «минусовым» процентом, существует до сих пор! (Сноски дам в конце.)
А СССР имел совсем другую денежную систему, и не было там ни экономических кризисов, ни банковских крахов.
В последней четверти ХХ века идеи Гезеля поднял на щит, и развил бельгиец д-р Бернар Лиетар. Профессор по международным финансам, консультант правительств многих развивающихся стран по вопросам устойчивости валют, он в разные годы преподавал в США, возглавлял департамент Центробанка Бельгии; участвовал в программах введения в Европе ЭКЮ и евро. Пробовал себя в биржевой игре, и пользовался деньгами, как обычный гражданин. В общем, он вызнал про деньги всё, и установил принципиально важные следствия кредитной системы денег:
«Проценты косвенно стимулируют постоянную конкуренцию среди участников системы». (По сути, непрерывную войну между всеми экономическими субъектами за деньги для покрытия банковских процентов, которые даже не напечатаны.) «Они (проценты) непрерывно подогревают потребность в бесконечном (бесконечном, прошу заметить) экономическом росте, даже когда фактический уровень жизни остаётся застойным». (Мы в самом деле наблюдаем, что властители мира страдают о росте даже в годы кризиса перепроизводства, в ходе которого люди парадоксальным образом беднеют: ведь иначе финансовая пирамида рухнет.) И, наконец: «Проценты концентрируют богатство, заставляя огромное большинство платить в пользу меньшинства». (См.: Лиетар Б. Будущее денег. М.: АСТ-Астрель-Олимп, 2007, с. 105.)
Активным пропагандистом идей Бернара Лиетара долгие годы была Маргрит Кеннеди – немецкий архитектор, профессор, эколог, автор и мировой авторитет в продвижении идей свободной от инфляции экономики, инициатор движения «Оккупирующие деньги». Она написала книгу «Деньги без процентов и инфляции» (1993), которая её стараниями вышла на двенадцати мировых языках. В Сети можно найти бесплатно.
Достоверно неизвестно, какая часть цен приходится на банковские проценты. Но: в Германии конца 1980-х, по подсчётам Маргрит Кеннеди, эта доля находилась в пределах 30-50% цены. (См.: Маргрит Кеннеди, «Деньги без процентов и инфляции. Как создать средство обмена, служащее каждому». Lilalex, Швеция, 1993, с. 41.) Ведь всякий товар получается в результате последовательной работы многих предприятий, и в каждом звене цепочки берут кредиты, и на них начисляют банковские проценты, а потом проценты на проценты, и т.д. «Проценты» нарастают, и цены растут вместе с ними, разгоняя инфляцию, а оплачивает их конечный покупатель, что увеличивает количество бедных.
Исправление денежной системы могло бы дать много полезного: с исчезновением ссудного процента снизятся цены на товары и услуги, не станет инфляции, пропадёт безработица, экономика станет стабильной и бескризисной. Если попросту, внедрение «нейтральных», то есть беспроцентных денег, а лучше, денег с «минусовым» процентом, сделает каждого как минимум вдвое богаче. Сильно выиграют сельское хозяйство, искусство, экологическая деятельность – всё то, что не может брать кредиты под процент.
И вот загадка: неудачливых утопистов XIX века изучают в школах, а о проверенных практикой предложениях Сильвио Гезеля, об исследования Бернара Лиетара и книге Маргрит Кеннеди – молчок! В итоге народы и не знают, почему бедные всегда беднеют, а богатые богатеют. Об этом знают банкиры высшей мировой сотни – но никому о том не скажут. Свой карман, что называется, им роднее человечества. А люди, начитавшись про «утопистов», в массе своей остаются в убеждении, что всякие попытки изменения денежной системы обязательно провалятся.
Гезель умер в 1930 году. Маргрит Кеннеди – в 2013-м. Бернар Лиетар в 2019-м. Однако, более ста лет учёные, и не только эти трое, распространяли информацию, переводили и издавали книги – часто за свой счёт. В России тоже кое-что делали: мы сами провели десятки семинаров и «круглых столов», писали статьи и книги… Всё впустую. Попытки привлечь к обсуждению банкиров оказались бесплодными, что и понятно. Чиновники и депутаты смотрят оловянными глазами и тут же забывают. Обещания организовать парламентские слушания остались обещаниями. Во всём мире нет ни одной политической партии, программа которой хотя бы упоминала об этой проблеме.
«Абсурдность денежной системы… почти никогда не исследовалась экспертами и не была предметом гласного обсуждения. Пока те 80% населения, которые постоянно за всё платят, не поймут, как это происходит, как можно ожидать изменений?» (Там же, с. 60.)
И с этим вернёмся к теме войн.
Последние два столетия практически все войны на Земле велись ради сырья или рынков сбыта. В Африке, например, «белые господа» провоцировали конфликты между племенами, обещая им оружие, а взамен увозили пряности, слоновую кость, золото и рабов. В XIX века США, «присвоив» себе Латинскую Америку, вели т.н. «политику канонерок». Ведь «процент» требовал роста производства и продаж! Воевали не для улучшения жизни, развития культуры, равенства и справедливости – а для добычи сырья и роста продаж! В начале 1840-х США силой оружия заставила Японию открыть свои порты для американских торговых кораблей, а Англия и Франция в то же время провели две «опиумные войны» в Китае, чтобы, отравив население, выбить из него побольше серебра. Между собой европейцы воевали за колонии.
В начале ХХ века ресурсы были уже отнюдь не в избытке, а рынки сбыта товаров оказались давно поделенными. Из-за этого произошли две мировые войны, разве что Вторая Мировая содержала дополнительную цель, разгром СССР, ведь бывшая Российская империя вообще выпала из сферы влияния ссудного капитала. Тогдашняя ситуация вынудила США и Великобританию взять СССР в союзники против Германии, но сразу по окончании войны они планировали начало новой, именно против СССР.
Будет ли Третья Мировая? А она уже началась, просто не дошла ещё до этапа глобального уничтожения друг друга. Но обязательно дойдёт, даже не сомневайтесь.
…Говорят, состояние десяти богатейших людей превышает совокупное состояние сорока процентов населения Земли. Обидно будет, если в ядерной битве за то, чтобы они продолжали быть богатыми, и стали бы ещё богаче, наша планета превратится в новый пояс астероидов, вдобавок к двум уже имеющимся (между орбитами Марса и Юпитера, и за орбитой планеты Нептун). Обидно и стыдно: вдруг прилетят инопланетяне, а? И спросят они сами себя: – Неужели на этой планете была разумная жизнь?.. И сами себе ответят: – Нет, здесь была безумная жизнь…
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Илл. гибнущей планеты: из Сети.
«Золотой век» Европы, когда деньги были не такие подлые
США: попытка смены денежной системы
Кто не даст внедрить в России региональные деньги?