В январе 2009 года весь мир облетело сообщение о том, что в Нью-Йорке совершил аварийную посадку на реку Гудзон авиалайнер Airbus A320 со 155 пассажирами на борту. Все остались живы, самолет спасен, и так далее, и тому подобное. Самый изюм заключался в том, что посадка была осуществлена с выключенными двигателями, которые вышли из строя, то есть на планировании.
Но, несмотря на шумиху, рекорд в этом случае не был засчитан, так как за 46 лет до этого, в 1963-м, аналогичный случай произошел в Ленинграде, когда с неработающими двигателями на Неву был успешно посажен советский авиалайнер Ту-124. Людей на борту, правда, было поменьше – всего 52 человека, да и масса другая – 38 тонн против 68, - но условия для посадки все же были разные – на Неве мосты стоят гораздо чаще, чем на Гудзоне.
Вообще-то первая успешная (не успешные не вспоминаем) аварийная посадка авиалайнера на воду была осуществлена в 1956 году в США. Тогда 4-моторный Boeing 377 Stratocruiser не долетел до суши и был вынужден сесть в море недалеко от берега. Но та посадка не была планированием, так как отказали только два мотора, а два работали. Да и моторы были не реактивные, а поршневые. И пассажиров было всего чуть более 2-х десятков.
Таким образом пальма первенства в деле посадки на воду реактивного лайнера на планировании, как ни крути, принадлежит СССР. К тому же надо учитывать, что в 2009-м были травмированы две трети пассажиров, тогда как в 1963-м все отделались только легким испугом. Да, учитывая все обстоятельства, посадка Ту-124 на Неву была первым в истории случаем успешного приводнения большого пассажирского самолета на воду с неработающими двигателями.
Как это случилось?
Началось все с поломки, продолжилось разгильдяйством, закончилось мастерством. Ну, без разгильдяйства у нас вообще мало что обходится, потому очень часто спасает мастерство разгильдяев.
Днем 21 августа 1963 года авиалайнер Ту-124 с 52 людьми на борту, включая сюда и 7 человек экипажа, вылетел из Таллинна в Москву. Но после взлета обнаружилось, что в фюзеляж не затянулась носовая стойка шасси, и так и застряла в полусложенном состоянии. Это была серьезная аварийная ситуация, которую надо было как-то срочно разрулить. Пилоты пробили пол в кабине и попытались шестом разблокировать стойку шасси, но из этого ничего не выходило.
Из диспетчерской передали приказ следовать в Ленинград, в аэропорт Пулково, так как Таллинн накрыло туманом. Ничего больше не оставалось, как сажать самолет на брюхо – в Пулково полоса была травяная, а не бетонная, шансы на успех были, но для этого нужно было избавиться от горючего, чтобы оно не сдетонировало при грубой посадке.
Но пока летели, все же пытались шестом исправить стойку, и как-то не обратили внимание на расход горючего. Это потом уже придумали что-то насчет сломавшегося топливомера, но впоследствии все специалисты, разбиравшие этот случай, сошлись на мнении, что имела место быть простая халатность – просто скинули слишком много топлива, и за 21 километр до посадочной полосы оно вдруг закончилось и левый двигатель остановился. Когда кинулись – было поздно, вот-вот долен был заглохнуть и правый двигатель.
Но между самолетом и Пулково лежал Ленинград, над которым если кому-то и можно было летать, то только на большой высоте, а под Ту-124 было всего 500 метров. Диспетчер дал приказ прорываться к аэродрому над городом, и когда самолет появился над Невой в центре Ленинграда, остановится и второй мотор. Самолет начал планировать на относительно небольшой скорости, а очень малая высота не позволяла ее увеличить пикированием. Садиться было некуда, разве что на Неву.
Второй пилот Ту-124 Василий Григорьевич Чеченев пришел в пассажирскую авиацию прямиком из морской, и, как оказалось, у него был опыт посадок самолетов на воду, правда, не аварийных, а на гидросамолетах. Он взял управление на себя и мастерски приводнил авиалайнер на Неву, пройдя над мостом Александра Невского всего в 4 метрах. У него было всего несколько сот метров до следующего моста, но Чеченеву удалось посадить тяжелую машину так, что она и хвостом не ударилась, ни носом в воду не занырнула, в противном случае все могло очень плачевно.
В этот момент прямо рядом с приводнившимся Ту-124 проходил буксирный пароходик, который оперативно оттянул фюзеляж к берегу. Нисколько не пострадавшие пассажиры и экипаж сошли на берег буквально по крылу самолета. Через некоторое время самолет затонул, потому что при посадке поломанную носовую стойку шасси вырвало с корнем и в пробоину начала поступать вода. Но это уже не имело никакого значения, так как катастрофы избежать удалось и конец истории был почти счастливым.
Впоследствии, когда соответствующие комиссии начали разбираться в этом деле, всплыли все косяки, допущенные всеми к нему причастными. Выяснилось, что механизм выпуска шасси и на самом деле было сломанным, а вот топливомер сломанным не был. Ну, с одной стороны посадка на землю на брюхо была гораздо более рискованной, чем на воду, но с другой – самолет мог упасть на город, и тогда жертв могло быть очень много.
Когда генсек Н. С. Хрущев ознакомился с выводами комиссий, он решил этот случай не афишировать, потому что ситуация была весьма щекотливой. С одной стороны могла вскрыться низкая техническая подготовленность советского авиапарка и невысокая ответственность летного состава. Но с другой пилоты были героями, в сложнейших условиях не доведя до катастрофы. Поэтому было принято решение – ни наказывать, но и не награждать.
Правда, командиру экипажа Виктору Мостовому и штурману Виктору Царёву были выделены двухкомнатные квартиры в Москве, а настоящего героя истории Василия Чеченева повысили до должности командира экипажа, но орденов и прочих правительственных наград никто из них не получил. Но и то, что они получили, им дали только после того, как из-за утечки информации многие западные газеты раздули шумиху.
Но шумиха быстро улеглась, и о первой в истории удачной посадке реактивного авиалайнера на воду забыли более чем на треть века, пока, наконец, это дело не получило должной огласки.
