"Умuραющuй лебедь" Евгения Бауэра был снят в 1916-м году, а на экраны вышел за месяц до февральской революции. Главную роль сыграла одна из главных кинозвёзд империи - Вера Каралли
Первое достижение жанра
Попытки снимать хоррор известны в мире и до того, но в основном это были либо кинопримитивы, либо, что-то с ними граничащее, тогда как Бауэру удалось воплотить на экране настоящую жуткую жуть. Да, всего в одной сцене, но эта сцена дорогого стоит. Евгений Францевич Бауэр был, пожалуй, самым мистически и декадентски настроенным режиссером нашего дореволюционного кино. Не удивительно, что и первый русский фильм ужасов снял именно он. О его более ранней ленте "Тургеневские мотивы" 1914 года я уже писал. Ее отчасти тоже можно причислить к хоррору, но в "Лебеде" жанр выражен полнее. Я бы сказал, в нем есть даже что-то хичкоковское.
Тоска Гизеллы и маньяк Глинский
Начинается все вполне в духе раннего синематографа: у немой балерины Гизеллы появляется воздыхатель Красовский. Восхищается-восторгается, а потом, как это обычно бывает, уклоняется от очередного свидания, ссылаясь на неотложные дела. Позднее Гизелла застаёт его с другой женщиной. Словом, поматросил, бросил и в кусты. Благодаря этому обстоятельству в танце Гизеллы появляется особый трагизм и отрешённость. Она становится знаменитой балериной. Вот тут-то и начинается хоррор. О Гизелле узнает маньяк-художник Глинский, с детства одержимый танатосом. У художника мефистофельская борода, безумный взгляд и мечта запечатлеть на холсте настоящую костлявую леди с косой. У него в студии скелет и куча эскизов в духе немецких экспрессионистов, но ничего не получается. Художник страдает от творческого кризиса, а потом видит в театре танец Гизеллы и понимает: вот оно, чистейшее выражение танатоса. Гизелла становится его моделью. Глинский счастлив, но недолго.
Трагическая развязка
Неожиданно объявляется давишний воздыхатель Красовский. Узнав из газет об успехах Гизеллы, он снова подкатывает к ней: мол, люблю - самовар куплю. Весь гизеллин трагизм и отрешённость, которыми так восхищался маньяк-художник, сразу же улетучиваются. Ей больше не хочется страдать. Когда она в очередной раз приходит позировать, Глинский понимает: Гизелла уже не торт. Слишком уж много в ней стало жизни. Так что суровая реальность не оставляет художнику выбора: он поступает подобно персонажу известной песни группы "Король и шут": "И пришлось как в старой сказке просто задушить".
Самая жуткая сцена
Самая жуткая сцена "Лебедя" - это сон Гизеллы. Немая балерина видит его, получив от Глинского подарок - старинную корону. Как и вдохновивший художника танец Гизеллы, сон сделан с применением тонировки. В сцене сна она синяя.
Операторская работа здесь удивительная для 1916 года. В фильмах 10-х годов я не видел ничего подобного ни у наших, ни у зарубежных режиссеров: камера (почти весь фильм статичная) медленно и плавно отъезжает от постели спящей Гизеллы, добирается до окна и в этот момент порыв ветра бьёт в оконную раму и обрушивает вазу, стоящую на подоконнике. Выглядит это очень жутко. Как и сама сцена сна, которая начинается в коридоре с готическими стрельчатыми окнами. Здесь Гизеллу встречает бывшая владелица подаренной Глинским короны и пророчит ей скорую гибель. А затем со всех сторон из синей темноты к девушке тянутся скрюченные руки. Не знаю, как Бауэру это удалось, но сцена действительно страшная. Даже на взгляд современного, избалованного спецэффектами зрителя.
Black Swan
Ну и конечно, в фильме очень красивая сцена танца Веры Каралли. Как никак она была не только киноактрисой, но и балериной. Причем великолепной.
А девяносто три года спустя, в 2010-м вышел всем известный "Черный лебедь" (Black Swan) Д. Аронофски с Натали Портман в главной роли. Полагаю, не нужно объяснять, что могло послужить режиссеру источником вдохновения.
немоекино немое искусство кино старыефильмы #чтопосмотретьвечером интересныефильмы #артхаус