В предыдущей статье мы рассказали, как обожаемый всеми заслуженный артист РСФСР по собственной воле перешел на сторону фашистов и стал самым главным пропагандистом Геббельса. Имитируя голос вождя народов, он распространял по радио ложную информацию о ситуации на фронте, сея панику и смуту в наших тылах. Разумеется, что на такую наглость советские спецслужбы не отреагировать просто не могли.
Подробно изучив биографию перебежчика, cледователи НКВД выясняют: у жены Блюменталя в Ленинграде живет племянник Игорь Миклашевский крепкий спортивный парень, боксер. К его кандитатуре решили присмотреться внимательнее.
В июне 1942 г. Миклашевского вызывают в политотдел 1-й армии ПВО для беседы с инспектором отдела военно-физической подготовки. Миклашевский даже не подозревает, что он разговаривает вовсе не с инспектором, а с начальником 2-го управления 3-го управления НКВД СССР майором госбезопасности Виктором Ильиным. Ильин оказался доволен разговором. Такой боец, как Миклашевский, вполне мог бы подойти для выполнения столь ответственного и щекотливого задания. Когда результаты проверки показали, что парень достаточно надежен, в острых ситуациях не теряется и действует жестко и решительно, было доложено Судоплатову, о том, что Миклашевский может выполнить поставленную задачу.
Павел Судоплатов в тот момент возглавлял 4 управление НКВД по разведке и проведению диверсий за линией фронта. Именно он и разработал операцию по заброске Миклашевского к немцам. Второй раз майор госбезопасности Ильин и Миклашевский опять встречаются на ленинградском стадионе «Динамо». Во время разговора Ильин неожиданно поворачивается к своему собеседнику и говорит: «Послушайте, Игорь Львович, а ведь Вы скрыли от меня существенную информацию о своих родственниках. Я не допускаю и мысли, что Вам не известен факт предательства, совершенный Блюменталем-Тамариным и Вашей теткой Лощилиной».
Миклашевский был в замешательстве. Он действительно ничего не знал об их измене. Играть роль инспектора дальше было бессмысленно и майор признается – он сотрудник НКВД. Он задает собеседнику свой главный вопрос: хочет ли тот оказать помощь в борьбе с предателями Родины? Миклашевский соглашается. Так началась операция «Ринг» – одна из самых рискованных в истории советских спецслужб.
В НКВД придумали легенду о якобы попадании Миклашевского в штрафную роту, откуда он и должен был сбежать к немцам. На самом деле, ни в какой штрафной роте он не был. Его просто привезли в лесополосу, где 22 апреля 1943 г. под покровом ночи Миклашевский переходит линию фронта и связь с ним прекращается. Русскому перебежчику немцы устраивают допрос с пристрастием. Неожиданно выясняется, что из той же штрафной роты, из которой по легенде бежал Миклашевский, бежали еще два солдата. Всем троим устраивают очную ставку, но те не узнают Миклашевского. Вся придуманная легенда НКВД рушится по швам и тогда Миклашевский говорит, что он родственник Блюменталя-Тамарина, но немецкий офицер не понимает, о ком идет речь.
Однако в этот самый момент в комнату допросов вошел немецкий кинооператор, в руках которого была русская эмигрантская газета «Новое слово», а в ней на первой полосе статья того самого Всеволода Блюменталя-Тамарина. У Миклашевского будто гора сваливается с плеч. Он кричит: «Да, это ведь мой дядя!». Миклашевского отправляют в лагерь для военнопленных под Смоленском., откуда он пишет Тамарину письмо.20 мая 1943 г. от Блюменталя приходит долгожданный ответ, но известный артист не спешит приютить родственника и советует Миклашевскому вступить в РОА Власова, убеждая, что сражаться с большевизмом – долг каждого русского человека.
В августе 1943 г во время налета авиации союзников здание радиостанции «Винета» было полностью уничтожено. Сотрудников радиостанции в срочном порядке переводят в Кенигсберг. Блюменталя-Тамарина с семьей селят в имении гауляйтера восточной Пруссии Эриха Коха. После Сталинградской битвы дела у немцев на Восточном фронте идут неважно. Блюменталь прибывает в унынии и все чаще закладывает за воротник. Из воспоминаний сотрудника радиостанции «Винета» Сергея Сверчкова-Болховского:
«Блюменталь-Тамарин пришел на очередную передачу пьяным. В другой день ему был объявлен выговор. Так как он встретил в студии меня, то решил, что я на него донес. Не говоря ни слова, Тамарин написал на меня донос в гестапо. Началось дело. Меня затаскали на допросы и приехал специально из Берлина агент, который повел мое дело. Он показал мне этот донос, где говорилось о моей работе в НКВД, о связи со мной изобретателя FAU и прочая ерунда. Меня оставили на свободе, но почти каждую неделю вызывали в гестапо».
Даже власовцы, которые сами по себе были изменниками Родины, презирали Тамарина, считали, что он пал еще ниже, чем они и зачастую отказывались с ним общаться.
18 января 1944 г. Игорь Миклашевский получает долгожданный отпуск и по приглашению Блюменталя-Тамарина приезжает в Кенигсберг. Они впервые увиделись за много лет, но поначалу дядя отнесся к племяннику жены с недоверием: «Ну, от этих большевиков можно всего ожидать», – говорил Тамарин. Найти общий язык помогает алкоголь. Миклашевский открыл бутылку вина, однако Тамарин настоял, чтобы вино выпил сначала племянник. Когда все подозрения были сняты, Тамарин расслабился и общение пошло как по маслу.
2 февраля 1944 г. Миклашевский попадает на совместный банкет, устроенный власовцами и офицерами вермахта. Тема разговора: ситуация на Восточном фронте. Здесь все еще надеятся на победу фюрера. «Мощь русской освободительной армии растет», – поднимает тост Блюменталь-Тамарин. Наслушавшись за столом гнусных речей своего дядюшки, Миклашевский принимает окончательное решение – с Блюменталем-Тамариным надо кончать и сделать это надо именно сегодня.
После банкета власовцы возвращаются домой большой шумной компанией. В какой-то момент Миклашевский остается наедине с Блюменталем и советский агент идет всего в паре шагов от предателя. Он вытаскивает пистолет, нажимает на спусковой крючок, но происходит осечка. Блюменталь вроде бы ничего не заметил, но рисковать повторно Миклашевский не решается. Игорь корил себя: как он мог забыть проверить пистолет? [Продолжение читайте по ссылке ниже]