Многие юные особы задают себе и подругам вопрос, как улучшить чувства к девушке у своего парня. В начале взрослой жизни столько проблем, как с ними справиться?
Он был талантливым рисовальщиком и живописцем, но главное — замечательным поэтом, гений которого опережал свое время, – а потому он не получил признания современников, и только в наши дни Циприан Камиль Норвид — а речь пойдет именно о нем — был по достоинству признан одним из величайших и наиболее оригинальных европейских поэтов XIX столетия.
Светловолосая, с фиалковыми глазами, она была дочерью обрусевшего немца, начальника корпуса царской жандармерии в Варшаве Фридриха Нессельроде. Именно о ней несколько язвительно писал французский поэт и романист Виктор Гюго: „Русская красавица, белотелая и веселая, этакий высоченный драгун, с ямочками, как у мадам де Помпадур, играет на фортепиано прекраснейшими в мире руками, считается шпионкой, собирает у себя лучшее парижское общество…” Теофил Готье воздал ей честь вопросом: „Кому удастся разлить хоть немного розовой краски на ее недоступной белизне?” А Генрих Гейне сказал: „Это не женщина, это монумент, это престол бога Амура…”
Когда они повстречались во Флоренции, близилась осень 1844 года; — ему было 23, ей — 22 года, и она уже рассталась со своим греческим мужем-миллионером. О богатом греке говорили, что он „дурен собой и желт как лимон”, впрочем это не мешало ему платить огромные алименты своей экс-супруге. За красавицей Марией вился шлейф аристократических поклонников во время ее триумфального шествия по салонам Европы. Среди воздыхателей оказался и он — юный, бедный шляхтич, даром, что безмерно талантливый, даром, что безмерно утонченный и безмерно влюбленный. Эта светская львица, „белая дама”, „белая волшебница”, „белая сирена” и „снежная мадонна” едва замечала влюбленного в нее поэта. А ведь именно он — этот „шалун”, „сорванец”, „мальчишка”, как она называла его — обессмертил ее имя.
„Хотелось бы написать Вам больше, но нет никакой возможности улучить хотя бы минутку в этом светском шуме и круговороте. Напишите же Вы мне — скорее, как можно скорее, ведь Вы знаете, как благотворно воздействуют на меня Ваши письма…” — писала она в минуту эгоистического каприза. Это единственное письмо госпожи Калергис, адресованное поэту и сохранившееся до наших дней. Письма, которые он писал ей, пропали, ведь она не придавала им никакого значения… Впоследствии Норвид назовет любовь к Марии своим наинесчастнейше-прекрасным наркотиком. Иронический портрет Марии Калергис мы находим в „Перстне великосветской дамы” (Графиня), в драме „За кулисами” (Лия); это и заглавная героиня его “комедии „Графиня Пальмира” и Клавдия в „Тысяча второй ночи”. Норвид не мог сбросить с себя чар этого чувства. В 1853 году в Нью-Йорке, куда поэт пытался сбежать от своей любви, он писал: „ Я люблю женщину, воспоминание о которой для меня представляет чувство более сильное, чем любовь, дружба и реальное присутствие других, а люблю потому, что это… любовь”.
Консультация психолога по телефону +7 925 044-58-01
#психологическая консультация #консультация психолога #консультация психолога по телефону