Глава 2
Хотелось спать. После дороги в тряском УАЗике, где Андрей решил, что мама малявок Елена Александровна ему соврала или не разбирается и нога всё же сломана, потому что даже самый сильный ушиб так болеть не может, его совсем развезло. То ли из-за того, что он оказался дома, где у них прохладно даже в жару, то ли от какого-то обезболивающего сиропа, который в него влили, и теперь он действовал. А скорее и оттого и от другого, да ещё от мысли – всё закончилось, хуже не будет, а только лучше.
Андрей сидел в уголке на диване и наблюдал за новыми гостями. Логопедический казус прояснился – оказывается, малявка в бантах месяц назад сильно испугалась стаи собак, после чего заикалась и предпочитала молчать. Родители уже подумывали, что нужно её лечить, а тут вдруг она увидела, как Андрей летит на рельсы, почему-то разволновалась и заговорила чисто. Вообще-то это семейство живёт в Москве. Отец служит здесь, в городке, в хорошую погоду приезжает домой почти каждый вечер, в плохую – только на выходные. А очкарик Колька, старательно заталкивающий в себя кусок торта, – не брат-близнец малявке в бантах и вообще не брат, а сосед и одноклассник. Просто они приехали подышать воздухом и набрать веток и листьев на гербарий, который необходимо соорудить к первому сентября. На слове «листья» Андрей хмыкнул. Единственный вид листьев, который деточки собрали сегодня, были листья подорожника. Притащив их к сидящему на земле Андрею, Катька совершенно серьёзно заявила, что просто приложить к ссадине на руке – недостаточно эффективно, надо подорожник пожевать и залепить рану кашицей. Что тут же и сделала. Андрей даже послать её подальше не успел, как она извозила его зеленью в своих слюнях. А там и её мама на машине подъехала, можно сказать, спасла от окончательного превращения в гербарий. Малявки оказались старше, чем он предполагал. Думал – первый раз в первый класс, но ведь первоклашкам ничего не задают. Значит, второй. Просто ростом не вышли. Хотя если очкарик всегда ест так, как сейчас…
Андрей снова глянул на Кольку. Тот соскребал крошки торта с тарелки. Завидная скорость. Пора заканчивать скрести и просить новый кусок. Впрочем, торт был большой.
Мама всегда заказывала очень большой, потому что отец не мог сказать – задержится в день рождения Андрея на работе или приедет пораньше и на него тоже рассчитывать. В этот раз он мог приехать ещё и с отцом Сашки. Но пока не приехал. Явились только их мать, сам Сашка и его сестра-шестиклассница. Кирочка торты и прочие сладости не ела, потому что серьёзно занималась танцами, их родительница сладким не увлекалась тоже. Да и мама Андрея… А слопать такую махину втроём с Сашкой и Ромкой они бы точно не смогли. Явление очкарика Коленьки оказалось даже кстати…
За окном что-то мелькнуло, и Андрей приподнялся.
– Пришли, балбесы, – подтвердила его догадку мама. – Нет, ну что Рома с Андрюшей способны полезть в воинскую часть, я знала. Но чтобы и Саша…
– Притом что там абсолютно нечего делать, – вдруг заявил Коля. – Там даже мне уже не интересно.
Сидевшая рядом Катька толкнула его локтем и разулыбалась. Она теперь почему-то всё время улыбалась. Молча. Наверное, привыкла за месяц молчать. Её речевая активность закончилась при посадке в машину, когда малявка попросилась поехать с ними и ещё командовала, куда Андрею садиться, чтобы не так трясло. Это было глупо, в подобных машинах трясёт везде. Да и вообще… чего она пристала, будто подобрала на улице покалеченного кота и решила заботиться. Сейчас же необходимость в её платке, слюнявом подорожнике и ценных указаниях отпала, и Катенька просто сияла какой-то потусторонней улыбкой – мол, жизнь удалась.
Ромка ещё раз заглянул в окно, и только потом они с Сашкой вошли.
– Мы не смылись, – сразу заявил Малиновский. – Мы сначала убедились, что тебя увозят…
Андрей думал, что после торта Елена Александровна, солдатик-водитель и малявки уедут, но тут с озера вернулась Сашкина мать с Кирочкой, и все ещё раз сели пить чай. А потом случилось страшное. Слово за слово, мама Андрея вдруг узнала, что Елена Александровна – учитель, преподаёт математику. В той самой супершколе, где ему теперь учиться. Уж после этого уйти ей бы никто не дал. Через минуту улыбчивая малявка приземлилась с ним рядом на диван, осведомилась, не принести ли ему чаю с тортом прямо сюда, будто он не догадался бы попросить, если бы хотел, после чего снова обнаружила своё умение болтать. Теперь речь пошла о школе. Конечно, Катенька учится там же, где работает мама. Конечно, она круглая отличница от гольфов до бантов, да что там, она просто юный гений. И лет ей аж девять, и пойдёт она не в какой-то жалкий второй, а в четвёртый, потому что образование начала с шести. А ему не надо бояться новой школы, она всё-всё покажет, что где находится, и расскажет обо всех учителях, которых знает. Сидела рядом, сверкала круглыми глазищами и источала энтузиазм так, что захотелось провалиться сквозь пол вместе с диваном. В конце концов, это садизм – в день рождения человека полоскать ему мозги школой. Но взрослые так не считали – разговор пошёл о поступлении, репетиторах, и вскоре оказалось, что программа той школы и обычной отличаются настолько, что, скорее всего, Андрею придётся ходить и к репетитору. Мама малявки готовит нескольких учеников к поступлению, найдёт время и на Андрея. Это было почти оскорбительно. Да, с Воропаевым кто-то уже пару лет занимался, но Андрей-то гордился тем, что ему никто и никогда не помогал. Последний раз мама делала с ним уроки в первом классе. И то она просто заставила его переписать некрасиво написанное. На следующий день он закрылся с прописью в туалете, полагая, что школа – его личное дело и маме совать туда нос не стоит. Вернувшийся с работы отец с ним согласился. С тех пор чаще всего уроки они делали с Ромкой. Что-то Андрей решал, а Ромка списывал, где-то, например, в сочинениях, Ромка был более оригинален и мог подкинуть неожиданную идею. Но ходить к репетитору – признать себя болваном. Представиться идиотом Андрей был готов только однажды – если бы это спасло от смены школы… В остальное время даже намёк на то, что он на что-то не способен, его злил.
– А ещё у нас восстановили теплицу, – продолжала трепаться малявка, – там сейчас очень красиво…
– Слушай, – сказал Андрей ей на ухо, – я уже хочу повеситься в вашей теплице на самом красивом баобабе.
– Там нет баобабов, – отрезала Катька. – А волноваться перед новой школой – нормально. Не нужно этого стесняться.
Андрей мысленно выругался. Дача была двухэтажной, и между вторым и первым этажом был тяжёлый прочный люк. Будь он ходячим – забрался бы туда и закрылся, перекрыв доступ занудам в оранжевых гольфах. Но сейчас это невозможно…
Неожиданные гости всё же уехали, мама с родительницей Сашки и Киры ушла во двор, Киру Сашка выгнал вслед за ними, можно было спокойно поиграть в карты. Как-то иначе он представлял себе день рождения, ну да вышло что вышло.
– Устами младенца, – сказал Воропаев про танковые горы, – даже сопляк в очках понимает, что ходят туда только дегенераты. Ничего, скоро я вам покажу, что такое нормальный праздник.
– Насколько скоро? – уточнил Ромка.
– Я тебя дополнительно проинформирую.
Отец так и не приехал, Сашкина мать, прихватив потомство, отбыла утром. Она бы, конечно, с удовольствием ещё побыла за городом, но не любила надолго оставлять без контроля старшую Сашкину сестру, которая, видимо, совсем не дружила с головой. А теперь их мать боялась, что Кристина помимо каких-нибудь личных приключений ввяжется ещё и в политические.
Остатки каникул обещали быть довольно унылыми. Что хорошего, когда твой максимум – дохромать до туалета. Остаётся только играть с Малиновским в карты и в игру «лабиринт кладоискателя» на листочках бумаги...
На этот раз Ромка запрятал клады так старательно, что куда бы Андрей ни вёл героя, либо натыкался на стену, либо валился в яму, выход из которой был на противоположной стороне игрового поля и, разумеется, заминирован и обложен капканами, а если удавалось добыть один из кладов, на выходе оказывалось, что он не золотой. Страница была уже почти вся исчеркана, а победы – не видать. Ромка откровенно радовался, запивая успех газировкой из бутылки. Скорее, впрочем, радовался тому, что Воропаева нет и они, как обычно, вдвоём. Тогда и появилась мама, сказав:
– Андрюша, к тебе пришли.
Это было странно, прийти тут к нему никто не мог. Да, в дачном посёлке было полно народу, но они с Ромкой существовали будто отдельно, компании у них здесь не было. Так что кому бы он мог понадобиться…
Из-за мамы высунулся оранжевый бант.
– Чёрт…
За бантом появились всё те же горящие дурным энтузиазмом глаза и тощий силуэт, на этот раз в оранжевом платье. Между платьем и гольфами обнаружились две ободранные коленки. Судя по всему, гениальная малявка вела далеко не сидячий образ жизни.
– Привет, – просияла она, – я пришла проверить, как ты.
Видимо, мама не поняла, что Катька припёрлась сюда одна, а значит, наверняка пешком через полигон, шоссе и посёлок. Даже ему захотелось схватиться за голову. Это же далеко! Или её кто-то привёл?
– Какая прелесть, – тоном Воропаева провозгласил Малиновский, – чё надо-то?
– А я не к тебе.
Катька пересекла комнату и положила на край дивана альбомный лист. Явно ожидая, что он посмотрит, что там, и, возможно, скажет, как она замечательно рисует.
– Ты что, одна пришла?
Малявка энергично кивнула.
– Коля остался создавать видимость.
– Чего?
– Если мама поинтересуется, где я, он скажет, что мы играем. В прятки. А я сюда и обратно.
– Чокнутая, – искренне сказал он.
На листочке были дурацкие веточки-цветочки и поздравление со вчерашним днём рождения. В числе пожеланий было «и мирного неба над головой». «Дитя военного», – мрачно подумал Андрей. И что с ней делать? Сказать – вали откуда пришла? Посёлок, шоссе, полигон… Оранжевый цыплёнок наедине с окружающим миром. Посмотрел на Ромку.
– Только не это, – сразу сказал тот, – ты же не хочешь, чтобы я волок её в городок?
– Хочу.
– Ну уж нет. Твоя девица – ты и провожай, – Ромка допил газировку и ушёл якобы выбрасывать бутылку. Но Андрей знал, что он вернётся. Поймёт, что это самый разумный выход.
– Ладно, – Ромка и правда нарисовался в дверях. – Я уведу это чучело. Не забудь ей сказать, чтобы больше сюда не приходила. Второй раз не потащусь.
– Поняла? – Андрей посмотрел малявке в глаза. Настроение у той явно испортилось. – Спасибо за… открытку. Но больше не приходи.
Надо же было так влипнуть. Попасться в лапы прирождённой санитарке, явившейся проверить – а ну как её слюни с подорожником подняли его на ноги. Дурдом.