Эрих Фромм в «Бегстве от свободы» иллюстрирует свои рассуждения о чувстве отчуждения и подавленности у человека общества «либерального тоталитаризма», обращаясь к такому феномену американской масс-культуры, как мультфильм о Микки Маусе. Философ-неомарксист пишет буквально следующее: «Ярким примером того, что огромная масса средних американцев постоянно живет в страхе и опасениях, является популярный в Америке мультфильм про Микки Мауса. Сюжет этого “шедевра” прост: кого-то маленького и беззащитного преследует нечто подавляюще сильное и страшное, угрожая убить его или покалечить. Малыш, разумеется, постоянно спасается бегством от своего врага, и, в конце концов, ему удается спастись или даже навредить обидчику. Человек не будет постоянно смотреть один и тот же сюжет, пусть и представленный массой интерпретаций, если эта тема не затрагивает чего-то сугубо личного, чего-то такого, в чем человек боится признаться даже самому себе. Понятно, что беззащитное создание, преследуемое хитрым и коварным врагом, – это сам зритель; именно так он себя ощущает в жизненных ситуациях, именно с таким конфликтом он отождествляет свою жизнь. Подобный фильм не имел бы такой притягательности, не будь у него счастливого финала. То есть во время демонстрации фильма зритель переживает все свои страхи и тревоги, свое чувство ничтожности и бессилия, но под конец все его переживания вознаграждаются, и он получает долгожданное утешение: он может спастись и даже победить своего могущественного врага. Однако его спасение зависит главным образом от его умения удирать, от быстроты его ног, и также от непредвиденных случайностей, которые постоянно мешают врагу поймать его».
Читая это в высшей степени любопытное замечание, я подумал, что в СССР 70-80-х годов был не менее популярный мультсериал – «Ну, погоди!». Думается, можно утверждать, что так же, как «Микки Маус» отражал мирочувствование среднего американского обывателя, «Ну, погоди!» отражал мировидение обывателя позднесоветского. Будет интересно применить метод, созданный Фроммом для анализа американского мультсериала, по отношению к советскому «Ну, погоди!»
* * *
Мультсериал «Ну, погоди!» был снят талантливым творческим коллективом. Режиссер – Вячеслав Котеночкин, сценаристы – Аркадий Хайт и Александр Курляндский, художники-аниматоры – Святозар Русаков, Виктор Лихачев, Владимир Крумин и другие. Главных героев озвучивали артисты Анатолий Папанов (Волк) и Клара Румянова (Заяц). Первая серия вышла на экраны в 1969 году (показана 1 января по Центральному ТВ), причем поначалу режиссер и не думал о продолжении. Но огромный успех у зрителей предопределил долголетие мультфильма. Посыпались письма с просьбами снять продолжение, и режиссер и его команда уступили. С тех пор они в год выпускали по новой серии (последняя, шестнадцатая, вышла в 1986 году), причем много раз пытались завершить сериал, но зрители и слышать об этом не хотели. Действительно, вопреки правилу современных сериалов, где каждая новая серия хуже предыдущей, все до одного выпуски «Ну, погоди!» блещут остроумием, оригинальностью, талантом.
В 1993 году, уже после смерти Папанова, Котеночкин снял все же еще две серии – 17-ую и 18-ую – на материале архивных записей голоса Папанова и думал, что наконец-то в сериале поставлена точка. Но не тут-то было – после смерти самого режиссера и Клары Румяновой, озвучивавшей Зайца, в 2005 году сын Вячеслава Котеночкина, Алексей, снял 19-ю и 20-ю серии, где Волка озвучивал пародист Игорь Христенко, а Зайца – актриса Ольга Зверева. По заверениям Алексея Котеночкина, теперь уж сериал точно завершен, так как его герои утеряли актуальность.
Надо заметить, что четыре последние серии значительно уступают в популярности предыдущим 16 «советским» сериям, да и характеры Волка и Зайца в них претерпели некоторые изменения (о причинах этого – чуть ниже).
Сюжет мультфильмов «Ну, погоди!» прост. Волк – злой, коварный и туповатый субъект с хулиганскими наклонностями. Во рту папироса, волосы длинные и растрепанные, носит модные в 60-70-х брюки-клеш и рубашку навыпуск. Иногда он имеет при себе гитару и гнусаво поет под нее. Ему наплевать на общественные приличия и законы: он пинает урны, сдергивает белье с веревок, угоняет велосипеды, мотоциклы и даже асфальтовый каток, пытается без билета попасть на пароход, в музей. Интересно, что Котеночкин сначала предлагал озвучивать Волка Владимиру Высоцкому, но кандидатуру Высоцкого отвергла цензура. Но Волк не просто хулиган-уголовник – в нем есть черты представителя неофициальных молодежных субкультур, которых советские органы всегда упрекали в «низкопоклонстве перед Западом» и «антисоветской настроенности». Волк носит длинные спутанные волосы, модные в эпоху расцвета советских хиппи, любит западную музыку и сам пытается играть на гитаре нечто вроде рок-н-ролла, перемежаемое блатными романсами и песенками популярных ВИА. Конечно, Волк – не диссидент, для этого он слишком малоинтеллектуален, но он явно не вписывается в рамки идеала советского гражданина.
Волк всюду преследует положительного, доброго и законопослушного Зайца, скромно и просто одетого, потребляющего лишь морковку и не любящего западной рок-музыки. Волк не скрывает того, что Заяц интересует его «на предмет покушать». Однако всякий раз из-за своей феноменальной глупости и неожиданного стечения обстоятельств он терпит поражение. Заяц остается жив-здоров и торжествует над поверженным Волком, но не держит на него зла и всегда готов его простить (в одной из серий они даже подружились, но роковая случайность – Заяц наступил на штаны-клеш Волка и оборвал их – пресекла дружбу в зародыше). Естественно, зрителю исподволь, но настойчиво предлагается отождествить себя с позитивным героем – Зайцем, а вовсе не с хулиганом Волком. Все это сопровождается комичными трюками и звукорядом из советских эстрадных песен.
В мультсериале есть и другие персонажи: Гиппопотам, который обычно является или милиционером, или сторожем музея и всегда побеждает Волка, Кот – фокусник и волшебник, бобры-спасатели на водах, собаки из рок-группы «Dvornjagi» (название специально написано латиницей; перед нами ирония над поклонниками западного рока среди советской молодежи), «горячий восточный мужчина» Петух, который заподозрил Волка в интересе к своему «гарему».
Время действия мультфильма – современная ему эпоха, так называемый «застой», которая легко угадывается по множеству примет. Место действия – музеи, парки, стройка, магазин и все прочие обыденные места, где проходила жизнь советских граждан. Кинокритик Дарья Печорина назвала «Ну, погоди!» «историей советской повседневности». В статье с одноименным названием она пишет: «все события развиваются на фоне советского застоя. Вокруг – атмосфера “культурного отдыха” граждан. Эзоповы звери из “Ну, погоди!” развлекаются в Луна-парке, ходят в цирк и музей, катаются на теплоходе, посещают эстрадные концерты и занимаются спортом. Живут самой что ни на есть обычной жизнью».
Как видим, мультсериал предназначен скорее для взрослых. Дети могут увидеть в нем лишь веселых животных, гоняющихся друг за другом, а взрослые – свою жизнь, показанную на примере прозрачных «лесных» персонажей, причем с тонким юмором и под популярную музыку.
* * *
Легко найти отличия «Ну, погоди!» от американских мультфильмов про Микки Мауса. Если мышонок Микки постоянно боится своего коварного врага и спасается от него лишь чудом, то советский Заяц, который, равно как и другие персонажи, не имеет имени (что само по себе показательно, ведь действие происходит в коллективистском обществе), вовсе не испытывает таких непрекращающегося страха и тревоги. Заяц может, конечно, испугаться и выпучить глаза, если Волк застанет его врасплох. Но Заяц мало сомневается в том, что победа будет за ним. Иногда он даже откровенно смеется в глаза Волку, начинает с ним играть, нарочно поддаваться.
Волк, наоборот, всего боится. Например, он лебезит перед милицией (а затем всячески оскорбляет ее, когда уверен, что милиционеры не заметят этого). Объясняется все это чрезвычайно просто. Если мышонок Микки, как совершенно верно заметил Фромм, символизирует западного обывателя, запуганного бешеными ритмами современного города, жесткой конкуренцией капиталистического общества, то Заяц символизирует обывателя советского, чей «звездный час» как раз и пришелся на «эпоху застоя». Советский обыватель жил в обществе, где ему были гарантированы основные блага: работа, образование, медуслуги, жилье. Ему не нужно было бояться очередного экономического кризиса, инфляции, разорения банка, сокращения персонала на производстве, где он работает, нехватки денег на образование сына или на медицинский полис, наконец, разорения частного страхового фонда, где находятся его пенсионные взносы. Все эти страхи принадлежат обществу западного типа – и теперь, после вестернизации того, что осталось от СССР, они хорошо знакомы и нам. Советский же человек был надежно огражден от них щитом социального, пусть и авторитарного, государства, гарантировавшего удовлетворение основных потребностей.
Естественно, чтоб располагать всем этим, недостаточно было просто родиться советским гражданином. Требовалось еще и соблюдение определенных правил игры: не вести себя вызывающе, не входить в неформальные группировки, не критиковать публично начальство, произносить «нужные слова в нужном месте», пусть даже и без особой веры в них. В общем-то, правила были просты и понятны, и ничего сверхъестественно трудного в них не было. В. Паперный в «Культуре-2» отмечал, что при Сталине нужна была еще и искренность, а поскольку она – вещь субъективная, то никто не мог быть уверен в том, что его минует «карающий меч». А вот при мягком неосталинизме эпохи застоя речь шла о том, чтобы даже и не совсем убедительно притвориться. Уже не нужно было клясться всерьез идеалами коммунизма (это могло даже вызвать подозрение) – достаточно было формально выразить согласие, хоть и с «фигой в кармане», а потом, на кухне, среди друзей, можно это все и высмеять. Действительно, если сталинская героическая эпоха сопровождалась борьбой идей, то застой был пропитан конформизмом и лицемерием.
Выполнение этих простых правил «социального бытия» эпохи «развитого социализма» влекло за собой наличие социальных благ. Невыполнение, наоборот, выбрасывало человека на обочину жизни (не обязательно в лагерь или психбольницу – для этого в 70-е годы нужно было уже очень постараться, например, напечатать за границей откровенно антисоветскую книгу), но перспектив карьерного роста и увеличения благосостояния точно лишало.
Это, кстати, видно и по мультфильму. Кинокритик Д. Печорина отметила, что от серии к серии благосостояние положительного, «лояльного советского гражданина» Зайца растет, а не вполне советский Волк так и остается при своем убогом быте: «спустя десяток серий Заяц переселяется в уютную однокомнатную квартирку, Волк прозябает в своей холостяцкой берлоге с ободранными обоями на стенах».
В общем, советский обыватель эпохи застоя мог не опасаться «черных воронков» и людей в форме. Единственное, что могло ему нанести ущерб, – это криминалитет, причем даже не крупные преступники, а всевозможная шпана. Ее-то и олицетворяет Волк. Впрочем, и шпана эта не многое может: против нее стеной стоит родная советская милиция. Поэтому законопослушный обыватель Заяц не очень-то и боится хулигана Волка, зато Волк все делает исподтишка и опасается, как бы его не поймали.
Интересно заметить, что в 17-й, уже постсоветской, серии все наоборот: Заяц так и остался в своей советской квартире, которая, надо полагать, изрядно постарела, а вот Волк из общаги с ободранными обоями переселился в роскошные апартаменты. Волк ходит по квартире в приличном халате, в зубах вместо прежней извечной папиросы – дорогая сигара. Тем не менее, бояться он начал еще больше. Ему снятся кошмары, в которых Заяц предстает ему в виде вампира, он боится открыть дверь Зайцу – ему чудятся за дверью бандиты с пистолетами и ножами. В конце концов, в ходе разного рода переделок Волк попадает на тропический остров, где его чуть не съели людоеды (от них Волка спас не кто иной, как его старый знакомый).
Превращение вполне логично. В 90-е годы, когда происходила криминальная приватизация, именно из шпаны формировались банды, которые делали самую грязную «работу» при переделе советской экономики: убивали конкурентов, занимались рэкетом, грабя предпринимателей под видом их защиты. Судьба большинства этих ребят с городских окраин – бывших пэтэушников, которые ненадолго хлебнули «красивой жизни» в их понимании, незавидна. Большинство из них погибли от пуль таких же бандитов в бесконечных «разборках», которые залили кровью в 90-е всю Россию.
Так что понятен страх Волка перед бандитами, заставляющий его прятаться за бронированную дверь.
Забавно, что когда людоеды совсем уж собрались сварить Волка в супе – еще один намек на печальную будущность бандита-Волка, его спасает именно Заяц. Советский добропорядочный обыватель Заяц и его антипод, советский мелкий уличный хулиган Волк, которые никак не могли договориться в эпоху застоя, в «либеральной» России стали заодно. Хозяева «новой России», бывшие партаппаратчики, а теперь банкиры и политики, использовали и бросили на произвол судьбы и простых обывателей, и бывших задиристых пэтэушников и хулиганов, превращенных в бандитов.
Поэтому мультфильм «Ну, погоди!» перестал пользоваться популярностью в наше время: неактуально само противостояние этих персонажей, давно ушедшее в прошлое. Теперь время других противоречий, персонажей, которых в «Ну, погоди!» нет.
Окончание следует...
Р. ВАХИТОВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!