Семья великого князя Константина Константиновича
Из семьи "Константиновичей", так называли эту ветвь семьи Романовых, трое сыновей были расстреляны большевиками.
- Иоанн (1886—1918), убит большевиками.
- Константин (1891—1918), убит большевиками.
- Игорь (1894—1918), убит большевиками.
Одна дочь умерла в младенчестве, один из сыновей погиб на фронтах Первой Мировой:
- Наталья (1905), умерла во младенчестве.
- Олег (1892—1914), погиб на фронте во время Первой мировой войны.
Мой сегодняшний рассказ будет о выживших, спасшихся детях. Вот этот список:
- Георгий (1903—1938), умер в Нью-Йорке в возрасте 35 лет после неудачной операции.
- Татьяна (1890—1979), Закончила жизнь в монастыре.
- Гавриил (1887—1955), Умер в Париже.
- Вера (1906—2001), Умерла в Нью-Йорке.
Рассказать я хочу о князе Гаврииле, которому чудом удалось спастись.
Почему я называю это "чудом"?
Иначе это и не назвать – он один из императорской семьи, оставшийся в Петрограде, охваченном революционными волнениями, остался в живых.
Как развивались события тех дней?
15 августа 1918 года князя Гавриила арестовывают по приказанию ЧК. Его привезли в Дом предварительного заключения.
Гавриил просит начальника тюрьмы, который пришел к нему через несколько часов, поместить его в лазарет (это пообещал ему сам Урицкий, потому что у князя был туберкулез в тяжелой форме). Но лазарета в Доме предварительно заключения не оказалось, и его просто перевели в отдельную камеру, дав второй матрас.
Как содержали великих князей в заключении? Об этом можно судить из воспоминаний Гавриила:
Вскоре мне из дома прислали самые необходимые вещи. В этот же день зашёл ко мне в камеру дядя Николай Михайлович.
Он не был удивлен моим присутствием здесь, т.к. был убежден, что меня тоже привезут сюда.
Дядя Дмитрий Константинович помещался на одном этаже со мной. Дяди Павел Александрович, Николай и Георгий Михайловичи помещались этажом ниже, каждый в отдельной камере.
Охрана смотрела на своих узников без фанатизма. Удивительно то, что им разрешалось, точнее не запрещалось, общаться друг с другом и перемещаться по тюрьме.
Князь Гавриил вспоминал:
В тот же день мне удалось пробраться к дяде Дмитрию Константиновичу (это был больной мужчина практически слепой). Стража смотрела на это сквозь пальцы, прекрасно сознавая, что мы не виноваты.
Я нежно любил дядю Дмитрия, он был прекрасным и очень добрым человеком и являлся для нас как бы вторым отцом.
Еще раз хочу отметить отношение охраны к этим арестантам. Они не считали их опасными преступниками!
Тюремная стража относилась к нам очень хорошо. Я и мой дядя Дмитрий Константинович часто беседовали с ними, и они выпускали меня в коридор, позволяли разговаривать, а иногда даже разрешали бывать в камере дяди.
И о врачах охрана не забывала. Они видели, что Гавриил болен!
С разрешения большевиков ко мне приходил наш домашний врач!
Всё говорит о том, что их не собирались расстреливать! Моё мнение, большевики просто не знали, что делать с этими заключенным, чья вина была только в том, что они были Романовыми.
Всё изменилось в один день.
Как-то раз, на прогулке, тюремный сторож сообщил им, что убили комиссара Урицкого и они все объявлены заложниками.
Дядя Гавриила Дмитрий Константинович, успокаивал племянника как мог:
Не будь на то Господня воля, не отдали б Москвы, а что наша жизнь в сравнении с Россией – нашей родиной?
Он и умрет с молитвой на устах, повторяя перед расстрелом "Прости им, Господи, не ведают, что творят..."
Как же удалось тогда спастись Гавриилу?
Помог, как ни странно "Буревестник Революции" писатель Максим Горький!
Родные и врач И.И. Манухин ходатайствовали за него, больного туберкулезом, перед Зиновьевым и Управляющем делами Совнаркома Бонч-Бруевичем.
Есть медицинское свидетельство врача:
Его туберкулезный процесс принял очень острый характер течения. Тяжелый тюремный режим является для него безусловно роковым. Поэтому необходимо, по меньшей мере, перевести больного в частную клинику или освободить его.
По данному ходатайству между Петроградом и Москвой шла переписка.
Если Бонч-Бруевич пишет, что :
Гавриил Романов арестован как заложник и болен в сильной степени туберкулезом... содержится в квартире Горького.
На что из Москвы от Ленина приходит телеграмма:
Боюсь, что вы зашли чересчур далеко, разрешив Романову выезд в Финляндию. Не преувеличены ли сведения о его болезни? Советую подождать, не выпускать сразу в Финляндию.
Казалось бы, что дело об освобождении проиграно!
И вот тут вступает Максим Горький. Обратите внимание, как составлено письмо. Он был не только талантливый писатель, но и отличный психолог.
Дорогой Владимир Ильич! Сделайте маленькое и умное дело – распорядитесь, чтобы выпустили из тюрьмы бывшего великого князя Гавриила Константиновича.
Это очень хороший человек, во-первых, и опасно больной, во-вторых. Зачем фабриковать мучеников?
Это вреднейший род занятий вообще, а для людей, желающих построить свободное государство – в особенности.
К тому же немного романтизма никогда не портит политики. Выпустите же Романова и будьте здоровы.
И приписка:
Вот что: болезнь Надежды Константиновны следовало лечить доктору И. Манухину. У него есть свой метод лечения той болезни, метод весьма удачный. Может быть, Надежда Константиновна приехала бы сюда и потолковала с Манухиным.
Привет ей А. Пешков
И князя Гавриила отпускают!
В воспоминаниях врача Ивана Манухина можно найти такие слова Максима Горького:
Довольно отсиживаться в своём углу! Надо войти в ряды большевиков и постараться на них повлиять, иначе они чёрт знает что еще натворят.
Именно Горький посоветовал врачу дать свидетельство о болезни хотя бы кого-нибудь из великих князей. И он пообещал начать "хлопоты у Ленина". Начать решили с Гавриила, поскольку тот был пациентом Манухина и имелась история болезни князя, которую можно было предъявить.
Благодаря просьбе Горького Гавриила Константиновича перевели в частную лечебницу Герзони, на что Горький сказал:
Освободить-то его освободили, а что же дальше? Если оставить его у Герзони, его там убьют. Нет другого выхода, надо взять его ко мне. У меня в квартире его не посмеют тронуть.
И Горький берет князя вместе с его женой к себе. Рисковали ли Максим Горький? Думаю, что пояснять не надо.
Что еще сделал Горький в те дни?
Я рассказывала уже о судьбе жены другого великого князя Михаила Александровича Натальи Брасовой, которая в это время находилась в той же лечебнице Герзони. Как-то раз врач пришел к Горькому и услышал от него:
Положение Брасовой очень серьезное. Она находится в лечебнице Герзони, её хотят арестовать, может быть, даже сегодня. К ней ходить опасно.
А через 2 дня Горький в разговоре с врачом заявил, что:
Как я вам и сказал, за Брасовой пришли в ту же ночь, но её у Герзони не оказалось!
И добавил с улыбкой: "Кто-то её предупредил..."
Горький спас таким образом и жену великого князя Михаила Александровича.
Максим Горький понимал, что долго князь не может у него жить, мало ли как измениться ситуация. Он решает, что их надо отправить за границу! И опять идет к Ленину, и тот опять дает добро на его просьбу!
11 ноября 1918 года князь Гавриил с женой сели на поезд до Белоострова (посёлок Курортного района, недалеко от границы с Финляндией).
В Финляндию Гавриила перевозили уже в ручной тележке, он не мог идти сам. Потом они направились в санаторий на лечение, а из Финляндии уже уехали в Париж.
Князь императорской крови Гавриил Константинович умрет в 1955 году.
Покажу еще несколько фотографий семьи "Константиновичей".
О семье Великого князя Константина я рассказывала много, вот несколько публикаций: