В одном из покоев в углу замерло бюро — в точности такое же, что я исследовала в нашем просторном «номере» отеля - музея. Не раздумывая, зацепила ручку одного ящика, второго. Восьмой ящик от резкого движения чуть не пал мне на руки. На дне лежал листочек. В точности такой, каким меня одарил «дедуля в синем».
Глава 3 предыдущая
- Vola! Pericolo! (Лети! Опасность!) — зазвенело чернилами с него. Листок выпал из рук, я ощутила себя стоящей в воздухе. Орнамент паркета предстал во всем великолепии с трехметровой высоты. Тело приняло горизонтальное положение, руки, вынырнув ладонями вниз, вытянулись вдоль. Реактивным самолетом меня вынесло через арку назад. Пролетали лепные потолки, дребезжали вслед хрустальные подвески люстр, сменялись экспозиции. Залы уходили за залой, в века. Только влетев в гостиную с дощатыми полами, невидимая сила развернула меня на девяносто градусов и опустила на немецкий палас. Счастье, что не на голову опустила, и потусторонние силы иногда путаются. Ощутила, что мощь, возникшая во мне перед полетом, увеличивается.
Глаза таращились в разные стороны, выискивая подружек. Рванув дверь спальни на себя, я оказалась перед ошеломляющей картиной. Лизочка спала, разметавшись на постели, а над спящей Катей склонилось существо белого мертвенного цвета. Оно показалось мне чудовищем в людском теле. Человек, безмерно худой, обнаженный, с голым черепом, нелепо согнувшийся над женщиной. Не чувствуя языка, способного произнести что-либо внятное, я, содрогаясь от омерзения, схватила существо за предплечье, рывком повернула на себя. Под рукой хрустнула кость, под пальцами остались глубокие свинцовые следы. На меня воззрились пустые глазницы с нависшей над ними кожей. Зомби! Героем компьютерных игр, раскидывающим косяки живых мертвецов, с воплями женского ужаса «Ва — ва — ва!» стала выталкивать зомби из спальни.
Существо сопротивлялось, тужилось, пытаясь удержаться на территории, хваталось за ручку двери. Опять треснула кость. После крепкого тумака в нижнюю часть спины (мягкого места не нашлось) противник оказался за дверью. Щелкнув задвижкой, я повернулась к своим «девушкам». Катя сидела, мотая головой.
- Ты видела? Видела это? — наконец закричала я на родном языке.
- Ва, — прозвучало в ответ.
- Мама, — раздалось с кровати. — Меня тошнит.
- Я понесла Лизку к выходу, закрой за мной дверь!
Стащив девочку с кровати себе на спину, вышла из спальни.
На пороге валялся зомби. Вытянул здоровую руку вслед. Из-под него вытекала жидкость, окрашивая палас в темно-зеленый цвет. Осматриваясь вокруг, остерегаясь нового нападения, визгнула во второй октаве, почему-то на английском:
- Danger! Danger!
Пусто! Створки входной двери выпустили меня с девочкой. Лиза стоять не хотела, вяло сползала вниз по наружной стене дома. Так я ее и оставила на белых камнях.
«Бывшее человеком» пыталось подняться, рука почти дотянулась до дверной ручки. Тело его приобрело темный коричневый оттенок. Под ногами хлюпало, вязло. Крепкий удар сандалеты в чрево отбросил зомби в сторону. В животе зазияла черная бескровная дыра. За дверным окошком круглели, полные ужаса, Катины глаза.
- Ну! — я дернула дверь. Катя опомнилась, отодвинула щеколду, выскочила и рванула к выходу. Но поскользнулась на влажном паласе, и чуть не упала в месиво синтетики и слизи. В этот момент я не смогла сдержать торжествующий смех, вырвавшийся победно и нервно из груди. Успела подхватить подружку и без препятствий вывела ее из музея.
На известняковом пятачке, под лучами естественного светила - яркого послеполуденного солнышка, сидели друг напротив друга, в согласии упершись ступнями в ступни, три русские женщины — ребенок и две матроны «золотого» женского возраста. Лизу вытошнило, но выглядела девочка неплохо, на щеках проявился румянец.
- Мам, а что это было? — спросила она.
Катя посмотрела на меня.
- Да это тетя Лера жениха себе по музеям ищет, доча. А нас снотворным напоила, чтобы не мешали.
- Мама, а мне ведь тоже заграницей замуж выйти надо. Можно, я с тетей Лерой вместе буду искать?
- Катька, почему с нами раньше такого не происходило, ну например, в студенческие годы?
- Мне, Лерочка, ТАКОГО переживания ни в студенческие, ни сейчас. Если бы ни ты со своим музеем, гуляли бы по холмам, босиком по зеленой траве. Ой, прости, прости, пожалуйста. Если бы не ты — не быть бы нам вообще.
Свидетельство о публикации №214122000210