Пол-четвертого утра. Кончался май. Я вышла в сад, в щебетание птиц, зелень вокруг, и я вдруг подумала: а сколько остается у меня ещё дней? Успею ли я рассказать о своей жизни? Она ведь была прекрасной и неповторимой, моя единственная жизнь, моя жизнь.
С тех пор, как я научилась читать, я стала на порядок счастливее. Я научилась уходить, бродить в воображении в мире книг.
В каком классе проходят "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого? Может быть, уже и не проходят. Эта повесть пронзила меня в самое сердце. Я сопровождала раненного летчика в его пути в лесу, смотрела сверху как он ползёт, подволакивая покалеченные ноги, и мне кажется, я чувствовала вкус чая из брусничных листьев, который он заваривал в котелке в пути, и вкус куриного бульона, когда он наконец-то приполз к своим, и как я плакала горько, когда ноги ему отрезали, - это было первое в моей жизни потрясение, первый раз, когда книга вызвала настолько живые эмоции, настоящее сопереживание.
Второй раз - Ильф и Петров - Двенадцать стульев. Это же ужас, как я рыдала, когда Киса полоснул бритвой по горлу Остапа моего любимого Бендера! И какое непередаваемое облегчение я испытала, узнав, что в "Золотом теленке" мой герой остался жив! (Странно, узнав что он жив, "Золотой теленок" я читала уже с прохладцей, и если бы в финале героя убили опять, я бы уже так не расстроилась, точно. Как это объяснить? Может быть тем, что вторая книга менее талантлива? Или тем, что по второй части нет фильма с Андреем Мироновым? Ведь именно о нём, по нему я рыдала. Я ведь, когда читала, когда смотрела фильм (что сначала? фильм, наверное) я была им, Остапом (Мироновым в его незабвенной фуражке и грязно-бело-вязаном шарфе) это ведь моё, про меня, навсегда,
Нет, я не плачу, и не рыдаю,
На все вопросы я открыто отвечаю,
Что наша жизнь - игра, и кто ж тому виной,
Что я увлекся этою игрой.
О наслажденье - скользить по краю.
Замрите, ангелы, смотрите - я играю.
Разбор грехов моих оставьте до поры.
Вы оцените красоту игры.
Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей.
Белеет мой парус такой одинокий
На фоне стальных кораблей
Третья книга, это "Три товарища" Ремарка.
Я прочитала что Пат умерла и я была там, я всё видела:
"Потом я смыл с нее кровь. Я одеревенел. Я причесал ее. Она остывала. Я перенес ее в мою постель и накрыл одеялами. Я сидел возле нее и не мог ни о чем думать. Я сидел на стуле и смотрел на нее. Вошла собака и села рядом со мной. Я видел, как изменялось лицо Пат. Я не мог ничего делать. Только сидеть вот так опустошенно и глядеть на нее. Потом наступило утро, и ее уже не было".
Я не могла унять слёз три дня напролёт. Мой первый (бывший) муж Андрей не знал, как утешить меня. До сих пор помню книжный магазин, где я купила книгу, монохромную картинку на чёрной гладкой обложке, холод и снег за окном.
Все эти три книги отпустили меня. Прочитав их заново, я уже не заплачу. Но они были и перевернули моё сознание.