Пластинку фолк–группы "Песняры" (Мелодия, 1978) иногда называют "Песняры III", так как она была третьей студийной работой коллектива.
Если внимательней рассмотреть конверт, то можно увидеть что по правую руку от Владимира Мулявина сидит женщина и она полностью закрыта буквальным образом (то есть, крупной буквой "С"). Осталось лишь красное платье и фрагмент причёски.
Обращает на себя внимание что все буквы названия ансамбля (кроме буквы "С") имеют, так сказать, "утолщение" в нижней части буквы и они одной высоты. Только у буквы "С" такое "утолщение" в верхней части и к тому же эта буква выше остальных, она как бы, вытянута. Налицо факт того что её перевернули и вытянули специально.
Почему так сделали? Это некрасивая история: на фото было сфотографировано не 13 человек (а именно так это может показаться), а 14. Буквой "С" специально сокрыта певица Людмила Исупова.
Интервью с Людмилой Исуповой.
Белорусская деловая газета № 60, 06 августа 2004г.
— Фортепиано, клавишные, флейта… «Золотые яблоки», «Верасы» и… мужской коллектив «Песняры»
— Дело в том, что Владимир Георгиевич Мулявин в то время рождал рок–оперу притчу «Песня о доле». По сюжету там были женские роли. Искали исполнительницу чуть ли не по всему Союзу. Пробовали даже Валентину Пономареву, но она не подошла Мулявину. Он представлял в этой роли человека совсем иного. Не буду рассказывать, как и когда он решил послушать меня. Спела Мулявину в присутствии Валерия Яшкина предложенное из оперы с листа. «Это то, что надо! Берём!» — почти в один голос закричали они. Я была потрясена! Началась работа. Да такая работа, о которой и мечтать нельзя! Но я знала, знала, что это должно было случиться. Как приходилось работать… Стирая пелёнки сына, брала в ванную листы с партиями и разучивала их. И ездили мы везде, играли на десятитысячных площадках, и места всем не хватало — стояли в проходах. Везде аншлаги! Только жаль, что у меня ничего не осталось на память о том времени. Ни фотографий… Ничего! Все материалы обо мне были утрачены, испорчены, уничтожены. Даже на обложке пластинки, где на снимке я стою на переднем плане, на моем месте красуется огромная буква «С» из названия «ПеСняры». Вот что значит отказать в замужестве лидеру. Я все–таки крепко его уважала за талант, но для замужества нужна ещё и любовь. Любовь не только за талант… Вы, надеюсь, меня понимаете?
— Ну и как работалось?
— Всяко бывало… Даже страшно вспоминать. Вот пример. Мы были на гастролях в Чехословакии. Расквартировали нас в одной из советских воинских частей. Военные для меня создали незабываемый комфорт. Как–то постучался Борткевич, видимо, рассчитывал побеседовать. В это время по коридору дефилировали Мулявин с Демешко. Борткевич на моем пороге — обида для Мулявина. Так считал ударник: «Убью, сволочь!» — и помчался за казановой–неудачником. Итог — у Борткевича сломан нос. Чешские хирурги бесплатно устранили все повреждения… Трагикомедия в том, что Борткевичу и без того требовалась коррекция, но он боялся наших эскулапов. А тут такой случай! За границей и бесплатно! Почти…
— Не обидно, что сегодня вас забыли?
— Обидно — не то слово. Скорее неприятно. Уничтожение моих материалов — это спланированная акция. Я знаю кем. В связи с 30–летием «Песняров» на ТV выступал Эдуард Ханок и вспомнил обо мне, вспомнил о «Малиновке». Я была первой исполнительницей этого хита. Записан он был в стиле Стива Уандера и в корне отличался от «воплощения» последующими исполнителями. Ханок очень расстроен, что не смог нигде найти первый вариант «Малиновки». И таких примеров масса! Мулявин все время не подпускал ко мне прессу, затем все упоминания обо мне были «подчищены»…
Я ушла из "Песняров", потому что не захотела стать женой Мулявина (Комсомольская Правда)
А в 1979–м “Песняры” перестали исполнять “Песню о доле”, и Людмила Исупова больше не пела в ансамбле.
— Я считаю, что не обстоятельства, а я сама стала причиной своего ухода. Хотя Владимир Георгиевич был мнительным человеком, и, допустим, критическое замечание маститого композитора, мол, “Песня о доле” никакая не опера, а программа, состоящая из отдельных песен, могло быть воспринято им к действию. Ведь высшего музыкального образования у Мулявина не было… Но не это было причиной моего ухода. Мулявин уже пробовал вводить меня в состав других программ. С Владиславом Мисевичем на флейтах мы однажды дуэтом исполнили “Шэпчацца явар з калінаю…”. И мои собственные песни, ведь я еще и композитор, Владимиру Георгиевичу очень нравились… Но я не согласилась выйти за него замуж… С Медведко я развелась спустя полгода работы в “Песнярах”, и была свободной женщиной… Но замуж за Мулявина все равно не хотела. Почему? Ну, хотя бы потому, что я его не любила. А еще я ему сказала: “Если я выйду за тебя, мы оба сопьемся…” Я его уважала и очень ценила. Я преклонялась перед ним как перед музыкантом, а первое время и вовсе робела. Но этого недостаточно, чтобы согласиться на такой серьезный шаг… Впрочем, я, наверное, никого не любила… Мы были друзьями и единомышленниками, после каждого концерта Владимир Георгиевич шептал мне “жду!”, и я на “мягких лапках” — это его выражение — кралась к нему в номер. Не хотелось никого раздражать нашими отношениями, а уж тем более их афишировать. И никто не знал, как мы проводим время. На самом деле мы не столько занимались сексом, сколько беседовали о музыке, он часто советовался со мной, как быть с той или иной песней. Я показывала ему свои. “Мы сможем их ввести в репертуар, если ты станешь моей женой. Тогда никакой Лученок не сможет ничего сказать: ты моя жена и точка…”
