Нигяр не на шутку была встревожена состоянием дочери. После того, как ей с трудом удалось объяснить девочке, что папа никогда к ней не приедет, потому что злое чудище погубило его, Эсманур замолчала. Она молчала уже пятый день. Лекари поили девочку каким-то отваром, она не отказывалась, она выполняла все просьбы, обращённые к ней, но, казалось, никого не видела и была где-то далеко. Джанфеда-хатун, видя это, где-нибудь укрывшись, тихонько плакала. Нигяр только и могла, что крепко обнимать девочку и рассказывать ей красивые истории.
Однажды утром всех разбудили звуки чудесной мелодии, доносившейся из комнаты Эсманур. Нигяр, а следом Джанфеда-хатун, поспешно войдя к девочке, увидели её, играющую на скрипке. Она играла самую любимую мелодию Ибрагима-паши. Увидев вошедших женщин, она прервала игру и сказала:
- Мой папа здесь, он меня видит и слышит, он всегда будет здесь. Она поцеловала подаренную отцом скрипку и продолжила играть красиво и вдохновенно.
Женщины переглянулись и стали ждать, что последует дальше. А дальше всё стало, как прежде. Эсманур стала разговаривать, кушать, даже иногда шалить, только чаще играла на скрипке, закрывая глазки и улыбаясь, как будто и впрямь видела своего папу.
Спустя пару недель в поместье вновь появился Матракчи Насух эфенди. Он привёз новости. Во-первых, всех поразило известие о скоропостижной кончине Хатидже-султан. Ходили слухи, что она приняла яд, не перенеся смерти любимого супруга. Её детей забрала к себе её сестра Бейхан-султан.
Отец Ибрагима-паши, Юнус-паша, слёг, сильно переживая гибель сына. За ним ухаживают сын Нико с невесткой.
Как ни странно, гонений на семью великого визиря не наблюдалось, напротив, султан словно забыл об их существовании.
Ещё Матракчи сказал, что готов отвезти Нигяр на могилу Ибрагима-паши. Нигяр тут же засобиралась в дорогу. Решено было рано утром следующего дня отправиться в путь. Маленькая Эсманур ночью пришла и легла к маме в постель. Обняв её, она сказала:
- Мама, я знаю, куда ты едешь. Обещай, что когда я чуть-чуть подрасту, ты возьмёшь меня с собой.
- Обещаю, моя умница, - Нигяр крепко обняла дочку и беззвучно заплакала.
Нигяр с Матракчи прибыли в Стамбул на закате. Остановив карету в полумиле от нужного места, они направились к могиле пешком. Спустя некоторое время погребальный намаз был совершён. И хотя прошёл он не по всем правилам, однако смог помочь усопшему обрести душевный покой.
Нигяр попросила разрешения Матракчи заночевать у него в доме, а рано утром отвезти её навестить Манолиса-отца. Насух эфенди согласился. Они постарались сделать пребывание женщины в доме эфенди незаметным.
Прежде, чем разойтись по комнатам для ночлега, Матракчи подошёл к Нигяр и тихо проговорил:
- Ты должна ещё кое-что знать, Нигяр. Иди за мной. Он взял факел и направился в глубокий подвал дома. Там, среди многочисленных каморок, он нашёл неприметную дверь, заставленную каким-то хламом, долго возился с замком и, наконец, справился с ним. Войдя, он открыл находящиеся в помещении три сундука и осветил их факелами. Взору Нигяр представилось невероятное богатство, находящееся в сундуках: золотые монеты, драгоценности, золотая посуда, дорогие ткани, меха, отдельной стопкой лежали связанные ценные полотна картин.
- Нигяр, Ибрагим-паша догадывался, что век его недолог, поэтому завещал мне в случае его смерти отдать тебе эти богатства, чтобы вы с дочерью никогда не испытывали нужды. Он вовремя перевёз сундуки ко мне, потому что сразу после его казни всё имущество паши перешло в казну Османской империи. Я подумаю, Нигяр, как отправить их тебе, нужна большая повозка и охрана. А сейчас ты можешь взять часть золота на любые цели.
Нигяр, потрясённая увиденным, подняла в знак протеста руку, но тут же опустила её. Она решительно подошла к одному из сундуков и взяла оттуда три увесистых мешочка с золотыми монетами.
- Насух-эфенди, да возблагодарит тебя Аллах за твою верность паше! Да прибудет наш незабвенный Ибрагим-паша в раю! Я решила взять это золото и немедля начать строительство мечети в память об Ибрагиме-паше у себя в поместье. Прошу тебя, Матракчи, возьми и ты сколько надо золота, и организуй строительство в городе дома-приюта для вдов и детей-сирот. Пусть эти приюты облегчат жизнь страждущих, пусть станут они молиться за неизвестного благодетеля. Иншалла, душа Ибрагима-паши возрадуется!
- Иншалла! Ты рассудила правильно, Нигяр-хатун. Я всё сделаю. На этом закончив разговор, оба вышли из тёмных подземных коридоров дома Матракчи Насуха-эфенди.
Едва забрезжил рассвет, Нигяр с Матракчи собрались, спешно вышли из дома и поехали по адресу, который хорошо знал Матракчи Насух эфенди.
Остановив карету возле большого солидного дома, Матракчи подошёл к воротам.
- Доложи о моём приезде господину, Хаджи-ага, - сказал Насух немолодому уже человеку, открывшему ворота.
- Добрый день, Матракчи Насух эфенди, заходите, не стойте в воротах, я мигом, - ответил мужчина, по-видимому, главный среди слуг в доме.
Через пару минут навстречу Матракчи вышел Нико и, раскрыв объятия, приветствовал эфенди:
- Как я рад тебя видеть, Матракчи, сил моих больше нет, этот дом стал мне тюрьмой. Не то, что выйти, поговорить не с кем. Отец всё время раздражён или молчит. Жену я взял молчаливую, сынок ещё говорить не умеет. Один на один я со своими думами о несчастном брате.
- Приветствую тебя, Нико. Сразу скажу, что приехал я не один. Нигяр-хатун со мной.
Услышав это, Нико бросился к карете. Открыв дверцу, он увидел женщину, которую не смог забыть в течение двух лет. В тёмной скромной одежде с гладко зачёсанными волосами, покрытыми тёмно-вишнёвой вуалью, она выглядела строго, но по-прежнему очень привлекательно.
- Добрый день, Нигяр-хатун, я рад Вашему неожиданному приезду, - взволнованно проговорил мужчина.
- И вам доброго дня, Махмуд-паша, прошу простить мою дерзость, что посмела без вашего одобрения приехать, - вежливо ответила Нигяр. – Примите мои соболезнования по поводу безвременной кончины вашего брата. Да прибудет он в раю, Аминь!
- Аминь! – вторил ей мужчина. – Пойдёмте в дом, отец будет очень рад Вам.
Нигяр вышла из кареты, и все трое проследовали в дом.
Старый Манолис даже не обернулся на звук скрипнувшей двери. Он сидел на тахте и крутил в руках маленькую детскую лодочку.
- Отец, у нас гости! – громко сказал Нико.
- Кого шайтан принёс? – грубо спросил бывалый рыбак, по-прежнему не оборачиваясь.
- Да дарует Аллах покой и достаток вашему дому, - услышал он знакомый женский голос.
Вмиг повернувшись, он увидел Нигяр и заплакал, как ребёнок. Не в силах выдержать это зрелище, Нигяр быстрым шагом подошла к пожилому мужчине, обняла его, и тоже заплакала.
- Ну же, дочка, успокойся, я обещал Тео, что не позволю и слезинке упасть с ваших с Эсманур глаз, - прерывающимся голосом сказал Юнус-паша. Теперь я ваша защита и опора, - твёрдо сказал он, быстро вытирая глаза. Он погладил Нигяр по голове и спросил:
- А как там моя Эсманур? Спрашивает, где её отец? Ты сказала ей, что ужасное чудовище убило его, моего мальчика? Не будет ему, этому чудовищу, покоя ни в этом мире, ни в том, - грозно промолвил Манолис.
- Эсманур тяжело пережила смерть отца, хоть и маленькая. Нашла утешение в скрипке, играет и говорит, что так разговаривает со своим папой. А мне милостиво согласился показать могилу Ибрагима-паши Матракчи Насух эфенди. Вчера мы совершили там погребальный намаз, - поделилась Нигяр-хатун.
Юнус-паша, утирая слёзы, произнес с благодарностью:
- Спасибо, дочка!
Во всей этой суматохе никто и не заметил вошедшую и скромно остановившуюся у порога худенькую бледную женщину с малышом на руках. Все обернулись, когда мальчик требовательно произнёс “Дай, дай!”
- Нигяр-хатун, это моя жена Фатьма и мой сын Мехмед, - представил Нико свою семью.
- Благослови вас Аллах, да ниспошлёт он вам крепкого здоровья и долгих счастливых дней! – пожелала Нигяр-хатун.
Юнус-паша встал с тахты и громким голосом скомандовал слугам:
- Накрывайте на стол, гостей будем угощать!
Матракчи с Нигяр незаметно переглянулись и утвердительно кивнули друг другу. Они почти сутки ничего не ели и не прочь были утолить голод.
После сытного обеда Нигяр, смущаясь, обратилась к Юнусу-паше:
- Прошу простить мне мою дерзость, но могу ли я обратиться к Вам?
- Слушаю, - ответил с добротой в глазах мужчина.
- Не знаю, смею ли я, но очень хочу предложить Вам поехать со мной в поместье. Эсманур будет Вам очень рада, да и свежий лесной воздух пойдёт Вам на пользу, иншалла, Ваша душа быстро там поправится, - доверительно обратилась к отцу Ибрагима Нигяр.
Все люди, находившиеся в комнате, замерли в ожидании ответа главы семьи. По лицу его было видно, что слова Нигяр пришлись ему по душе. Немного помолчав, он сказал:
- Спасибо, Нигяр-хатун, за приглашение. Мой сын рассказывал о тебе, как о доброй и умной женщине. Я давно понял, как он был прав. Я согласен и еду с тобой.
Тут же в комнате поднялся лёгкий шум, перерастающий в суету. Через час Юнус-паша уже садился в карету вместе с Нигяр-хатун.
Перед отъездом он попросил Матракчи отвезти его на могилу сына. Матракчи не смел отказать страдающему отцу. Все трое ещё раз помолились у небольшого бугорка и двинулись в путь по направлению к Бейкозу.