Много раз я ставил интересный опыт на зарубежных англоязычных зрителях, предлагая им посмотреть советского «Холмса», а затем поделиться со мной отзывом. Слава богу, интернет располагает к подобного рода экспериментам.
Среди самых курьёзных и парадоксальных отзывов, например, рецензия Петри Салина из Хельсинки:
«…Конан Дойл в замечательных чеховских полутонах: темп фильма неторопливый, без спешки (торопиться некуда), настроение нежное и мечтательное, и безошибочно славянское. Миссис Хадсон не разливает чай из самовара, а её домочадцы не пьют его из гранёных стаканов, или хотя бы виски вместо водки – ничего такого. Правда, ждёшь, что новым клиентом окажется не мисс Морстен или доктор Мортимер, а Тригорин или Аркадина. И что злополучным инспектором, отчаянно нуждающимся в советах Шерлока Холмса, окажется не Лестрейд, а Порфирий Петрович».
Другой рецензент, Николас Вейл из Англии, заключает: «В фильме «Собака Баскервилей» (…) миссис Хадсон действует с приятной самоуверенностью – явное признание роли пролетариата, своеобразная уступка коммунистической этике того времени».
Что если, всё так и есть – и большое видится на расстоянии?
Чеховская атмосфера и своеобычная версия советского демократизма – неожиданные «отметины», не раз и не два встреченные мной в рецензиях англичан (и других западных зрителей), которые не спишешь на случайную аберрацию того или иного реципиента…
Уравняв Холмса и Ватсона в названии фильма, сделав их равноправными фигурами уже на уровне сценария, подчеркнув товарищество и дружбу двух джентльменов, авторы ленфильмовского сериала совершили в мировой кино-Холмсиане революцию, если хотите, «коммунистического» толка. Из того, кто был никем (в большинстве предыдущих фильмов), доктор Ватсон превратился в равноправного Холмсу героя. Их общение утратило схематизм формулы «слуга и господин» – стёрлись намёки на психологию превосходства сверхчеловека Холмса над посредственным Ватсоном (этим пороком грешат многие экранизации «Холмса»).
Разумеется, в таком художественном решении не было сознательного приседания перед идеологией, но только искренняя вера в священный идеал мужской дружбы, воспетый в лучших приключенческих романах мировой классики. Как при этом не вспомнить, что тема дружбы (в том числе мужского товарищества) была сквозной во всём советском кинематографе. В нашем случае достаточно указать на несколько фильмов из репертуара 1979 года, не меньших, чем «Холмс», телевизионных хитов – «Д’Артаньян и три мушкетёра» и «Место встречи изменить нельзя».
Убегая от регламентированной советской жизни, режиссёр Масленников прибыл, выражаясь в терминах Маркса, в «царство свободы и истины» – или, лучше сказать, «королевство»? – в котором отношения сыщика и его друга представляют собой модель идеальной дружбы и идеального общения. По сути, в утопию, сочинённую на материале весьма условной идеализированной Англии. Квартира на Бейкер-стрит – неприступный форпост на линии соприкосновения с социальным злом. Сборочные элементы этой уютной конструкции, как видим, принадлежат разным культурным мирам и эпохам: от английского импорта до отечественных комплектующих, от постулатов беллетристики до идеологем социальной утопии. Киновед Любовь Аркус, к слову, однажды заприметила в числе строительного материала этого фильма диккенсовский дух и одновременно мечту советского интеллигента победить зло «не кулаком, не насилием – а мыслью и добротой».
Кирилл Кобрин в 2007 году выдвинул весьма остроумную гипотезу, объясняющую невероятный успех советского кино-Холмса и всего феномена нашего «английского» кино в целом, найдя параллели между поздневикторианской Англией и брежневским СССР. Автор не то, чтобы ошеломил открытием – о данном параллелизме упоминали и раньше. Заслуга Кобрина в том, что в своём эссе он собрал большое число улик и выстроил на их основе доказательную базу.
Самое время задаться вопросом: а не были ли советские экранизации английских писателей чем-то большим, чем просто проявлением, так называемой, культурной автаркии или проекцией каких-либо социально-психологических комплексов? Больше, чем побегом от действительности? Не резонно ли в них разглядеть самостоятельную ценность? А, возможно – проявление культурного универсализма? Если хотите – форму художественного познания? Не случайно ведь Достоевский определял основания русской культуры как «всемирную отзывчивость», как открытость и интерес к культурному опыту других народов, умение впустить чужой национальный гений в свою душу, не искажая его сути.
Александр СЕДОВ (с)
Другие мои статьи и переводы: Игорь Масленников - режиссёр-садовник / Лёгкое дыхание "Пиковой дамы" (о фильме Игоря Масленникова) / И снова о "Холмсе": равен ли телесериал - кинофильму? / Василий Ливанов, он же Шерлок Холмс / публикации из цикла " Их взгляд на нашего Холмса ": ...17 часть, 18 часть, 19 часть, 20 часть, 21 часть, 22 часть, 23 часть, 24 часть, 25 часть, 26 часть, 27 часть, 28 часть, 29 часть, 30 часть, 31 часть, 32 часть, 33 часть, 34 часть, 35 часть, 36 часть, 37 часть, 38 часть, 39 часть, 40 часть / и т.д.
#шерлок холмс #экранизации книг #фильмы ссср #ленфильм #советские сериалы
