Один из лучших памятников производственной архитектуры дореволюционной Самары появился, как ни удивительно, из-за обострения пожарной обстановки в начале 20-го века. В первое его десятилетие город территориально прирастал очень быстро, особенно в северо-восточном направлении, сформировав там крупный поселок Мещанский.
Застройка этого многолюдного, но небогатого пригорода была практически полностью деревянной и довольно тесной. Опасность разгула огненной стихии сочетаясь с отсутствием поблизости постоянной пожарной команды, была одной из главных бед поселка и головной болью для властей. Поэтому решение о строительстве в Мещанском поселке новой Четвертой пожарной части , принятое 10-го февраля 1914-го года, было жителями воспринято с радостью.
Строиться решили сразу капитально – здание должно было быть каменным, трехэтажным, с металлическими перекрытиями, кровлей из оцинкованного железа и паровым отоплением. В одном комплексе с пожарной частью планировалось разместить и полицейскую, тоже не лишнюю в этом не самом респектабельном районе. Входы в здание пожарным и полицейским полагались раздельные, так же как и отдельные дворы, причем с полицейского двора проникнуть во двор пожарного обоза было нельзя. Сумма на строительство выделялась очень солидная – 75 тысяч рублей.
Стройка началась 1 июня того же года, и участвовали в ней многие известные в городе специалисты. Автором проекта считается архитектор Зельман Вениаминович Клейнерман. Хотя сейчас ряд краеведов противится данному мнению из-за того, что Клейнерман в те годы служил инженером строительного отделения Губернской Управы, а курировал стройку отдел Управы Городской, имевшей своих архитекторов и инженеров. И поскольку проект явно выполнен рукой большого мастера, приписывают авторство Дмитрию Вернеру.
Хотя, если подумать, пожарная часть строилась полностью на средства города, и ничто не мешало городской Управе заказать проект тому автору, которому она посчитает нужным. А Дмитрий Вернер – да, в силу своей тогдашней должности городского архитектора за ходом строительства наблюдал.
Что касается подряда на строительство – по итогам конкурса он достался уже хорошо нам знакомому Георгию Мошкову – крестьянскому «самородку» из Бузулука и ученику Александра Щербачева. В подряд входили кирпичная кладка, цокольные, кровельные, бетонные и плотничьи работы.
Но сразу как-то не все заладилось. Сначала нежданно встала проблема откачки грунтовых вод – не зря же здешнюю улицу назвали Чернореченской! А потом – вспомним, что на дворе шел 1914 год, и грянула Первая Мировая – Мошков был призван на военную службу, поскольку тогда даже при наличии шестерых детей отсрочка от призыва не предоставлялась. Возник риск затягивания сроков – одной из главных опасностей при строительстве – но этого не произошло, потому что выполнение подряда взяла на себя супруга Георгия Мошкова Мария Александровна.
Надо сказать, что эта хрупкая женщина не впервые выручала своего талантливого, но, как и большинство творческих натур, эмоционального и впечатлительного мужа. По воспоминаниям дочери Мошковых Марии, отец в 1904-м был призван на русско-японскую войну, а уже после заключения мира по пути домой, испугавшись слухов, что их отправят на «усмирение бунта», сбежал с поезда прихватив оружие и пришел домой совершенно больным. Жена, первым делом выбросив винтовку в пруд, смогла каким то чудом устроить его в лазарет и отвести возможное тяжелое обвинение в дезертирстве, сохранив таким образом нашему городу выдающегося зодчего и строителя.
Взявшись за выполнение подряда, Мария Мошкова проявила себя еще и сильным организатором. Она привлекла опытных десятников, и сроки удалось выровнять. Но тут же пришла новая беда, откуда не ждали! . Уже нам знакомый Е. Зубчанинов, тогда думский гласный, опубликовал в местной прессе заявление, в котором обвинял Думу в заведомой поставке недоброкачественных стройматериалов. Понятно, что метил он не в Мошковых, а гораздо выше – планировал добиться выражения недоверия всей городской Управе. Управа оказалась на высоте - не вдаваясь в разговоры и объяснения, созвала комиссию, включающую даже иногородних специалистов.
Комиссия проверила абсолютно все запасы стройматериалов, не поленилась даже взломать кладку для проверки наличия брака, в итоге выдала заключение о хорошем качестве материалов и работ и отсутствии оснований для разрыва договора с подрядчиком. Клеветники были посрамлены, а строительство завершилось 31 декабря того же 1914-го года. Городская комиссия приняла работу с оценкой «хорошо». Как видим,стройка завершилась успешно и в короткий срок благодаря воле и выдержке Марии Александровны Мошковой. Жена архитектора со своей задачей прекрасно справилась, пожарная служба получила новую резиденцию, а Самара – памятник архитектуры общегородского значения.
А мы и сейчас продолжаем любоваться этим образцом традиционного для тогдашних производственных зданий «кирпичного стиля». Оформление оконных наличников, карнизов и круглая сторожевая башня с флюгером придают серьезному облику средневековую романтичность. Выразительности добавляют боковые выступы-ризалиты, поднимающиеся над основным объемом и завершенные аттиками со ступенчатыми щипцами. Использована вся палитра выразительных средств «кирпичного стиля» - и рельефная кладка перемычек оконных проемов, и кирпичные сандрики, и подоконные карнизы.
А что касается здания бывшей полицейской части – здесь пластика фасада дополнительно подчеркнута сочетанием цветов красного керамического и светло-серого силикатного кирпича. Несмотря на то, что возраст пожарной части пошел на вторую сотню лет, есть ощущение, что прослужит как минимум еще столько же.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете
