Шестнадцатилетний Вектор старался ни с кем не делиться своими страхами. Школьные психологи никак не могли догадаться о его скрытых тревогах. Ни упражнения на ассоциации, ни тесты Роршаха не выдавали спрятанную внутри неуверенность.
Вектор не любил разговаривать о себе, не любил школьных психологов. Они вечно лезли не в своё дело и чувствовали силу перед неокрепшей юной жизнью. За месяц до выпускных экзаменов по настоянию психолога отчислили ученика, в документах написали: ”За низкую мотивацию к обучению”. А уж сколько отчислили одноклассников за все одиннадцать лет, Вектор и вспомнить не мог. Отсеивали за неуспеваемость, опоздания, несделанные домашние задания или зевоту на уроках. Не важно.
– Лентяи счастливому Протону будущего не нужны, – повторяла директриса на всех школьных линейках все одиннадцать лет. – Все несоответвующие нашим стандартам будут отсеяны и направлены в учреждения с меньшей учебной нагрузкой.
Отец называл такие учреждения школами для идиотов. И ни для кого в Протоне не секрет – раз сойдя с дороги, невозможно стать приличным человеком. Отсеянным детям после школы не светят высшие учебные заведения, а значит и хорошая работа. Раньше их отправляли на службу уборщиками, курьерами, грузчиками, а теперь, когда роботы справляются с физическим трудом, низкоквалифицированные рабочие не находили места в Протоне. Часть из них уезжала в другие города, там, где существовали заводы и роботы не заняли место обслуживающего персонала. А тем, кто остался, мэрия города находила занятия. Отец Вектора, как и многие протонцы, относился к таким людям свысока и не упускал возможности позлословить о них.
– Вчера наши идиоты чистили стыки между плитками. Ну ничего, скоро изобретут робота-чистильщика, который будет и стыки прочищать, – отец сунул правую руку в маникюрницу. – Вектор, а ты что думаешь?
– О чём, – он брызнул на ладони укладочный гель и равномерно распределил по иссиня-чёрным волосам. – Об отсеянных? Ну пусть работают, куда же им деваться.
– Да хоть куда. Лучше сквозь землю пусть провалятся. Мэрия на них деньги тратила, а они не оправдали надежд. Протону нужны специалисты, а не лифтеры, – он захихикал. – Вот если бы с тобой такое случилось, я бы сам тебя придушил. Знаешь, как я бился за место в Протоне?
– Знаю.
– А вот ты ещё раз послушай. Не лишнее. Я ведь родился в тысячах километрах отсюда. В моём родном городе воду с колонок носили в вёдрах, мужики водку пили, а женщины штопали им носки.
– Это как?
Отец махнул рукой.
– Так вот, я пять лет зубрил, чтоб здесь в университет попасть. Понимаешь! Пять! Плохое у нас там было образование. А этим всё на блюдечке преподнесли, так им не надо. Наверное считают, что раз тут родились, то им всё позволено, всё им даром подавай. Работать надо. Вот я тебе с садика постоянно повторял что?
– Учиться, учиться…
– И ещё раз учиться. Всё правильно. Ты-то у меня смог и в хорошую школу поступить, и не срезаться за одиннадцать лет. И разве это невозможно, – отец тряхнул головой. – Как, кстати, подготовка к вступительным экзаменам?
– Готовлюсь.
– Ты давай, напрягись изо всех сил. На твой биофак всегда огромный конкурс. Хорошее дело. А то гляди что делается – он взял с полки свой антибактериальный шлем. – Видишь, пандемия голубиной лихорадки началась, люди гибнут каждый день. Вот некоторые защищают недоучек отсеянных. А вот откуда у нас откуда у нас появилась эта страшная пандемия? Так вот я тебе расскажу. Недавно прочёл статью про эту лихорадку. Автор говорит, что она пошла как раз из наших университетских лабораторий. Набрали там этих отсеянных клетки с подопытными зверями мыть. Вот сейчас нашли в учётных таблицах, что тогда пару голубей недосчитались. Туда надо таких парней как ты, целеустремлённых, ответственных, – отец похлопал сына по плечу, надел шлем и отправился на работу.
***
За свою жизнь Вектор сдал десятки экзаменов, и каждый раз они приводили его в ужас. В детстве, когда поступал в элитную школу, он едва ли не терял дар речи, а с возрастом страх перешёл в головные боли. Чуть Вектор понервничает, как виски его будто кто-то сжимал, а в ушах стреляло. Хотя учился он хорошо и всегда выполнял задания в срок, а панический ужас терзал его и днём и ночью. Бывало, Вектор просыпался от мысли, что забыл сделать задание и судорожно пытался вспомнить. Перерыв все записи, проверив всё, засыпал прерывистым сном. Его глаза пять лет как обрамляли серые круги. Вектор устал от жизни в Протоне, ещё не вступив в неё. Свобода, технологии и доброжелательность, царящие в городе, казались слабым утешением за одиннадцать лет стресса.
– Ещё университет, – говорил отец. – Вот уж тоже сито. У нас из тридцати человек в группе осталось только шесть.
Все эти годы Вектор боязливо думал о будущем. Каждый раз ожидая провала и не в силах справиться со страхом, придумал для себя ритуал. Он просил помощи у маленького плюшевого медвежонка, — подарок, присланный бабушкой в день его пятилетия. Виктор шептал в плюшевое ухо: ”Помоги сдать экзамен по математике”. И как только он загадывал – страх немного отступил. Годы шли, а Вектор не бросал ритуал, и уже взрослый юноша, почти мужчина обнимал кучерявое тельце и молил о помощи. А перед самым важным вступительным экзаменом по биологии медвежонок исчез с кровати. Вектор искал его до позднего вечера, перерыл комнату, разобрал робот-пылесос, а найти не смог. Он сидел, подогнув ноги, и чувствовал, будто под ним трещит пол.
– Спать пора, завтра великий день, – крикнул отец. – Готов?
– Ты мишку моего не видел?
– Чего? Ты вроде на пороге взрослой жизни, зачем тебе мишка, – он усмехнулся и потрепал волосы сына. – Он уже в труху превратился, мишка твой. Пора было его выкинуть. Тут слушал новости, сейчас все госпитали забиты. Не знают, куда больных везти. Вот же, самый продвинутый город в мире, а койко-мест не хватает.
Вектор издал тихий стон, похожий на плач, и побежал в свою комнату.
– Сынок, ну ты чего? Не переживай так, справимся с этой заразой!
***
Экзамен проходил в огромной университетской аудитории. У Вектора голова закружилась, когда он бросал взгляд на потолок. Всем абитуриентам выдали шоры, сработал сигнал. Виски сдавила страшная боль, в ушах неприятно свистело.
– Откройте конверты, – скомандовал электронный голос. По аудитории пронёсся торопливый шелест. – Время пошло.
Строчки расплывались в глазах Вектора, он по нескольку раз прочитывал задание и никак не мог понять, что от него требуется. Как учили его все годы, он попытался унять мандраж, три раза выдохнул, но мозг сдался на милость панике. В голове беспрестанно играла заевшая мелодия полузабытой старой песенки. Вектору почему-то во что бы то ни стало захотелось вспомнить слова. Эту песню когда-то пела мама и готовила им с отцом завтрак. Пять лет назад она ушла от них к археологу и теперь следует за ним во всех экспедициях. А отец пять лет как ненавидит археологов едва ли не больше отсеянных. "Они просто мусорщики на свалках человечества”, – повторял отец. Вектор заметил, что читает одно и то же задание в третий раз. Взяв себя в руки, вписал ответы в первые пять заданий. Электронный голос сообщил о том, что прошёл первый час экзамена. За спиной абитуриенты вздохнули, принялись писать быстрее, нервно щёлкали пальцами, Вектор замер и просидел, пялясь в шестой пункт задания больше десяти минут. "Да что с тобой! Соберись немедленно! Ты что, хочешь всю жизнь чистить асфальт зубной щёткой?!" Он ущипнул себя за руку, и внутренних голос скомандовал: "А ну соберись!".
Следующие пять заданий он тоже быстро решил. Отхлебнул воды из бутылки и быстро вписал ещё десять ответов.
– Ещё больше половины, – прошептал он.
Он решил ещё пять заданий и подумал о выброшенном отцом медвежонке, в голове снова заиграла песня с неразборчивыми словами. Вектор отгонял её, как надоедливую муху, а она всё же влетало в ухо и крутилась в голове.
– Осталось тридцать минут.
За спиной быстрее заскрежетали ручки, и чаще слышались вздохи.
– Я пропал, – прошептал Вектор. – Мне уже не успеть.
"Проанализируйте таблицу «Строение сердца». Заполните пустые ячейки таблицы, используя термины, приведенные в списке", – прочитал он.
А в голове заиграло: "Сердце, тебе не хочется покоя". Старая песня, и где Вектор только мог её слышать. Он попытался вспомнить, прикусил больно губу и снова принялся читать условия задачи. Быстро вписывал ответы в пустые клетки, до последней секунды экзамена он работал, не отвлекаясь.
– Время вышло, оставьте задание и выйдите из аудитории.
Приёмная комиссия обещала огласить результаты не позже чем через неделю. Вектор брёл по городу, вспоминая задания. Теперь ему казалось, что, возможно, и задания он прочитал неправильно, и неверно указал ответы. А антибактериальный шлем особенно сильно сдавливал шею, и хотелось его снять и вдохнуть чистого воздуха. На центральной улице возле мэрии митинговали защитники животных, требуя остановить отлов птиц. А чуть дальше, на площади, собралась толпа противников защитников. Они требовали ускорить отлов голубей и выселить из Протона всех несогласных. На крышах светились надписи с просьбами не снимать антибактериальные шлемы, сводки из госпиталей, реклама антибактериальных перчаток в новом цвете.
– Ну что, сынок, – отец встретил его недалеко от дома. – Как сдал? Хотя нет. Не говори, дождёмся результатов. Тогда уж и устроим праздник. Ты знаешь, а я ни на секунду не сомневаюсь в твоём успехе. Ой, будешь в восторге, я тебе такой презент приготовил. Ну пока т-с-с! Секрет, – он обнял его за плечи. – Хорошо себя чувствуешь?
Вектор чувствовал себя ужасно. Постоянно подбиралась к горлу тошнота, словно невидимые плоскогубцы сжали череп, дома она тут же лёг спать. Через три дня тревога немного стихла и он зажил как прежде.
***
"Выделения из клюва голубя – так инфекция попадает в твой организм", – гласил плакат у станции метро.
– Давно ждёшь, сынок. Результаты уже есть?
– У них там система чего-то…
– А, ну ясно. Наверное какому-то отсеянному доверили собрать конверты со столов. Вот и перепутал всё. Прям взял бы их всех, – отец сложил два кулака и повернул, будто открутил невидимую голову. – Слышал, в центре у нас какие-то драки? Мэрия велела голубей в городе отлавливать. Видел, как за три месяца расплодились? Так вот защитники животных устраивают на тех, кто отлавливает, облаву. А те, кто поддерживает решения мэра, тоже создали общество, они себя называют соколами. Бьют этих помешанных защитников животных.
Отец с сыном приехали в экопарк развеяться. Вектор все двадцать минут дороги слушал в пересказе новости пандемии.
– Теперь все учреждения закроют. Ох, хотелось бы, чтоб до сентября всё улеглось. А то как же ты, первый курс универа и по голографическому сканеру. Вот мне вспоминается, как мы в общаге пьянствовали ночами. Сейчас, конечно, запрещено, но тогда…
Вектор с силой сжал пальцы на ногах, три дня он скручивал, перемешивал слова между собой, просчитывал ситуации. Думал, просто показать отцу сообщение об отсеивание или же обстоятельно подготовить к мысли, что ничего страшного не случилось.
– А правильно придумано, что этим умалишенным нельзя пересдать экзамены. Засыпался, раз схалтурил – всё. Вон, иди дорожки протаптывай в экопарке, меньше вреда Протону принесёшь, – отец показал пальцем в печального человека в желтой форме младшего работника парка.
А Вектор кивал отцу, поддакивал. И рассказал о трёх отсеянных одноклассниках.
– По ним с нулевого класса было всё понятно. Они вечно тормозили, им повторяли всё по несколько раз, да и на лицах у них следы умственного нездоровья. Будь моя воля, так над ними надо опыты делать, а не мучить зверушек. Или выслать их за подальше от Протона, пусть их съедят какие-нибудь дикие деревенщины. Будут ценить цивилизацию. Да, есть и польза от лихорадки. Эти отсеянные много времени на улице проводят с инфицированными голубями. Вот и сократим число бездельников. Ха, сами устроили, сами и больше всех поплатятся!
Каждую секунду Вектор думал, что вот-вот наберётся сил и скажет отцу. Думал сбежать из дома, но куда? Уехать из города до восемнадцати без разрешения родителей он не мог, а бродяг в Протоне отлавливали. Ещё до первого учебного дня отец мог случайно увидеть его чистящим дорогу зубной щеткой.
Через неделю протесты участились, и стычки между защитниками и противниками голубей приносили едва ли не больше пострадавших, чем пандемия. Отец проводил совещание в своём кабинете по сканеру, собирался вечером посмотреть списки поступивших в университет.
Вектор считал часы, ближе к пяти, вопреки запретам Мэра, вышел из дома. Он надеялся, что отец испугается за него и простит оплошность. В конце концов, если бы отец разрешил, Вектор поступил бы в любой университет мира. Но папа слабо верил в существование науки, да и цивилизованной жизни за пределами контрольного пункта Протона.
По центру ходили толпы, и если бы кто-то оступился или замешкался – началась давка. Протонцы выкрикивали лозунги, махали плакатами, где-то шли мелкие потасовки.
– Голуби наши братья!
– Моя жена чуть не умерла от лихорадки.
– Люди заняли жизненное пространство зверей. Звери невинны!
– Бей пернатых!
– Бей арнитофобов!
– А почему я должен думать о твоей жене? И не умерла же!
– А мы с вами на ты?
– Голуби символ мира!
– Да я бы тебя в порошок стёр.
В переулке у центральной площади Вектор вклинился в толпу, его зажало между пожилой женщиной, держащей над собой плакат с огнедышащими птицами и худым высоким парнем.
– Позор арнитоциду! Слава великому Протону!
Вектору пришло голосовое сообщение, отец говорил, что открывает сайт университета. Потом ещё одно сообщение, спрашивал сына, где он. Через минуту металлический голос бряцнул: "Я не нашёл тебя в списках". Через десять минут: "Где тебя черти носят, отсеянный?". Через полчаса, когда бурлящая толпа несла Вектора в сторону мэрии: "У меня больше нет сына." Крики людей смешались в один, в воздух взметнулись кулаки, защитники голубей демонстративно снимали с себя антибактериальные шлемы и бросали их под ноги.
– Дави! Мы не боимся птичек, – кричала полная девушка за спиной. – А ты чего не снимаешь? Боишься?
Вектор сорвал шлем и сжал его до хруста руками, появившиеся трещины мгновенно увеличились.
– Умничка!
– Свободу Протону! Долой арнитофобных кровопийц!
– Свободу Протону! Долой кровопийц – вопил Вектор. – До здравствует свобода и пересдача экзаменов! Ура!
– Ура, – прокатилось по толпе.
– Ура, – крикнул Вектор и швырнул шлем в лицо ненавистника голубей. – Ура! – и он почувствовал освобождение, больше никаких страхов, никаких экзаменов.
Дальше начались беспорядки, драки. Вектор кидался во всех подряд обломками вывесок и тротуарных плит.
К утру вчерашний город будущего, на который весь мир смотрел с надеждой, пал. Ненависть, державшаяся обществом за семью замками, вырвалась и за ночь заполнила собой весь Протон. Изумленное человечество смотрело на репортажи с места событий и растерянно кривило рот.
Автор: Анастасия Балюлина
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #киберпанк