Слышал сетование по поводу обеднения богословской мысли в России и мире. Конечно, время Вселенский Соборов (вне зависимости от их официального количества), прошло. Табуированные догмы, как, впрочем, и анафематствования за попытку рефлексии, мало способствовали развитию богословского сознания (культуры). Тем паче, что в Средневековой Европе, христианское «стадо» не имело право читать Св. Писание на своем родном языке.
Эпоха печали, угрюмого аскетизма, мистического бреда – смущающего сердца и умы простаков; эпоха причудливо-фантастического народного суеверия и теней огромных каменных соборов (где -я- был ничто и никто), отгородила человека от сакрального, впрочем, дав ему взамен обряд и ритуал. Как справедливо отметил один автор: «Если векам запрещается о чем-то размышлять, это просто становится неосознаваемым правилом мышления». Ученая компиляция и профессиональные компиляторы - слабое утешение, а тайна Божественных теофаний сводит на нет попытки рационального обоснования смысла человеческой жизни. Более того, право толкования, интерпретация и понимание сакрального, отдано на откуп "князьям церкви" (только богословская элита имеет право "правильно" интерпретировать божественное Откровение).
Сегодня вроде бы ситуация изменяется. Количество теологических фак-ов, богословский школ, семинарий, академий, курсов, институтов и т.д. растет, но что меняется в принципе? Как разбудить мысль, когда "объект" табуирован, а научное знание проводит жесткую демаркационную линию между "истинами Откровения" и "истинами разума"?
Декартовское "мыслю, следовательно, существую", скорее соблазняет, чем оправдывает уверенность субъекта в объективном существовании своего -я- (абсолютное знание Декарта – это фактически само-сознание, играющее самую важную роль в постижении истины. Коль скоро истина означает предельную достоверность и несомненность субъекта в своих познавательных возможностях). Убежденность в том, что знания соответствуют реальности или что уровень персонального понимания истин Откровения напрямую связан с личным духовным совершенством, является аутентичным только для "носителя" традиции и не более того.
Теория "двойственной истины" остается в силе, а прорыв к миру персональных смыслов слишком опасен для ищущих покойного благочестия и готового ответа.
Хотя Церковь и признает роль разума в познании истины, но считает, что достичь полноты понимания истины о человеке и окружающей его мире, исключительно разумом невозможно. Это центральный пункт. Акт веры не может быть следствием рационального утверждения, поскольку в этом акте банально не нуждается.
Человек обращается к Богу с 1) до-верием и 2) послушанием. Таким образом, априори сомнение и исследование невозможно. Речь идет о метафизических вопросах, в отношении которых нельзя делать окончательные рациональные утверждения. Таким образом, компиляция (от лат. compilatio, буквально — кража, грабёж), литературная работа, сочинение (научное или учебное), составленная по заимствованным у других авторов материалам, остается единственным способом познания. Однако, без самостоятельной рефлексии, собственных исследований и личного опыта (прошлого наследия), невозможно богословское познание и прорыв мысли.
скрин из открытых источников сети-интернет
