Командир роты поставил точку после своей подписи, перед ним лежал лист бумаги с фамилиями бойцов, всех их он представил к наградам. Бой, который позавчера дала его рота, был тяжёлым, больше половины подразделения либо погибла, либо была ранена. Из-за спины подошёл замполит, взяв представление, стал внимательно его читать.
- Зверева к «Красной звезде»?
- Конечно. Его отделение первым в село ворвалось, почитай всю охрану моста уничтожили.
- А ты знаешь что он сделал с немецким пулемётным расчётом, тем, что за танком прятался?
- Слышал.
- Слышал?! А я видел! Он их почти на куски порезал!
- Война.
- Это жестокость!
- Жестокость, говоришь?! – капитан Тонких поднялся со своего места, - Два года назад, в моей первой роте, у половины бойцов родня в оккупации была, доходили до них слухи о той жизни, надо было им приказать, чтобы фрица жалели? Да они его зубами готовы были рвать! И рвали! Жестокость! На войне или ты свой, или ты враг, а враг стреляет в тебя! Хватит об этом. Твоя это вотчина, вот и разберись, чего это Зверев озверел.
Замполит протискивался среди красноармейцев. После освобождения села, рота заняла немецкие позиции, их траншеи были узкие, два человека с трудом расходились.
- Зверев где? – спросил замполит у красноармейца, тот лишь пожал плечами.
- Где пуговица? Приведи себя в порядок! – раздражённый из-за пустых поисков, замполит сорвался на молодом бойце.
- А ты на него не кричи, - раздалось чуть дальше в траншее, - его или сегодня, или завтра убьют, пуговица не поможет.
- Кто это сказал? – замполит смотрел в направлении голоса.
- Тут я, рядом, - боец поднялся, застегнув свою пуговицу.
- А, штрафники!
- А что если и так? Мне медаль вернули, выходит, искупил.
- Это мне надо разобраться, искупил ты или нет!
- До тебя разбирались, трёх передних зубов нет, к остальным желание имеешь?
Ощущая на себе недовольные взгляды бойцов, замполит поспешил уйти, но спросил ещё раз про Зверева, ему кивнули в сторону склада боеприпасов. Пройдя по траншее, он увидел бойца лет сорока, тот точил нож. Нежно ведя лезвием по камню, боец присматривался к оружию, особое внимание уделял острию.
- Ты Зверев?
Боец как не слышал, даже не поднялся в знак приветствия старшего по званию.
- Понятно, - замполит ушёл, так и не сделав свою работу.
Прошло минут пять, рядом со Зверевым устроился молодой боец.
- Я слышал, вас Диким называют, почему?
Теперь Зверев сосредоточился на шомполе, который никак не хотел входить в ствол его автомата.
- Случилось чего? Меня Димой зовут, – не отставал молодой боец.
Табак сыпался на сырую землю, это новый знакомый Зверева пытался свернуть самокрутку.
- Сам не можешь, других попроси, чего добро в грязь сыпать?! – ожил разговором Зверев.
- Так за это табачку попросят.
- А ты как хотел? Давай, я сделаю.
Зверев свернул аккуратную самокрутку, местами на ней можно было увидеть слова на немецком языке, неделю назад немцы листовки кидали, скурили их бойцы.
- Вас искали, слышали?
- Слышал.
- Чего не отозвались?
- Для дела – отозвался бы.
- Говорят, злой вы.
- Кому как.
- Точно, злой! – паренёк закашлялся, сделав большую затяжку.
Рано утром привезли патроны, в первые траншеи их доставили вперемешку: винтовочные, автоматные – все в одном мешке.
- Я его крупу заставлю перебирать, - ругался взводный, допуская грубые слова, все поняли о ком он говорит.
Добавив в свой диск несколько патронов, Зверев проверил автомат.
- Можно с вами? – пристал молодой боец, тот, что донимал вчера разговорами.
- К командиру за разрешением иди.
- Не пойду.
На невысоком холме виднелись дома, село там было, с виду тихое, но разведку не обманешь, нашла она вражеские пушки и пулемёты. На правом фланге немцы закопали сруб, настоящий дот получился.
- Видишь его? – взводный передал бинокль Звереву.
- Вижу.
- Твой он, справишься?
- Справлюсь, - Зверев потёр ладони, - когда?
- Как стемнеет, выходите. Закончишь, дай ракету, тогда рота в наступление пойдёт.
Стемнело. Отделение, где Зверев был командиром, поползло в сторону дота. Не спрашивая разрешения, за ними увязался молодой боец. Добрались до кустов, передохнули, впереди тихо. Показав пальцем на двух бойцов, Зверев отправил их первыми. Через полчаса раздался тихий свист, стараясь не шуметь, красноармейцы спустились в неглубокую траншею охранения.
- Пятеро там, Никита их охраняет, - боец указал на вход в дот.
Зверев потеснил бойца, перешагнув через убитого врага, подошёл к входу.
- Я с вами!
- Туда иди, сам управлюсь, - Зверев оттолкнул молодого красноармейца, откинув полог, пропал в чёрном проёме.
Раздались чуть слышные стоны, кто-то хотел выскочить из дота, но его втащили обратно. Выйдя наружу, Зверев обтёр нож о землю, достав ракетницу, выстрелил в небо.
Командир роты провёл рукой по голове, после ночного боя были новые потери, сколько, ещё не подсчитали.
- Опять твой Зверев отличился! – замполит ходил по землянке кругами.
- Он такой же мой, как и твой! – ротному уже стали надоедать эти разговоры.
- Пятерых пленных зарезал! Есть приказ…!
- Пленные они, когда здесь, под охраной, а там – враги! Хватит уже!
- И к награде его представишь?!
- Представлю! Ты что о нём узнал?
- Молчит, не говорит ничего.
- А может ты не спрашивал?
Замполит не ответил, на этом разговор закончился. После обеда командир роты вызвал к себе Зверева, поблагодарив за службу, спросил напрямую:
- Что-то случилось? Знаю, что сам на рожон лезешь.
- Воюю плохо?
- Хорошо воюешь, но тех, в доте, зачем убил, можно было в расположение доставить?
- Времени не было - наступление, а если бы они тревогу подняли?
- Тоже верно. Иди.
Прошло три месяца. Большие силы Красной Армии были стянуты к городу, рядом с которым находилась железнодорожная станция. Войска застыли в ожидании приказа о начале наступления. Наконец в один из осенних дней небо осветили всполохи, позиции врага обстреливали «Катюши», артиллерия тоже снарядов не жалела. После часовой артподготовки пошла пехота и танки. Если на правом фланге немцам удалось замедлить продвижение советских войск, то на левом они уже вошли в город. Зверев укрылся за углом дома, улица простреливалась немецким пулемётчиком, не обойти его и не приблизиться.
- Винтовку оставь, гранаты возьми, подойди как можно ближе, - инструктировал он молодого бойца, - кидай, если будешь уверен, что добросишь.
- Я всё понял, - боец распихивал гранаты по карманам, его руки заметно тряслись.
- Как бросишь, не вставай, нас дождись.
- Хорошо, только вы поторопитесь.
- Поторопимся, обязательно.
Сквозь щель Зверев наблюдал, как боец на минуту укрылся за сгоревшим немецким танком, от которого ему ещё метров двадцать надо пройти. Перебежав за развалины небольшого дома, боец бросил первую гранату, она не долетела до огневой точки метров пять. Поняв свою оплошность, красноармеец пополз, его заметили, несколько пуль подняли кирпичную пыль. Зверев сменил укрытие, его примеру последовали остальные. Послышались ещё два взрыва, но пулемёт продолжал контролировать улицу. Пробравшись в подвал, Зверев выглянул наружу, боец лежал на земле, держа гранту в правой руке, вроде мёртв.
- Прикроем его, ребята!
Несколько автоматов ударили по оконному проёму, в котором был вражеский пулемёт, он на время затих. Вскочив, боец бежал к окну, точным броском, забросил в него гранату, нет больше пулемётного расчёта. Как и обещал, Зверев торопился на помощь смельчаку.
Прошли улицу, за высоким забором слышались выстрелы, оборонялись немцы, появилась возможность зайти врагу в тыл, грех не использовать такой шанс. Зверев попытался рассмотреть, что происходит, но доски забора были плотно пригнаны друг к другу, ничего не видно. Посмотрев по сторонам, боец увидел приоткрытую дверь дома, махнув рукой остальным, вошёл первым. Видимо раньше здесь была контора, повсюду валялись толстые журналы и папки, многие горели, едкий дым раздирал глаза. В соседней комнате раздался сдавленный хрип, заглянув туда, Зверев увидел замполита, на его спине висели два немецких солдата. Нажав на спуск своего автомата, боец услышал только щелчок - кончились патроны. Отбросив оружие, Зверев обхватил руками вражеские шеи, сдавил их так сильно, как только мог. Упав на колени, замполит обернулся, шаря руками по полу, он искал свой пистолет. Незаметно для всех в комнату вошёл немец, раздался всего один выстрел, ноги Зверева подкосились, увлекая за собой солдат, он упал на пол. Замполит стрелял и стрелял в уже мёртвого врага, жалея, что у него так мало патронов. После, схватив карабин со штыком, он несколько раз воткнул его в грудь солдата, в комнату вбежали бойцы. С трудом разжав руки Зверева, поняли, что их товарищ мёртв, мертвы были и немецкие солдаты. После боя собирая документы погибших бойцов, в нагрудном кармане гимнастёрки Зверева нашли окровавленное письмо. В нём было написано, что всю его семью немцы сожгли в колхозном амбаре. На следующий день замполит подписал представление на награждение отличившихся бойцов и командиров роты, больше разговоров о жестокости от него слышно не было.