Тень от плотной оконной занавески облизывала тёмную блестящую поверхность обеденного стола, неровная теневая кромка тщилась достать до каравая свежеиспечённого хлеба. Хмурый Хэллион, неподвижно сидевший в ожидании ужина, которым его, может быть, скоро накормят, чутко улавливал лицом каждое дуновение лёгкого ветра из открытого окна.
— Ну и? — вымолвила мать, стоявшая у плиты неподалёку и что-то жарившая. — Хорошо развлёкся сегодня? На улице вечереет, а ты только что вернулся.
— Развлёкся? — опешил молодой человек, откидываясь на спинку стула.
— На Восточном мосту творится чёрт знает что, по всему Шедди находят мальчиков и девочек с изувеченным Оком, а от тебя с самого утра ни весточки! Что мы с отцом должны думать?! — сорвалась на крик мать.
— Например, что я ушёл тренироваться! — тоже воскликнул обиженный парень.
— Отлично! Ты собираешься стать новой целью этой банды!
Казалось, мать сейчас расплачется, но Хэллион на неё не смотрел: он давно привык к таким вспышкам излишне нервной родительницы. Вместо этого он попытался успокоить своё, пока ещё контролируемое раздражение. Ведь наставник Дэва в первую очередь учил уважению старших, тем более, родителей, даже если они были совершенно точно не правы, а ты — совершенно точно прав — такое нечасто, но случалось. Хэлл наблюдал, как мама глубокой ложкой наливала жидкое тесто на раскалённую сковороду, вслушивался в звуки, которые издавали будущие блинчики: как будто вскрикивала удивлённым хором сотня маленьких-маленьких человечков. «Надо же, — думал голодный парнишка, — наверное, только мама могла додуматься подать блины на ужин».
— А где папа? — спросил Хэллион, заметив, что матери почему-то не вторит ещё один голос, громкий и грубый.
— Он наверху, — бросила мать. — Ставит на твою дверь замок.
В подтверждение её слов со второго этажа раздался громкий стук.
— Поверить не могу, — простонал сын и упёрся лбом в ладонь. — Чувствую себя принцессой в заточении.
— Не переводи разговор, молодой человек! — прикрикнула женщина, повернув к нему усталое лицо. — Скажи, что ты теперь собираешься делать со своим Оком ясновидения? Ты же не хочешь продолжать тренировки?
— Сейчас мне тренировки нужны более, чем когда-либо. А Око моё уже пробудилось. Это произошло сегодня утром как раз.
— Где и как? — строго спросил отец, спускаясь по лестнице в гостиную и, по совместительству, столовую.
— Я с Джаем, Утой и Бенну утром медитировал на Восточно-высоких уклонах...
— И?
— Что? Это всё. Примерно так всё и было, — чуть-чуть слукавил Хэлл, чтобы не волновать родителей ещё больше. Ясно ведь, что домашний арест — не самое страшное, что они могли придумать.
— Пфф, — презрительно фыркнул отец, — твоего наставника даже не было рядом, когда ты увидел своё первое видение!
Хэллион промолчал, потому что отец всё правильно сказал. Воспоминание о миге пробуждения неприятным холодком пробежалось по хребту парнишки и заставило его поёжиться. Но, если подумать, наставник Дэва — всё же первый взрослый, узнавший об этом. «Кстати, а как он это сделал? Как узнал?..» — вдруг задался Хэлл неожиданным вопросом.
— Этот Дэва ни на что не годен, если его ученики предоставлены сами себе.
Это Хэллион стерпеть уже не мог и встал на защиту человека, которого уважал так же, как отца, если не больше:
— Это неправда! Наставник — не нянька, а мы — совершеннолетние.
Хэллион встал из-за стола, чуть не уронив стул, и сложил руки на груди.
— Гер, — жалобно, с каким-то затаённым страхом, обратилась мать к своему мужу, но глядя на сына.
— Послушай, совершеннолетний, мне твой ненаглядный наставник не нравится.
— Он не мой ненаглядный...
— Он подозрительный, заносчивый урод, которого...
— Знаешь, отец, — с горечью перебил родителя Хэллион, — наставник Дэва всегда учил нас нас уважать своих родителей. Поэтому мне кажется, что именно он в первую очередь достоин уважения. А ты — нет, если позволяешь себе так говорить о человеке, с которым никогда не говорил дольше трёх минут.
— Почему ты его защищаешь? Почему перечишь мне?! — грозно пророкотал отец, хватая Хэлла за плечо. — Очевидно же, этот человек некомпетентен! Его науки, премудрости всякие, которым он вас учит, вредны и опасны! Жена, сколько подростков уже получили увечия Ока? Они не просто лишились своего дара, недавно обретя его, они получили тяжёлые травмы головы, оправляться после которых им придётся всю жизнь.
— Дэва...
— Наставник Дэва!
— Наставник Дэва, — поправился Хэллион, — уже разобрался с Тцарой и его прихвостнями. Сегодня он сдал их, кому следует.
— Откуда ты это знаешь? — удивлённо спросила мать, и молодой человек понял, что, наверное, не стоило упоминать при родителях о сегодняшней стычке на улице.
— Я помог одному парню, на которого напал Тцара, а наставник помог мне.
— Так, — произнёс Гер, растянув слово до неприличной длины, — молодой человек, сейчас ты во всех подробностях расскажешь всё, что с тобой сегодня произошло.
И Хэллион рассказал. Ему пришлось это сделать, не обращая внимания на бледность родителей, особенно ярко выделявшуюся в наступивших сумерках. Матово-белые лепестки фонарей-ликта, днём преломляющие и рассеивающие свечение сердцевины бутона, ночью становились прозрачными, а свет тускнел. Хэллион с тоской посмотрел на тарелку с остывающим ужином и подумал, что, наверное, поесть ему ещё не скоро удастся.
— Значит, — простонала мать, — ты весь день шлялся по Шедди, к тому же несколько часов торчал в доме этого Дэвы? Мы правильно поняли?
Хэлл кивнул, поморщися от запаха горелого теста и добавил совсем убитым голосом:
— И ещё я познакомился с Бастет и Хаконом.
На голодный желудок уснуть было непросто, потому, когда на лоб бесцеремонно шлёпнулось что-то маленькое и твёрдое, мигом проснувшийся разозлённый Хэллион смахнул это резко и грубо. Однако, через некоторое, совсем короткое, время с подушки на его щеку снова заползло какое-то членистоногое, переползло выше и замерло на кончике носа. Парень снова, не открывая глаз, попытался смахнуть досаждающее насекомое, но только двинул себе по носу. Впрочем, мера эта помогла. На минуту.
— Опять что ли, — бормотнул Хэлл и, зная, что это рассеет неустойчивый сон окончательно, всё же открыл глаза. Открыл и удивлённо замер: дюжина неторопливо летающих светляков над его головой была похожа на едва тлеющие ликта в тёмной вышине древесного свода. Этим можно было бы восхититься и полюбоваться с удовольствием, если бы жуки со светящимися брюшками не разбудили его самым наглым образом.
— Светлячки, — с вымученной улыбкой произнёс Хэллион и вспомнил, что видел таких же жуков среди ветвей во время утренней медитации с друзьями.
Молодой человек вздохнул и повернулся на постели, протянув руку к лампе. Он понимал, что уснуть теперь сможет только с учебником в руках, а света жуков для чтения, очевидно, не хватало. Он вдруг потерял равновесие и свалился со своей постели на пол. Может это от того так получилось, что в темноте он не разглядел край кровати, подвешенной на полутораметровой высоте, а может, вместо лампы он вдруг потянулся к светляку, как раз пролетавшему мимо. Зато с деревянным полом он встретился плечом и бедром ощутимо и довольно болезненно.
— Вхшш, — шипел от боли парнишка, валяясь на полу. Лежал он ровно до того момента, пока не расслышал через деревянную переборку между этажами, что внизу идёт приглушённый, но очень оживлённый разговор, и разговаривали точно не мать с отцом.
Поражённый Хэллион вскочил на ноги, но, сообразив, что так ничего не услышит, опустился на колени и прильнул ухом к полу. Впрочем, в таком положении слов разобрать тоже не удавалось, лишь взволнованные интонации да отрывистые фразы. Удивление Хэлла сменилось тревогой и неясным беспокойством, которое очень быстро росло и крепло.
Жалобный вскрик матери донёсся снизу ясно и отчётливо. Шестнадцатилетний подросток, Хэллион вдруг испугался, сам не зная чего. Он мужественно пытался храбриться, потом отчаянно захотел оказаться в более безопасном месте, например, в доме наставника с его чудесным садом и удивительным людьми из листьев в нём. Он спиной отполз к письменному столу: ему на голову свалилась скрученная в трубку карта Шедди и его окресностей — островка земли, пригодной для людей. Эту карту Хэллион сам составлял вот уже три года, обойдя по кромке древесный свод на безопасном, разумеется, расстоянии от края. За краем этим начиналось... что-то, никогда им не виденное.
Но сейчас, именно в этот момент, парня волновала совсем не карта и не мир за пределами Шедди и даже не то, почему он так опасен для людей, а ночные посетители; то, что их было больше одного, он узнал по бубнению нескольких незнакомых голосов. Хэллиону пришла в голову мысль использовать своё Око по назначению. Едва он повнимательнее вгляделся вниз, проникая взглядом сквозь пол, как из горла его вырвался придушеный испуганный вскрик: по всему было понятно, что отец ведёт очень непростой разговор с тремя посланниками Титталоса в серо-зелёной форме, матери же в поле зрения Ока не оказалось.
«Это пришли за мной. Это точно пришли за мной!» — сверлила мозг Хэлла паническая мысль.
Мать, отперев дверь комнаты сына и увидев, что Хэллион не спит и использует свой третий глаз, вздрогнула то ли от испуга, то ли от неожиданности.
— Ты не всё нам рассказал! — прошипела женщина, встряхивая парня и заставив его посмотреть на неё обычными глазами. — Что ты натворил, что за тобой аж они(!) посылают?!
— Мам...
— Быстро собирайся! Много с собой не бери, надеюсь, долго тебя не продержат...
— Мам, я не хочу!
— ... просто зададут несколько вопросов и отпустят. Ну ты и получишь от отца за всю нервотрёпку этих суток!
— Мне страшно, мам.
— Предвижу, Гер ещё и мне выскажет за то, что пошла тебе навстречу, когда ты пожелал пробудить Око и идти на обучение.
— Страшно...
— Я и сама никогда не прощу себе этого, — бормотала, сдерживая истерику, мать, беспорядочно роясь в платяном шкафу.
— Ма... — только и успел сказать Хэллион, как в дверях показася отец, молча поманил сына к себе и проводил его на первый этаж.
Едва Хэлл спустился, трое солдат одновременно повернулись в его сторону, словно троеликий Титталос поглядел на него нечитаемым взглядом, от которого волосы на руках молодого человека встали дыбом. Даже сегодня утром ему не было так страшно. Он всерьёз подумал, что домой-то, может быть, не вернётся. А ещё он подумал о том, что возвращаться сюда ему бы и не хотелось. Но куда тогда? А некуда.
Хэллиону было целых шестнадцать лет, но он был всего лишь подростком; раньше всех пробудвшим Око, но всё же ещё немного ребёнком. А потому его пальцы, судорожно вцепившиеся в гриву лошади, дрожали. Левой рукой он держался за седло. Ладонь, лежавшая на рожке передней луки, вспотела и сделалась скользкой — Хэлл боялся. А может, было так вовсе не от страха, а от ночного ветра или от каменной неподвижности второго седока за спиной. Тот на своей лошади вёз его, напуганного, не понимающего, почему его забрали из дома посреди ночи, почему предали мама и папа.
Хэллион видел мельком лицо этого человека — солдата Титталоса. Он, подсаживая его, смотрел будто бы сквозь него, и взгляд тёмных глаз из-под густых бровей был сосредоточенным, строгим даже, не допускающим неповиновения. Будь Хэлл немного посмелее, он бы, наверное, попробовал сбежать, рискуя попасть под смертоносные копыта лошадей. Но безрассудства (а данное предприятие было бы чистейшей воды безрассудством) в нём не наблюдалось, и поэтому он спокойно сидел в неудобном седле. На поворотах парнишка задевал то одну руку солдата, то другую, пытаясь не выпасть, так как ехали они быстро. Воин и два его товарища явно отлично знали дорогу в резиденцию Титталос.
Джай был лучшим другом Хэлла многие годы. Они подружились задолго до того, как оба были взяты на обучение, до того, как в компанию им наставник Дэва дал Уту и Бенну. Хэллион вспомнил их с Джаем ежедневные утренние пробежки от дома до учебного корпуса, во время которых почти каждый день встречали на своём пути патрулирующих Шедди воинов Титталоса. Их красивые рогатые кони страшно нравились мальчишкам, а суровые лица и статные фигуры всадников внушали уверенность в завтрашнем дне, в том, что эти люди защитят их, малолетих пацанов, от всех напастей мира. И неважно было, что лошадиные копыта с острейшими зацепами превращали городские дороги в каменое крошево всего за год, зато животных этих можно было самих по себе использовать, как оружие. В то время Хэллион, как и Джай, мечтал прокатиться на таком коне, запряжённом в красивую чёрную упряжь с богатой серебряной инкрустацией. Среди мальчишек ходили байки, что очень-очень давно лошади были безрогие — не такие устрашающие, как нынешние. Но даже если бы эти животные оставались такими и сейчас, это не уронило бы высокий престиж воинов Титталоса среди многочисленного люда, населявшего Шедди.
А теперь Хэллион едва узнавал знакомые улицы — небесные фонари-ликта еле светили в вышине, не давая достаточно света, чтобы разглядеть подробности дороги. Светляков, небольшой живой тучкой сопровождавших ночную процессию, Хэллион заметил только ближе к середине пути. От волнения в животе скрутился тугой болезненный узел. Несмотря на это, молодой человек понял, что едут они вверх, туда, где высилась холмистая гряда — северная граница Шедди. Если бы Хэлл не знал, что резиденция Титталос располагается на склонах самого высокого холма, он подумал бы, что его увозят из города. И это испугало бы его ещё сильнее. Но тут прямо над ними выросла огромная постройка из гладкого светлого камня, своей крышей, возможно, касавшаяся самого древесного свода. Ни один дом в Шедди не мог похвастаться такими красивыми, крепкими стенами, кроме, разве что, учебного корпуса с полукруглой крышей, где преподавал Дэва и где учился Хэлл, — Лицея. Каждый шеддианец знал, что исполинская резиденция Титталос очень древняя, что она построена ещё тогда, когда люди знали, где добыть такой камень и как его доставить сюда.
Солдаты ехали вдоль стены так быстро, что посчитать мелькавшие мимо окна, не сбившись, было невозможно. Как только Хэллион бросил это занятие, его голова сама собою стала задираться вверх: он старался рассмотреть крышу здания. Сделать этого он, однако, не смог: негрубый окрик воина резко вернул его в вертикальное положение, так как Хэлл незаметно для себя начал съезжать с лошади вбок. В следующий момент они влетели во двор резиденции и остановились.
Комната, в которую поместили Хэллиона, была чистая, сухая, и — о, чудо! — там была еда. Молодого человека немного успокоило то, что на тюрьму всё это было не похоже. Да и с чего бы? Он, Хэлл, ведь ни в чём не провинился.
Продолжение:
Автор: Yaratamka
Источник: https://litclubbs.ru/articles/9031-hellion-3-strah-sero-zelyonogo-cveta.html
Содержание:
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#фэнтези #способности #дети #особенная
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.