От Матвея Захарова ушла жена. Совсем ушла, с дочкой Вероникой, с двумя чемоданами и даже кота с собой прихватила. Матвей был против, внутренне. И очень возражал, тоже внутренне. Потому что в реальность свой протест выразить он не мог при всем своем огромном желании, поскольку был пьян. Даже не пьян, а вообще в нереальном для человеческого организма состоянии. Сознание его висело под потолком, где-то около белого абажура с синими цветочками, а тело, вон же оно, в луже мочи и разлитой водки, между бутылочными осколками, огрызками соленого огурца, хлеба и размякших сигаретных бычков. На прощание жена брезгливо пнула распластавшееся поперек кухни тело и со словами: «Чтоб тебя черти взяли, сволочь!» захлопнула дверь. Околоабажурное сознание заметалось в невозможной попытке вернуться обратно, расшевелить ватное тело, подняться и догнать ее, но вместо этого упало туда же, в лужу с осколками и замерло в звенящей тишине, беспросветной тьме и забвении.
Сколько прошло времени с того злосчастного момента, никто сказать не мог. В квартире было тихо и тепло. Сознание, соединившееся с телом и пришедшее к выводу, что этот союз и есть он, Матвей Захаров, токарь 5 разряда, 35 лет от роду, разлепило глаза. Перед глазами, на фоне белого кухонного шкафа он увидел мохнатое копыто. Прямо на уровне своих глаз. Неухоженное, расслоившееся копыто, в обрамлении серых и белых мохнатых жестких волосков в общей черной густой массе. С превеликим трудом Матвей поднял чугунную, гудевшую колоколом голову и увидел все остальное: две скрещенные тонкие мохнатые ноги, лежащее на обвисших ляжках брюшко, всё покрытое черной шерстью, довольно дряблые руки с обломанными грибковыми ногтями, и ее, мерзкую жбанообразную башку с загнутыми рогами, свиным рылом и ухмыляющейся пастью, полной гнилых и обломанных зубов. Гадкое создание сидело на табурете, скрестив ноги, и чесало подмышку.
«Черт возьми!» простонал Матвей.
«Так точно!» по – военному отрекомендовалась волосатая мерзость, осклабившись. «Он самый и есть! По твою душу прибыл»
Матвей, не в первый раз пытавшийся преодолеть границу запойного болота и протрезвевшей реальности, ощутил приступ невероятной серьезности и понимания, что его посетила она, белая горячка, встречи с которой он счастливо избегал.
«Да не, Матвей Саныч, ты не надейся, не она это, не «белочка». Я самый что ни на есть настоящий черт. Достал ты, понимаешь, уже всех окружающих, вот они и прокляли тебя все вместе. Каждый по своему, но, сам понимаешь, жалоба коллективная, а такое у нас, ТАМ, спустить не могут.» и черт многозначительно указал пальцем вниз, в пол, явно намекая на глубины гораздо более серьезные, чем квартира Филимоновых, расположенная под жилищем Матвея. «Вот я и прибыл, по твою, так сказать душу. Забираю тебя, по просьбам трудящихся. Штаны ты, конечно, можешь переодеть, но у нас там тоже, знаешь ли, не розами пахнет.»
Матвей, отказываясь принять на веру слова черта , и все еще считая это явление признаком сильнейшей алкогольной интоксикации, с трудом пополз в ванную. На работу ему, наверное, лучше сегодня не ходить и надо бы найти жену и поговорить. Штаны, конечно пропали, только их и выбросить. Матвей стоял в ванной, включал то горячую, то холодную воду, пытаясь привести себя в единое целое и не дать слабо закрепившемуся в теле сознанию отлететь обратно, в абажурные высоты. Громкий стук в дверь отвлек Матвея от мыслей.
«Ну что, Матвей Саныч, ты долго еще собираешь СПА-процедуры устраивать? Надевай штаны и выходи!»
Матвей решил, что надо принять что-то от головной боли. Он поискал в ванной полотенце, не нашел, поэтому втиснулся в розовый банный халат жены и вышел на кухню. Убирать лужу и мусор на полу очень не хотелось, но тут Матвея накрыло жутким чувством голода. Черт нетерпеливо топтался у балконной двери.
« Долго ты еще будешь собираться? Розовый, кстати тебе идет.»
«Долго ты будешь мне в уши зудеть?» рявкнул Матвей. «На вот швабру, прибери. Дай хоть пожрать по- человечески.»
Пока черт возил шваброй по полу, растирая грязь, Матвей быстро соорудил гигантскую яичницу из 8 яиц, остатков колбасы и сыра, посыпал рубленной зеленью и заварил крепчайший чай. Матвей бухнул на стол доску, а на нее пышащую жаром сковороду с яичницей. Рядом поставил две чашки с чаем и щедро насыпал сахара. Черт затолкнул копытом под холодильник огрызок огурца и сглотнул.
«Чего стоишь? Садись, бери вилку! Или вы ТАМ не едите?» строго сказал Матвей.
Черт уселся на табурет, схватил вилку и начал закидывать в пасть куски яичницы, жадно прихлебывая горячий чай. Матвей тоже приступил к завтраку, поглядывая на на черта.
«Не плюйся и не сыпь волосню в сковородку, мне тоже оттуда есть!»
«Извини, но очень вкусно. Лет 50 так вкусно не ел. Если честно, меня вообще никто и никогда не угощал.»
Матвей допил чай и встал, чтобы взять с плиты чайник. Черт немедленно протянул кружку. В животе больше не бесновался голод, но вот голова теперь не гудела, она трещала, как хорошо вызревший августовский арбуз. Матвей потер виски и зажмурился.
«Болит?» сочувственно спросил черт.
«Ясное дело» буркнул Матвей.
«Ну. ..Ладно, раз такое дело…один разок можно» засуетился черт. Он щелкнул пальцами и всё. Всё немедленно прошло. Мысли текли спокойно и четко. Такой чистоты в голове Матвей не испытывал раньше и будучи трезвым.
«Спасибо, выручил» признательно сказал Матвей, глядя на черта. Тот наморщил пятак и криво улыбнулся: «Да чего уж, можно разок воспользоваться. Отблагодарить за угощение. Ты не думай, у нас невежливость не поощряется. Ну, пора нам, собирайся. Можешь и в халате, ТАМ тебя все равно переоденут.»
Матвей задумался. Как это, собирайся? Вот прямо так? А Вероника, а жена?
«Ты это, погоди. Это же навсегда, да? Это ж я и дочку не увижу больше. Да и перед Катериной, женой неудобно…ну скотина я, это да. Но не по-людски. Может отсрочку? Хоть на денёк.»
«Не, это не положено. Велено доставить тебя ТУДА. Не в моей компетенции отсрочки раздавать и все такое. Я сошка мелкая, курьер, водитель-экспедитор, по- вашему. Велено доставить-доставил.»
«Да не будь ты сволочью, начальство у тебя есть? Свяжись с начальством, поговори . Никуда я не денусь. Право на последнее желание у каждого есть.»
Черт задумался.
«Это да, тут все по правилам. Погоди, я щас.» Он снова щелкнул пальцами и исчез, оставив небольшую струйку дыма, как от задутой свечи.
Прошло несколько часов, черт не появился. Матвей уже практически протрезвел и начал думать, что все таки он допился и черт ему померещился. Чего только не покажется после многодневного запоя?!
Телефон Катерины был выключен, ее мать и сестра не отвечали. Матвей оделся, сгреб мусор в пакеты и решил идти искать жену. Но все было напрасно. Никто не открыл ему двери, а в детском саду дочери не оказалось. Воспитательница сообщила, что Вероника не ходит в сад уже 3-й день. Побродив бесцельно по городу, Матвей вернулся домой. В окне горел свет. Неужели Катерина вернулась? Матвей забежал на 2 этаж, открыл дверь. В квартире работал телевизор, но в прихожей было пусто. Ни куртки жены, ни ботинок. Матвей прошел в комнату, где работал телевизор. На диване сидел утренний черт. Сидел, подогнув одну ногу под себя, чавкал и хрустел чипсам, загребая полной горстью из пачки, и смотрел футбол.
«А, заходи, садись быстрей. Второй тайм только начался. Я чипсы взял. Тебе с сыром или с беконом?» сказал черт.
Матвей ,внутренне осознавая неизбежный конец, плюхнулся на диван, на ошметки чипсов рядом с чертом.
«С беконом.» равнодушно ответил он. «Ну что, поговорил с начальством?»
«Поговорил.» ответил черт, не отрываясь от экрана. «Нет, смотри, чего творят! Я в вас почти верю! Вперед, косоногие!»
Матвей жевал чипсы, футбол он не любил, восторгов черта не разделял. Сейчас бы пива.В телевизоре началась реклама.
«Поговорил. Хорошие новости. Начальству интересно, чем все закончится. Многие даже сделали приличные ставки. Тебе дают три дня, начиная с завтрашнего.» повернулся к нему черт « Но СВЕРХУ насчет тебя распоряжений не было» и он показал вверх пальцем с грибковым ногтем.
«Что это значит?» Матвею эта часть фразы показалась угрожающей.
«Дык, чего там, обычное дело, борьба добра и зла и все такое. Сам знаешь, фильмы смотрел. Но в твоем случае никто СВЕРХУ за тебя не вписался. Извини. Ты сам по себе. Я ж говорил утром, достал ты всех сильно.»
«А этот, как его, ангел-хранитель? Я крещеный! Мне обещали, что он будет меня охранять!» завозмущался Матвей и вытащил из-под воротника золотой крест.
«Ой, ну чего ты как маленький? У НИХ, ТАМ, своих полно, кого охранять, кто правила соблюдает. Ты вот в церковь ходишь? Молитвы знаешь? А за бабку Нину, покойницу, хоть раз свечку самую дешевую поставил? А у деда Ивана на могиле прибрался? То-то же. У НИХ, ТАМ мест вакантных для клиентов мало, да и в хранители особенно идти никто не хочет, в архангелы все метят, ну на крайний случай в херувимы.»
Матвей утих и расстроился. И что вот теперь делать?
«Да ты не расстраивайся, может и проскочим.» ободрил его черт." Начальство у меня больно азартное. Им-то тебя забрать без надобности, таких вон полна коробочка. А вот удовольствие получить, это дело другое. Мне вот тоже за тебя отпуск внеочередной обещали. Если ставка начальника сыграет.»
"Ну, ясное дело, вам только и надо человека утянуть. "
"Им интересно, как ты выкручиваться будешь. За три дня всю жизнь изменить. Когда никто не помогает. Если получится у тебя у всех, кто тебя проклинал да к чертям отправлял, прощение получить, то останешься тут, с женой и дочкой. Если нет, ну и суда нет. А то может ты передумал? Тогда сейчас футбол досмотрю и пойдём. "
ПРОДОЛЖЕНИЕ