Часть двадцать вторая.
В травматологии Лене сделали рентген. Кость переломлена была по диагонали, осколков и смещения не обнаружили. Ногу загипсовали. Врач сказал, что первое время ей придется остаться в стационаре. Родителям разрешили зайти к ней в палату. Анна Павловна с Дмитрием Николаевичем зашли, отыскали свою дочь на койке рядом с окном. Кроме нее здесь были ещё две женщины. Одна с рукой в гипсе, вторая с забинтованной головой. При виде родителей Лена приподнялась на локтях, и улыбка озарила ее бледное личико.
Мать присела на постель с краешку, потрогала гипс на ноге:
- Ну, вот и обновка к празднику! Как же так, Леночка? Что там случилось в Сосновском? Расскажи нам.
- Мам, я сама виновата! Ну, так получилось! Там много народа каталось, а упала так неудачно я одна. Антон не виноват. Он скорую сразу вызвал, не разрешил мне двигаться, поэтому никакого смещения и осложнения и нет.
- Да, нам доктор сказал, что все было сделано, как надо. Ну, а с учебой придется подождать. Позвоним на кафедру, скажем, что ты в больнице. Главное, выздоравливай быстрее, солнышко ты наше! Бабушке мы ничего ещё не говорили.
- Мам, пап, если все хорошо пойдет, может быть, меня домой выпишут? А на процедуры папа меня свозит, а?
Дмитрий Николаевич погладил дочку по голове:
- Я всегда готов, ты только выздоравливай! Угораздило вас кататься пойти! Я уж понял, что виноватых искать - не выход. Антона твоего отругал. Ты уж скажи ему, что это я сгоряча. Что тебе принести вкусненького? Я прямо сейчас схожу.
- Пап, я пока не хочу ничего. Сока какого-нибудь, сладкого немного, эклерчик там, или ещё что-нибудь.
Отец вышел из палаты, а Анна Павловна пересела поближе, обняла Лену. Та прижалась к матери:
- Не расстраивайся, мамочка, зато я буду здесь, с вами подольше. Я ещё вам надоем.
- Как ты можешь такое говорить, доченька? Разве ребенок может надоесть матери с отцом, сколько бы лет ему не было?
А в Сосновском переживали родители Антона. Он им звонил, рассказал о несчастном случае, приключившимся с Леной. Никакие дела в голову не шли. Они сидели за столом и решали, что им делать?
- Нина, наверное, мне надо поехать в город, сходить в больницу к Леночке, Антона домой привезу. Что он там в городе все время до самого отъезда будет торчать?
- Я тоже хочу с тобой съездить. Надо поддержать молодежь. Напеку пирожков и поедем завтра пораньше.
- Да, не заморачивайся ты с пирожками, мы ещё вчерашние не съели. Проснёмся и поедем. Только Антошку надо предупредить.
На другой день Семеновы, наказав Пиратке сторожить дом, отправились в город. С собой они прихватили баночку с компотом, все, что подвернулось под руку, купили по дороге фруктов, конфет и в девять часов были уже у Антона, подняв его с постели.
- Ну, ты даёшь, сынок! Мы с матерью думали, что ты тут извелся весь, горюешь. А ты спишь до девяти часов! Давай умывайся, быстренько завтракай, и к Лене поедем. Там со скольки часов посетителей пропускают в палату?
- Так с одиннадцати, пап. Я с ней уже разговаривал. Просто вставать не хотелось. Сейчас будем кофе пить. Ты как, мам? Кофе или чай будешь пить? У меня, правда, ничего больше съедобного нет.
- Я, как все, Антошенька! У нас с собой все есть. Вот пирожки вчерашние, сырники, - ответила мать.
А Алексей Петрович зашёл вслед за сыном в ванную и тихо спросил:
- Антон, ты почему со мной не посоветовался, прежде чем санки брать и катание устраивать на них с Леной? Они ведь древние, висели двадцать лет в сарае. Ты понимаешь, что вы могли оба разбиться. Саням этим место в музее, а вы двое взрослых людей уселись и с горы давай кататься.
- Так ведь сначала я ее вез, потом сам съехал, вместе съехали - выдержали. А под Леной сломались?
- Ну, не совсем сломались, а разошлись полозья, может быть, от удара, не знаю. Слава Богу, живы остались. Заживёт Леночкина нога. А тебе подзатыльник от меня, - он легонько шлёпнул сына по макушке, на которой уже появилась приличная растительность.
- Что это вы там шепчетесь? Так нечестно, - крикнула Нина Ивановна, разливая кофе по чашкам.
- Вот, воспитываю великовозрастного недоросля, по мужски поговорили.
Семеновы в полном составе в одиннадцать часов были в холле травматологии. И столкнулись там с Никитиными, тоже в полном составе, причем их семейство оказалось численно превышающим Семеновых, поскольку с ними была ещё и сестра Лены. Они поздоровались.
- Ну, как там наша Леночка? - спросил Алексей Петрович.
- Сказали, что все без осложнений пока. Температура нормальная, боли нет, - ответила ему Нина Павловна, - А это мама Антона, как я понимаю. Давайте знакомиться!
- Да, это моя мама, Нина Ивановна, - ответил за мать Антон.
Женщины поздоровались, даже обнялись.
- Как мне жалко Леночку! Такая девочка замечательная! Я вот тут домашний компот ей привезла, фруктов - это ведь ей можно? А как зовут вашу вторую дочку? - спросила Нина Ивановна.
- Настя. Настенька, иди к нам! Она рядом с нами живёт, вот тоже сестру навестить с нами приехала. Не повезло Леночке!
Настя, высокая, симпатичная молодая женщина, подошла к матери, поздоровалась с Семеновыми.
На посту всем сразу зайти в палату не разрешили. Первыми отправились Анна Павловна с Настей. Отец Лены подошёл к Антону:
- Ты на меня не обижайся, Антон! Я ведь юлить не умею. Сказал, что тогда думал. Сейчас бы не сказал. Давай руку! Будем мириться!
Последним к девушке зашёл Антон. Общение с родственниками выжало из него, казалось бы, все эмоции, но увидев любимую на больничной койке, жалость и раскаяние захлестнули его с головой.
- Леночка, как ты? Устала от посетителей, девочка моя! И я тут напоследок явился, да? Я только погляжу на тебя. Отлично выглядишь, между прочим.
Он достал из-за спины букет и протянул ей, потом наклонился и бережно поцеловал. Она распахнула свои большущие глаза, засияла:
- Я так ждала тебя! Наконец-то, ты рядом! Посиди со мной, пусть родители едут по своим делам. А ты не уходи!
