Королевская библиотека огромна, и выделяется на фоне зданий из бетона и стали архаичным дизайном. Мощная мраморная лестница, белокаменные колонны, подпирающие треугольную крышу. Посетителей встречают посеревшие от древности статуи философов, чьи имена сожрала вечность. Моросит дождь, а огромный дирижабль завис у шпиля небоскрёба на приколе.
Я поднимаюсь по ступеням, задрав ворот плаща и держа руки в карманах. Во рту до сих пор мерзкий привкус утра и лакрицы, что заменила завтрак. Холодная водяная пыль пропитывает волосы и ложится на лицо, запутываясь в острой щетине. Шумная стайка студентов идёт мимо, замолкнув, стоило поравняться.
Огромные двери, красиво окованные сталью, приоткрыты настолько, чтобы взрослый человек мог пройти не поворачиваясь боком. Внутри отполированный до зеркальности пол, длинные ковровые дорожки и бесконечные ряды книжных шкафов. Я подошёл к стойке администратора, воззрился на хмурую женщину в роговых очках. Она ответила недовольным взглядом, будто увидела бездомного.
— Что нужно? — Фыркнула она, явно сомневаясь в моём умении читать.
На стойку с металлическим стуком лёг значок-удостоверение детектива. Лицо администратора сразу посветлело, а губы разошлись в сладкой улыбке.
— Мне назначена встреча с господином Арталом. Он уже у себя?
— Да, профессор вас ожидает... офицер Грот?
— Он самый.
— Третий этаж, кабинет восемьдесят семь.
При углублении в библиотеку сторонние звуки умирают, остаётся лишь собственное дыхание, стук сердца и шелест страниц. За длинными столами меж книжных шкафов сидят студенты, обложенные башнями из книг. Пахнет бумагой, чистыми коврами и древностью.
Деревянная лестница поднимается на верхние этажи, а ковёр приглушает стук ботинок по ступеням. На первом пролёте остановился и, облокотившись о перила, оглядел зал, прикусив лакричную «сигарету».
Краса и гордость королевской академии наук, хранилище знаний веков. Место, где тишина сравнима с могильной. Воздух сухой и тёплый, несмотря на погоду снаружи. По огромным окнам стучат и стекают капли дождя. Монотонный звук дождя нагнетает уют, хочется сесть в мягкое кресло и подремать с книгой.
Третий этаж отделён от общей секции решётчатой дверью. На стенах горят электрические светильники, стилизованные под ветви с плодами. Меж дверей через равные промежутки стоят огромные вазы и алебастровые бюсты видных учёных прошлого. Я встал перед нужным кабинетом и осторожно постучал костяшками. С той стороны зашуршали бумаги и раздался рассеянный голос:
— Да-да?
Толкнув дверь, оказался в огромном помещении, заставленном стеклянными книжными шкафами. Прозрачные стенки скрывают древние фолианты, свитки и глиняные таблички. За массивным столом сидит седеющий мужчина с лысой макушкой. На лоб сдвинуты очки со множеством линз, как у мастера-ювелира. Перед ним на куске махровой ткани покоится глиняный брусок.
— Детектив Барклай де Грот, мы договаривались о встрече.
— Да? Ах... да, припоминаю. — Профессор виновато улыбнулся и осторожно накрыл скрижаль тканью. — Простите, заработался, очень интересный экземпляр мёртвого языка. Собственно, чем могу быть полезен? Честно говоря, не понимаю, чем лингвист может помочь расследованию. Тем более такой, как я.
— Мне сказали, что вы лучший. — Ответил я, подходя к столу и нащупывая блокнот во внутреннем кармане.
— Лестно, но я специалист по мёртвым языкам...
Он умолк, увидев «паучьи лапы» на странице. Поправил очки, наклонился, массируя подбородок двумя пальцами. Хмыкнул и отодвинулся.
— Достаточно мёртвый язык? — Спросил я.
— Мертвее не бывает. — Пробормотал Артал, задумчиво оглядывая шкафы.
— Вы знаете, что здесь написано?
— Нет...
Профессор выбрался из-за стола и, будто позабыв обо мне, пошёл вдоль стены, поигрывая связкой серебристых ключей. Отпер нижний ящик и кряхтя достал увесистый фолиант, обтянутый кожей. Грохнул на чайный столик и приглашающе махнул мне.
— Молодой человек, вы можете сказать, где видели эти символы?
— Нет. Тайна следствия.
— Ох... жаль-жаль...
Раскрыл книгу, бережно перелистал страницы и остановился на иллюстрации чёрной стелы с обломанной верхушкой. Постучал по ней пальцем и глянул на меня.
— Понимаете, этот язык впервые был обнаружен почти сотню лет тому! Манускрипт Симальской равнины, может слышали?
Лицо лингвиста озарилось отрешённой улыбкой, а я покачал головой. Похоже, он из тех, кто действительно любит своё дело и рад поболтать о нём. Даже если собеседник не горит желанием.
— Боюсь у меня не было времени интересоваться такими вопросами.
— Жаль, очень загадочная история. Из группы, бывшей на раскопках, уцелело всего пятеро.
— А что случилось с остальными?
— Болезни, аборигены... — Ответил старик. — Кто-то договаривался и о проклятьях. В наш просвещённый век, думать о такой белиберде, как проклятья.
— Ну... я сталкивался с магическими минами.
— О, так ведь проклятье и мина это разное, да и мину сделать, крайне сложное занятие. — Сказал профессор, лучезарно улыбаясь. — Мой старший сын служил на предприятии по их производству!
Артал жестом попросил перенести фолиант на стол, а сам торопливо спрятал скрижаль в стол. Опустился в кресло и улыбаясь коснулся рисунка стелы.
— А вот это ещё один интересный случай. Представляете, за два года до войны китобой наткнулся на неизвестный остров посреди океана. Голый, одни камни и водоросли, но там была эта чудесная стела. Видите рисунок?
— Очень похоже на мои символы. — Заметил я.
— Именно! Вот этот символ вообще один в один!
— И что он значит? — Осторожно спросил я.
— Сложно сказать вот так сразу. Нужно сверить записи, но я переведу.
— Действительно? Сколько вам нужно времени?
— Пол часа. — Ответил старик, широко улыбаясь. — У нас есть ключи от этого алфавита. Можете себя развлечь чтением, пока я ищу нужные записи.
Улыбнувшись подвинул книгу, а сам вернулся к шкафу. Я вздохнул и взял том, оглядел снимок стелы. Чёрная, с ровными гранями и обломанная у верхушки, как сосулька. У основания намело смесь песка и гнилостного ила. Рядом угадываются обломки других стел, составляющие подобие аллеи. Через потёки вязкой грязи проступает нечто, похожие на оплавленную плитку.
Рядом стоит мужчина, на фоне артефакта выглядящий ребёнком. На тёмном камне угадываются жуткие руны, заботливая рука художника вывела их по центру страницы. От одного вида спину осыпало морозом, а сознание подёрнуло наркотической дымкой. Торопливо перевернул страницу и уставился на фото руин посреди жаркой пустыни. Стены из выветренных блоков, покатые дюны и плиты, торчащие из песка. На каждой сколотые руны и множеством мелких символов.
— О, смотрю вы дошли до описания раскопок в пустыне Орн? Тоже интересный случай. — Сказал лингвист, перебирая бумаги. — Мы так и не смогли понять, какая культура породила эти монументы. Настоящая историческая загадка.
— А насколько они старые? — Осторожно спросил я.
— Руины в пустыне ранний бронзовый век, а вот остров... не удалось опознать.
— Почему?
— Он затонул после землетрясения, команда едва спаслась.
Профессор склонился над ворохом бумаг, начал их тасовать, бормоча под нос. Сверился с моим рисунком и опустился в кресло. А я погрузился в чтение фолианта, пытаясь вникнуть в витиеватый язык автора.
На развороте огромная стилизованная карта мира с пометками обнаружения реликтов потерянных цивилизаций. На удивление, таких довольно много. Профессор начал насвистывать под нос, остановился, покачал головой и хмыкнул.
— Что-то не так? — Спросил я.
— Очень интересные символы. Что-то новое, — пробормотал старик, покачивая головой, — похоже, уйдёт несколько больше времени.
— Сколько?
— Пара часов, прошу прощения.
— Ничего, я пока схожу в кафе.
***
Дверь кафе открылась с мелодичным звоном колокольчика, отчётливо проступившем через гомон посетителей. На мой столик опустилась тень, Лара откашлялась в кулачок и улыбнулась.
— Прости... — Пробормотала она. — У сына проблемы в школе были.
— Оценки?
— Уж лучше бы, драка. Сцепился с одноклассником в раздевалке.
Она тяжело опустилась за столик, откинулась на спинку стула и жестом позвала официанта. Через пару минут принесли кофе и кусок творожного пирога. Лара оглядела чашку, как нечто немыслимое, посмотрела в спину удаляющемуся официанту, на меня.
— Это что ещё такое?
— Кофе. — Сказал я, ковыряя вилкой запеканку. — Ты же сама заказала.
— Здесь же два глотка! — Воскликнула Лара. — Кофе должен быть в большой кружке, размером с ведро! А где сахар?
За панорамным окном лениво бредут пешеходы под зонтами. Вода гудит в желобах, и звук сплетается с хриплой песней из радио. Напарница вздохнула и принялась за еду, запивая крошечными глотками.
— Ты что-нибудь нашёл?
— Пока ничего. — Вздохнул я, бросил взгляд на громаду библиотеки, притаившуюся в дождевой дымке через дорогу. — Но скоро, наверное, узнаем.
Кофе и горячая еда притупили плохое самочувствие, день начал казаться приятным. Я откинулся на стуле, задумчиво крутя в памяти прочитанное в книге. Таинственная цивилизация бронзового века, не пережившая изменения климата. Оставившая следы в виде жутких рун, высеченных в камне. Большая часть которых представляет собой молитвы богам.
Однако, из головы не идёт жуткая стела на затонувшем острове. Она похожа на продукт совершенно другой цивилизации, будто над ней работали резчики с современным инструментом. От неё веет жутью и немыслимой древностью. В сравнении с которой бронзовый век не дальше прошлой недели.
— О чём задумался? — Спросила Лара, добив пирог и покачивая остатки кофе в чашке.
— Пытаюсь понять, каким образом маньяк узнал о древней письменности и как наркотик складывает кривые линии в руны.
— Магия. — Твёрдо сказала напарница. — Всё это магия.
— Хотелось бы в верить. — Вздохнул я. — Но чутьё подсказывает, что ответ не так прост.
— Ну, что это ещё может быть?
— Не знаю, — ответил я и добавил после паузы, — и боюсь узнать...
За окном появилась, сверкая мигалками, полицейская машина. Следом за ней карета скорой помощи, через стекло пробился характерный вой сирен.
— Это что ещё такое? — Лара повернулась к дороге, сжимая чашку в ладонях.
— Ничего хорошего. — Ответил я поднимаясь.
Из дверей библиотеки высыпает народ, студенты сбегают по влажным ступеням с великой готовностью. Работники часто оглядываются и недоумённо переговариваются. Двое патрульных, в синей форме центрального округа с пришитыми на груди значками, вышли нам навстречу. Один вскинул руку и крикнул, кладя правую ладонь на кобуру:
— Сэр, туда нельзя.
Я плавно продемонстрировал значок и манера копа сразу переменилась на доброжелательную. Оба козырнули и протараторил:
— Сэр, поступило сообщение о выстрелах в библиотеке.
— Кто стрелял? — Спросил я, поверх голов оглядывая эвакуировавшихся сотрудников.
— Не известно. Звонивший говорил о криках и, по меньшей мере, пяти выстрелах.
Со стороны главной дороги пребывают новые патрульные машины, началось оцепление района. Переглянувшись с Ларой, встал на лестницу и сказал:
— Проверьте выбравшихся, а мы посмотрим, не остался ли кто внутри.
— Так точно, сэр.
Патрульный бойко отсалютовал и отступил, всем видом давая понять, что сам внутрь не пойдёт. Лара достала револьвер, большим пальцем оттянула курок, а указательный вытянула вдоль спускового крючка. Пошла следом за мной, держа оружие наготове.
Библиотека без людей вызывает гнетущее чувство, граничащее с паникой.
— Королевская полиция! — Крикнул я, на ходу оглядываясь и стискивая рукоять пистолета. — Выходите, подняв руки!
Эхо заметалось меж стеллажей и шкафов, отразилось от потолка и скрылось в боковых коридорах. Собственный крик показался кощунством. В библиотеке не должно быть звуков громче упавшей книги.
— Кому вообще взбрендило стрелять в библиотеке? — Пробормотала Лара, идя вдоль рядов шкафов к лестнице.
— Догадываюсь. — В тон ответил я. — И от этого только тревожнее.
Поднявшись на третий этаж, едва не вопя от звенящей тишины и напряжения, толкнул дверь кабинета профессора Артала.
— Да чтоб тебя... — Выдохнул я.
Старик лежит у шкафа, в руке зажат старомодный револьвер, а содержимое черепа забрызгало стеклянные дверцы. Зубы сжаты на гранёном стволе, как на сигарете.
— Да чтоб тебя! — В сердцах повторил я.
— Какого... — пробормотала Лара, коснулась пальцем двух дырок в двери и оглядела следы от пуль на стене. — Зачем он застрелился?
— Не знаю. — Мрачно ответил я, глядя в стеклянные глаза, в которых навечно отпечатался животный ужас. — Мне куда интереснее, зачем стрелять в дверь и стены.
— Отстреливался, а потом застрелился?
— Ага, как настоящий офицер.
Я осмотрел кабинет, ища следы борьбы или чужой крови. Ничего. Ощущение, что лингвист просто повернулся к двери, выстрелил несколько раз и застрелился. На полу у тела лежит книга, мой блокнот и несколько бумаг. Лара зажала нос сгибом локтя, простонала:
— Ну и вонь...
— Запах мозгов и крови. — Сказал я, подходя к трупу.
Сел рядом на корточки, осторожно коснулся оружия и откинул барабан. Пять патронов отстреляны, а шестой сиротливо блестит отполированной пулей в тусклом свете. В зрачках, смотрящих в пространство, отражается кабинет и я с Ларой.
— Омерзительно... — Прогнусавила женщина, отходя к столу. — Ай...
— Что такое?
— Запнулась.
Нечто потревожило, будто тень мелькнула по краю зрения. Спину осыпало морозом, я замер, концентрируя внимание по периферии. Ничего. Вот только есть нечто странное, я перевёл взгляд на глаза мертвеца... В отражении нечто тёмное скользнуло у двери и скрылось в коридоре. Я обернулся и рванулся за этим, выглянул за дверь. Ничего.
— Что случилось? — Осторожно спросила Лара.
— Да так... показалось.
Острое чувство чужого взгляда и присутствия пронзило от макушки до пяток. Я ощутил нечто стоящее рядом, почувствовал дыхание на лице и скользящее прикосновение... и всё пропало. Отступил в кабинет, стискивая рукоять пистолета до тряски в кисти.
— Барклай? — Позвала Лара, выпрямившись у стола. — Что с тобой?
— Не знаю... — Прошептал я. — Не знаю.
Волосы на затылке и руках стоят дыбом, а мурашки покрыли спину. На лестнице гремят торопливые шаги, вскоре на этаже показались копы и медик. Поспешили ко мне, оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Я поднял руку, сказал с натянутой улыбкой:
— Это самоубийство.
Медик заглянул в кабинет, увидел труп и вздохнул:
— Похоже на то. Ладно, зарегистрирую смерть и, думаю я здесь больше не нужен.
***
Криминалист из центрального участка пометил все пулевые отверстия табличками с цифрами. Два детектива отвели нас в сторону и начали рутинный опрос. Мне достался крупный мужчина с кругами под глазами и сальными волосами. Лару опрашивает парнишка, по виду только выпустившийся из академии.
— Так... ваше имя и должность? — Устало протянул толстяк, раскрыв блокнот и глядя на меня.
— Барклай де Грот, детектив-следователь.
— О, тот самый?
— Да.
— Хм... какими судьбами здесь?
— Брал консультацию у погибшего.
— И... как он был? Ну знаешь, беспокойство, подавленность?
— Бойкий и жизнерадостный. Был готов помочь. Я отошёл в кафе и... дальше ты сам знаешь.
— Эх, — простонал толстяк, поворачиваясь к мертвецу, — с самоубийцами постоянно так. Живёт человек, радуется, улыбается, а потом бац и пускает пулю в голову.
— Или вешается на дверной ручке, с хозяйством в руке. — В тон добавил я.
— Ну, здесь явно не тот случай. Клиент не похож на извращенца или подростка. Да и ствол во рту, не петля на шее. — Детектив издал нервный смешок и промокнул пот на лбу платком.
Я вздохнул и указал на толстый том с записями о таинственной цивилизации.
— Мне нужна будет эта книга, часть записей погибшего и... толковый лингвист.
— Приятель, ты же знаешь, это вещдоки.
Снаружи отрывисто взвыла сирена, а следом, будто отзываясь, прозвучал гудок отходящего дирижабля. Дождь усилился, превратившись в полноценный ливень.
— Это вещдоки по делу самоубийства, но они нужны для поиска Резчика.
Детектив помял подбородок, обвёл взглядом кабинет и тяжело вздохнул:
— Ладно, тут и без того полно книг. А насчёт лингвиста, у погибшего был ученик, он как раз вызван на допрос.