Как «жертвы» насилуют «насильников» и «насильники» являются «жертвами» жертв
Речь о психологическом насилии. То, что несчастна жертва и именно она является пострадавшей стороной - как правило не вызывает сомнений. Это на виду, очевидно и признано. Но есть так же скрытая, менее очевидная часть отношений «насильников» и «жертв». Очень редко кто замечает, какая у жертвы власть и сила и какими изощренными способами она манипулирует другими людьми.
Представьте человека, который в трудной ситуации и может поступить двумя способами: А) Взять ответственность за свою жизнь, внутренне и внешне трудиться, чтобы решить свои проблемы, предпринимать действия, принимать решения. Б) Опустить руки и говорить, что он несчастен, его доля тяжела, судьба жестока. Рассказывать, как ему плохо и больно, как у него нет ни сил ни возможности выбраться. Или уйти в себя, молчать, закрыться и уйти самостоятельно проживать свою горькую долю, возможно, заливая алкоголем или заедая, или меняя каждый день любовников. А если ему указать на то, что можно поискать решения - ответит, что его не понимают, не принимают с его проблемами. «Конечно, я никому не нужен», «Я испытываю жуткое чувство вины, что вообще рассказал тебе о своей проблеме, поделился чувствами и напряг тебя». «Я не хочу жить. Я никому не нужен» и тому подобное.
Что вы чувствуете рядом с человеком в случае А и случае Б? Человек в варианте Б - «жертва». Жертва может часами рассказывать, как кто-то не справедлив к ней, и при этом оставаться рядом с этим человеком. Она входит в токсичные отношения, ранится там и остается рядом с насильником. Она говорит, как ее ноша тяжела и как жесток насильник. Она пытается его любить и принимать, разговаривать и договариваться, не повышать голоса и не говорить грубо, только он все равно ее насилует. Вспомните таких людей, вспомните, как вам рассказывают подобное. Какие ощущения? Хочется ли помочь? Пытались ли вы помочь? Встречались ли с тем, что попытки помощи будто проваливаются в черную бездонную яму?
Человек, поступивший по варианту А - не требует столько сил и внимания, зачем ему помогать, он и так справляется - по-моему, это самое часто внутреннее отношение к таким. Совсем другое дело - Б - бездонная пропасть словно захватила этого человека, он так несчастен, с ним произошла беда и он нуждается в заботе и помощи. Ты пытаешься помочь, а в ответ только чувствуешь, что твоя помощь - не то и не так, или не столько, сколько нужно. Или не сейчас. Тысяча и одна причина не выходить из состояния жертвы, потому что это ОЧЕНЬ УДОБНО.
Во мне при виде жертвы включался сильный гнев, я не понимала, почему. Да, гнев у жертвы вытеснен, потому очень легко рядом с ней стать насильником. Я понимала это, но чего-то не хватало, чего-то я в этом еще не видела. Пока однажды я не провалилась глубже в свои чувства. Я, чувствующая сильный гнев к «жертве», буквально превращающаяся рядом с ней в насильника, на самом деле не осознавала, на что именно этот гнев, пока однажды внутренняя правда не прорвалась наружу и я не услышала вылетающие из моего рта слова: «Хватит делать из меня насильника!! Покажи мне свои границы, объясни мне, как с тобой можно а как нельзя, не сваливай на меня эту ответственность!! Ты ничего не говоришь о том, как с тобой можно, хочешь чтобы я это за тебя решала или догадывалась, это ужасное ощущение, ты топишь меня в чувстве вины за то, что я снова сделала тебе больно и при этом не говоришь, что с тобой можно делать а чего нельзя, не показываешь свои границы! Я не хочу больше решать это за тебя и догадываться!! Говори мне прямо, когда тебе что-то не нравится! Я не хочу больше контролировать каждое свое действие, чтобы не сделать тебе больно!! Я хочу выражать открыто, что не нравится и не подходит мне, но когда я делаю это, ты делаешь вид, что я монстр и насильник, впадаешь в жертву. Прекрати манипулировать мною через чувство вины и сбрасывание на меня ответственности за свою жизнь!!» - я кричала это и плакала, а изнутри поднимались образы бабушки и мамы, которые всем своим видом давали понять, как я своим поведением делаю им больно, которые ввергали меня в чувство вины, которые не умели говорить о себе прямо, а только манипуляциями, укорами и уколами. Которые давали мне почувствовать, что они не хотят жить от того, кака я гадкая, которым можно было угодить только тогда, когда перестаешь являться собой и становишься такой, какая им удобна При любом проявлении гнева или недовольства с моей стороны они тут же прикидывались побитыми собаками, чтобы я тонула в чувстве вины. Так изощренно они мною управляли. Я плакала, я встретилась в тот момент со своей внутренней «жертвой», которая скрывалась под желанием делать им больно, жертвой, которая была вытеснена, а на поверхности был насильник. Я хотела сделать им больно за то, что они управляли мною так хитро, я хотела защититься от них хоть как нибудь... Мои внутренние «жертва» и насильник» встретились для обретения мною в этом месте целостности.. В этот момент и та и та роли «разряжаются», меня перестает затягивать в эти крайности.
В ответ на манипулятивное «ты меня в гроб загонишь», которое ситуациями и фразами поднималось со дна моей памяти, я кричала: «Сдохни, если хочешь - сдохни, это только твой выбор и твоя ответственность, я больше не возьму на себя вину за твои выборы и не возьму на себя твою ответственность!! Ты взрослый человек, не кидайся больше в меня своей «смертью», как будто я отвечаю за твой выбор жить или не жить. Это только твой выбор, больше я его не возьму!».
Это был ответ той пассивной агрессии, которой полна психологическая "жертва". Ответ тем, кто в детстве под видом несчастной побитой жертвы добивался своего, манипулируя чувством вины.
Во мне будто что-то разжалось, выходило десятилетиями копившееся напряжение. Открылось то, что я раньше не видела. Я офигевала от масштаба силы «жертвы», глубины ее манипуляции. «Жертва» - самый «несчастный» и «безобидный» человек, побитый жизнью, который управляет всеми через чувство вины: «смотри, что ты со мной сделал! Ты меня в могилу загонишь! Я так тебя люблю, а ты меня бьешь, смотри, что ты со мной делаешь!», «я хорошая, всепринимающая, а ты - мудак», «я такая слабая, а ты меня добиваешь, у тебя совсем нет сердца, посмотри». Вот что такое скрытая, «пассивная, не очевидная агрессия. Прямое проявление гнева по сравнению с этим - детские бирюльки. Тут такая глубина манипуляции, многоходовки.
Я увидела, что женщина, у которой муж ходит по любовницам - делает из него монстра, оставаясь рядом с ним, лишь бы не признавать свою ответственность за свою жизнь. «Это он - козел! Это же не я хожу по бабам, это он!» Ну очевидно же, что он - монстр а она в белом пальто, пострадавшая сторона. Только какого хера ты с ним остаешься?? Чтобы продолжать ему и себе доказывать, какой он мудак и как ты несчастна? Он не отвечает за твое счастье, за него отвечаешь только ты. Мужчина сделал свой выбор - он выбирает несколько женщин. Если тебе не подходит - уходи. Но нет, чтобы уйти - нужно посмотреть на себя, на то, что я делаю со своей жизнью. Куда легче сваливать все на него. Проще делать из другого монстра, чем взять на себя ответственность за свою жизнь.
Как можно плохо сказать о пострадавшей стороне? Она такая несчастная… И в этом сила ее манипуляции. Она не собирается что либо в своей жизни менять прямо и открыто, брать на себя ответственность, она выбрала самую удобную позицию: говорить, что ситуация сильнее ее, падать в яму, опускать руки, страдать и жалеть себя. Доказывать себе и другим, что она - жертва и не имеет никакого выбора, тут остается только страдать! И если в этот момент ее поддерживать, соглашаться и пытаться помочь - то это только усиливает ее роль жертвы. А сили не согласишься ей помочь, показываешь ей ее ответственность, вместо выслушивания нытья - то будешь признан бессердечной сукой. Такая вот у жертвы сила. Сила сделать тебя полный дерьмом, бессердечным насильником. Она не уходит от тебя, если ты ее «насилуешь», она не показывает, что так с ней нельзя. Ты остаешься виноват во всем, в том числе - в ее собственном выборе оставаться там, где ей плохо.
Мой гнев на «жертв» был в том месте, где я сама не имела границы и попадалась на эти манипуляции. Начинала жалеть жертву, винить себя, менять себя под нее. Когда эта граница проявилась, обозначилась - жертва перестала иметь надо мной такую власть и я перестала так на нее злиться. Это выбор человека - оставаться в таком состоянии. Жалости от меня такой человек в ответ на его выбор уже не дождется. Помогать имеет смысл только тем, кто берет помощь и использует ее себе на благо.
Видя «жертву», всегда стоит иметь ввиду и того насильника-манипулятора, который прячется внутри. Точно так же как внутри насильника спрятана жертва.
Мы делаем из людей насильников, оставаясь рядом и принимая психологические побои, ни как не обозначая свои границы, вечно терпя и «стараясь сделать лучше». Насильник без жертвы - не насильник. Такая вот другая сторона, менее очевидная, чем понятная всем «несчастность» и слабость жертвы.