Продолжение, начало здесь
Юля с Иваном посовещавшись, решили, что квартира им подходит. Основным доводом послужило то, что нахождение именно в этой квартире подтверждало легенду Юлиного брака и впредь служило защитой от возможных полицейских проверок. Правда, эта квартира не приобреталась в собственность, что было плохо. Юля всего лишь получала возможность подписать так называемую смлуву о пронайме (договор о найме) с хозяйкой дома, которая являлась владелицей всех жилых и нежилых помещений. Обычный доходный дом.
Продать квартиру было невозможно, равно, как и хозяйка не могла без веской причины расторгнуть вышеупомянутый договор. Так что Ивану с Юлей не грозило внезапно оказаться на улице.
- Это прекрасный вариант, - заявил Иван, - и думать не о чем.
- Кстати, хочу сказать, - вмешалась пани Зинаида, - тут вокруг живет много русских. Местные жители или уезжают, или так же, как Тучные делают фиктив (фиктивный брак), так что будете среди своих. Карлин – цыганский район, тут раньше они одни селились, но теперь почти все разъехались, потому что им дали привилегии в Канаде. Многие уехали, а в квартирах стали селиться русские. Был район цыганский, стал эмигрантский.
Короче говоря, было решено квартиру покупать. Было только одно но. Чтобы оплатить все издержки, связанные с переоформлением, нужно было продать Юлину квартиру в России.
Состоялся семейный совет с председательствовавшей на нем пани Зинаидой, после которого приступили к активным действиям. Тучные согласились заняться переоформлением квартиры немедленно. Их вполне устроило, что деньги за нее они получат по частям. Дабы не возникло недоразумений, они останутся в ней, пока не будет выплачена вся сумма до последней кроны. Особо обсудили сумму. Выяснилось, что семейство Тучных достаточно долго не утруждало себя оплатой коммунальных платежей из-за непрекращающихся финансовых неудач, связанных с коммерческой деятельностью главы семейства. Поэтому в квартире был отключен за длительную неуплату не только телефон, но и газ, а также со дня на день могли отключить и электричество.
- Тут не церемонятся! – со странной усмешкой заявила пани Зинаида, - пусть радуются, что их вообще не выкинули на улицу!
С таким положением вещей Иван сталкивался впервые. Да как можно так жить?
- Хорошо, - спокойно сказал он, - значит, из запрошенной суммы вычитаем все их долги.
Это страшно не понравилось родственникам. Еще немного, и блестящая комбинация лопнула бы, как мыльный пузырь. Но поспорив и поругавшись не один раз (все очень добросовестно переводила пани Зинаида) стороны все-таки пришли к согласию. Ивану удалось настоять на своем.
После достигнутой договоренности приступили к делу. Опять началась сумасшедшая суета, в которой принимала участие только Юля. Иван не сопровождал ее, так как фактически не имел никакого отношения ни к квартире, ни к новым родственникам, и появление в их обществе явилось бы серьезным нарушением конспирации. Франта имел самое прямое отношение и к квартире, и к родственникам, но также не появлялся, так как был всего лишь декоративным персонажем в этой марьяжной истории. Конечно, его присутствие придало бы хлопотам больше правдоподобности, но поскольку никаких денег за утомительное хождение по инстанциям ему не пообещали, он предпочел устраниться.
Пани Зина наняла (за деньги клиентов, плюс процент за услуги, разумеется) маклера, специализирующегося на подобных «деликатных», как она выразилась, делах.
Юля чувствовала себя марионеткой на веревочках, она измучилась, пока шли переговоры! Невыносимо сидеть и хлопать глазами во время разговора, который касается в первую очередь именно ее, а она ведь ни слова не понимает, как ни старается! Иван отказался от дорогостоящих услуг переводчика. Он держал руку на пульсе событий и ежедневно встречался с пани Зинаидой, которая внушала ему полное доверие. Юля, таким образом, тоже выступала в роли декоративного персонажа, причем роль была без слов.
Наконец, все дела с переоформлением были завершены, и Юля подписала договор о найме квартиры, находящейся пусть не в самом лучшем районе, зато в центре Праги.
Следующим шагом была продажа квартиры в России. Юля просто сбилась с ног, суматошно упаковывая нажитое за десять лет имущество. Пришлось заказывать контейнер и переправлять вещи в другой город, маме Ивана. Девать скарб больше было некуда.
Юлины родители были категорически против, но Юля действовала как автомат и не слушала никаких доводов.
Сережу она привезла с собой и немедленно восстановила в школе: не за горами было начало учебного года.
Она получила грандиозную нахлобучку от родителей, что таскает сына, как котенка, взад - вперед. На самом деле они были очень довольны, что все сложилось именно так, и мальчику больше не угрожало оказаться в чужой стране, пусть даже такой замечательной и благополучной. Пусть их ненормальная дочка распоряжается собой, как считает нужным, раз не желает ничего слушать, а ребенок должен жить в семье. Да как она не понимает, на что его обрекает: одно то, что ему предстояло учиться на чужом языке, приводило всех в ужас. А вдруг мальчик не справится, вдруг не сможет учиться, не сложатся отношения с одноклассниками? Вот и хорошо, что у них с Иваном что-то там не заладилось. Действительно, ребенку лучше остаться дома.
Разговоры с сыном были особенно тяжелы: мальчик никак не желал смириться с тем, что мама и папа не берут его с собой.
- Я тебе обещаю, - едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться убеждала его Юля, - мы с папой все приготовим и сразу заберем тебя! Я буду писать часто-часто!
Наконец, все дела были завершены. Юля отправилась назад в Прагу.
Опять началась беготня по конторам, теперь по коммунальным. После оплаты всех долгов произошел окончательный расчет, и Юля стала владелицей квартиры.
Достопочтенная чета немедленно отбыла, прихватив с собой только кухонный гарнитур. Пани, правда, настойчиво пыталась всучить его новым владельцам апартаментов, и они, возможно, даже купили бы его, но она заломила несусветную цену.
Юля с Иваном, пока родственники собирали пожитки, оставались в доме Николая.
- Тучные уехали, ключи у меня, - позвонила пани Зина через несколько дней.
Они отправились теперь уже к себе домой. Бывшие хозяева оставили после себя полный ералаш: старый хлам валялся в каждой комнате, вперемешку с кастрюлями и рваными коробками. Вся мебель, кроме кухонной, осталась на своих местах. Юля с Иваном стали обладателями старого шкафа, двух кроватей, стеклянного стола, четырех металлических стульев, обтянутых рогожей, а также разнообразной рухляди, беспорядочно сваленной в кладовке. Покопавшись в хламе, Юля обнаружила массу полезных вещей, а именно: разные инструменты, гвозди, шурупы, мотки скотча и прочие мелочи, которые всегда скапливаются в доме, где есть хотя бы один мужчина.
- Жить здесь невозможно, - качал головой Иван, - газ еще не подключили. Холодно. Да и ремонт нужно делать.
Кое-как навели порядок. Теперь предстояло обживать расчищенное пространство: искать работу, делать ремонт, учить язык. И тут вдруг выяснилось, что Иван считает целесообразным – он так и сказал – считает целесообразным в этой ситуации свой отъезд в Россию. Он едет к маме, в другой город – в родной, к сожалению нельзя – там он пересидит трудные времена, тем более, его берут в какую-то фирму. Он так соскучился по настоящей работе!
Юля чуть не упала на месте. Иван, как всегда, ставил ее перед свершившимся фактом и приводил весьма убедительные доводы: работы тут нет, и не предвидится, работа у Николая – это слишком мелко, он – блестящий специалист, и не хочет заниматься ерундой! Не идти же землю копать, чтобы прокормить семью, а на другое, с его-то юридическим образованием, претендовать не приходится: кому тут нужен юрист с русским дипломом? И вообще, чем это Юля недовольна? У них теперь есть непробиваемая броня в виде ее ПМЖ и квартиры, чего еще можно желать? В России все живут, как на пороховой бочке, не дай бог что, а им есть куда бежать, так что все отлично. Пока Юля будет обустраиваться здесь, он сможет там зарабатывать деньги и присылать ей, чтобы она ни в чем не нуждалась. Все устроится, ей совершенно не о чем беспокоиться. Да люди последнее отдают, чтобы оказаться здесь, а она, как всегда, всем недовольна!
«И зачем я ввязалась в эту аферу? – мрачно думала Юля, слушая его монолог, - сидела бы себе дома, рядом с сыном, работала бы в своем роддоме. Какая же я идиотка!»
- Все будет отлично, - убеждал ее Иван, - даже не сомневайся. Я планирую уехать не более чем месяца на два, и запомни: все, что я делаю, я делаю для нашего блага.
Иван собрался уехать в самое ближайшее время. Перед его отъездом со вкусом прошлись по магазинам, азартно выбирали, спорили и наконец, купили «самое необходимое»: холодильник, стиральную машину, большую двуспальную кровать, два шкафа и еще по мелочам. Само по себе все было замечательно, и настраивало на новую жизнь, но планы Ивана плохо вписывались в картины будущего семейного счастья.
- Ну вот, что еще нужно? Занимайся пока делами. А мы с Сережкой сможем приехать сюда на Новый год.
- Да? – оживилась Юля, - отличная идея! Я постараюсь все приготовить к вашему приезду!
- Обживайся потихоньку. Начни ремонт, Зина обещала помочь. Не расстраивайся, за этими заботами ты и не заметишь, как пролетит время.
В один из вечеров их навестил… Франта. Так как он числился мужем и якобы проживал тут, то еще раньше договорились, что для отвода глаз он периодически будет мелькать перед соседями, создавая эффект присутствия. Вот он и пришел, все равно мимо проходил. Почему бы теперь Ивану не угостить его, например, пивом?
Юля скривилась, но Иван встретил парня очень радушно, и немедленно пригласил в господу (небольшой пивной ресторан), расположенную в двух шагах от их дома.
- Нам стоит проявить больше любезности, - объяснил он.
Сам Иван превзошел все мыслимые границы этой самой любезности.
- Ты молодец, - поминутно хлопал он парня по плечу, - мы очень благодарны твоей семье. Дикуем (благодарю). Супер, отлично, все супер! Мы решили, что будем платить тебе каждый месяц сто долларов, - вдруг брякнул Иван.
Юля даже поперхнулась:
- Ты в своем уме? Мы ведь уже все заплатили!
- Ты что, забыла, что Зина очень советовала не ссориться с ним?
И Иван немедленно протянул Франте, на лице которого возникло радостное изумление, стодолларовую купюру.
- Вань…, - обмерла Юля.
- Тихо…
Франта, переводя глаза, сияющие хитрым блеском, с денег на Ивана, с Ивана – на Юлю, немедленно стал прощаться.
- Каждый месяц, - повторял Иван, тряся его руку, - сто… понял? Сто долларов!
- Иван! – толкала его Юля.
- Да перестань ты, - возмутился Иван, когда Франта поспешно удалился, - ты что, не понимаешь? Его надо задобрить! Я уже не говорю о том, что он имеет такое же право на квартиру, как и ты! Это твой муж! Придет, поселится, и что ты с ним сделаешь?
- Ты его выгонишь!
- Я уезжаю!
- Не уезжай!
- Не начинай опять! Мы обо всем договорились! Кроме того, тебе еще надо сделать много дел: оформить пособие по безработице, пособие на ребенка! Как ты собираешься управиться без него? Да и вообще, он может во всем помочь.
- А где я возьму для него каждый месяц эти доллары?
- Я об этом позабочусь.
Через день Иван уехал.
«Попался барашек, попался в похлебку», - крутилось у Юли в голове, когда она возвращалась с вокзала.
Все эти события вихрем ворвались в жизнь, закружились неистовым ураганом, не давая опомниться, разметали и разрушили весь привычный мир. Когда же вихрь стих, Юля обнаружила себя в чужой стране, где у нее не было ни близких, ни знакомых, ее окружали чужие люди, говорившие на непонятном языке.
Вокруг были обломки, из которых еще только предстояло что-то выстроить.
Продолжение в следующем посте