За последние 20 лет диагноз ожирение у подростков начали выявлять в шесть раз чаще. Об этом сообщило вчера РИА Новости, отталкиваясь от результатов проведенного им анализа открытой статистики Министерства здравоохранения.
Если в начале 2000-х фиксировалось около 150 случаев на 100 тысяч детей 15-17 лет, то в последние пять лет — в среднем по 800-900 установленных впервые диагнозов.
Как оказалось, хуже всего ситуация в Санкт-Петербурге, где ежегодно диагностируют ожирение у каждого 75-го подростка. Недалеко от Северной столицы ушли в своих показателях Оренбургская, Орловская и Смоленская области. В этих регионах цифры почти в два раза больше чем в среднем по России.
По статистике Роспотребнадзора, в 2021-м каждый восьмой мальчик школьного возраста и каждая двадцатая девочка имели ожирение.
РИА сообщает: «При этом число несовершеннолетних с этим заболеванием неуклонно растет. По данным Росстата, средний индекс массы тела у подростков прибавляет 1-2 процента каждый год».
Я бы отметил здесь слово «заболевание». Признаюсь, когда меньше года тому назад я впервые столкнулся с такой квалификацией ожирения, она стала для меня открытием. Оказывается, в наши дни медицина официально признает ожирение заболеванием. И, как выяснилось, небезосновательно.
А встретился я с упомянутым определением в статье, рассказывавшей о существовании такой же проблемы в современной Испании. Похоже, что и все другие высоко- и среднеразвитые страны в той или иной степени с ней сталкиваются.
Если вернуться в воспоминаниях к собственному подростковому возрасту, то, не боясь ошибиться, скажу, что толстые среди нас были большой редкостью. Данный факт делал популярной одну незамысловатую игру. Стоило группе из нескольких сорванцов-одноклассников встретить на перемене пухленького ровесника, как раздавался клич: «Дави жир!». Активные участники веселья прижимали пассивного тяжеловеса к стене и что есть сил давили. - А что дальше? – спросите вы. А дальше ничего. - А каков смысл? Никакого смысла.
Кстати, не помню, чтобы выдавить жир нам когда-либо удалось. Да, уж если по-честному, конкретно к такому мы и не стремились и на такое не надеялись.
Буллинг. Так называется данное явление в современной педагогике и в современной периодике. Мы такого слова не знали и полагали, что всем в той игре было весело. Включая толстяка. Кошке, как известно, игрушки, а мышке… . Впрочем, толстяк нашего детства на мышку был похож меньше, чем мы сами. При этом часто он и на самом деле не обижался. Особенно, если был из числа знакомых. Тогда, бывало, он даже чувствовал себя важным элементом общего веселья.
Сейчас, если судить по количеству подростков с ожирением, я бы не советовал в подобной игре делать ставки на легкое для худосочных приобретение адреналина и эндорсинов. Несмотря на сохраняющееся численное меньшинство, толстые серьезно выросли в коллективной массе. И это контрбуллинговый аргумент. Настоящий же контрбуллинг начнется, когда они сравняются по количеству с теми, веселыми.
Тогда толстяки сыновья отомстят за толстяков отцов.
По словам эндокринологов, в большинстве случаев к ожирению приводит переедание. Вопреки распространенному мнению, фастфуд не играет главной роли. Согласно тому же Росстату, в сельской местности и небольших городах, где нет заведений быстрого питания, ожирение встречается даже чаще, чем в мегаполисах.
Дети набирают вес из-за нездоровой культуры питания. Согласно данным Роспотребнадзора, большинство несовершеннолетних (94%) знают о правилах здорового питания, однако не всегда им следуют. Они редко соблюдают режим питания. Белковой пищи и свежих овощей в их ежедневном рационе меньше нормы, а углеводов, наоборот, слишком много.
Если опять же вспомнить наше детство, потребляемая нами пища была более простой, но и более здоровой. Скажем, конфетки тогда были большой роскошью и покупались родителями из расчета «по штучке и очень редко». От меня их надо было прятать. Но мамин талант укрывателя не шел ни в какое сравнение с моим талантом поисковика.
В целом, продукты были более натуральными и более качественными, чем сейчас. Вероятность съесть что-то «нездоровое» тогда была очень мала. В младших и средних классах наши родители платили за стандартный, утвержденный всеми ГОСТами завтрак. Став постарше, мы получали от родителей деньги на питание в школьной столовой уже на руки. Вот тогда-то и начиналось «нездоровое». Кто-то копил даже на сигареты, а я нередко покупал вкуснейший кубик концентрированного кофе, а лучше – какао, который стоил, если не изменяет память, 7 копеек.
Пожалуйста вам, те же вредные углеводы. Плюс неполезный кофеин. Но мы росли настоящими подростками, а не маленькими взрослыми, как многие из нынешних детей. Я имею в виду то, что подростку по природе свойственно двигаться. Вот уж сколько этого у нас было – ни словом сказать, ни пером описать. И, конечно же, все сжигалось – и углеводы, и кофеин, и что угодно другое. Если бы семейная экономическая мощь позволяла покупать конфет в разы больше, уверен – все бы сжег. И был бы чрезвычайно счастлив от получаемого – как от углеводов, так и от подвижной игры - большого удовольствия.
Одно из преимуществ прожитой жизни – возможность сравнивать разные времена. В дни моего детства не существовало всеобщего желания похудеть. Как раз наоборот: взрослого, вернувшегося из санатория и ребенка, приехавшего из пионерлагеря, спрашивали, на сколько килограммов он ПОПРАВИЛСЯ.
Жизнь идет вперед. Знакомые взрослые по санаториям не ездят, дети знакомых ничего о пионерлагерях не знают. У знакомого – если уверен, что вопрос не покажется нетактичным – можно при случае спросить, на сколько он ПОХУДЕЛ. Наука и популяризаторство тоже не стояли на месте, люди поняли, что здоровый дух любит здоровое, НЕ ТОЛСТОЕ, тело.
Детям вопросов о похудении пока не задаем. Пока?