С спецкорром Мариной мы сидели в редакционной столовой. Была весна, светило яркое солнышко. Давали котлеты и компот. Хлопая глазками, Мариночка рассказывала мне про свой первый день на ТВ:
Когда я закончила журфак, - начала Марина, - мне посчастливилось устроиться на работу рядом с домом. Это было год назад, и это было весной, работать совершенно не хотелось.
На собеседовании главный редактор посмотрела на меня с сочувствием. Я ждала своего первого рабочего дня, как какого-то откровения. В голове вертелось: «вот я и шагнула в профессию». Накануне спать легла поздно – смотрела по сети репортажи коллег. В одной руке блокнот, в другой руке чашка с кофе. Пришла на работу в 6:30, чтобы не опоздать. Пока поднималась в лифте, лихорадочно соображала, что сказать в качестве приветствия. Лифт поднялся на третий этаж, створки дверей открылись. Дверь студии была закрыта, пришлось присесть на стульчик в холле. Проснулась я от того, что меня деликатно кто-то трогал за плечо и говорил:
- Марина, вставайте, нам пора на выезд!
Часы в коридоре показывали 12:30. Оператор, который меня разбудил, достал из кармана куртки флягу, отвинтил крышку и протянул мне. Я понюхала содержимое фляги и отказалась. Загрузились в машину и поехали в какой-то совхоз, делать репортаж о местной самодеятельности. По дороге оператор веселил всех анекдотами, прикладывался к фляге и предлагал мне и водителю за компанию спеть.
Когда мы приехали на место, оператор сказал:
- Ты, вроде как бы журфак закончила, значит с камерой разберёшься!
И завалился спать.
В весеннем небе пели птички.
В итоге снимать пришлось водителю, (он был за рулем и не пил). Снимали на протяжении четырёх часов: адресный план, панорамы, восемь интервью, десять дублей моего стендапа, и ещё одинадцатый дубль, (чтобы наверняка). Концерт засняли целиком.
Активисты самодеятельности накрыли в буфете грандиозный стол, -продолжала Марина, - но я решила отказаться, так как принять приглашение на застолье, значит нарушить журналистскую этику. Особенно упрашивал присоединиться к застолью местный седой пресс-секретарь. Он так и вился вокруг меня, хватал за руку, становился на колено, и всячески упрашивал побыть королевой бала. Материал в эфир пошёл под грифом БЗ (картинка без звука), хронометраж, - всего полторы минуты.
Прошло ровно два года.
Вынув сигарету изо рта, Марина, схватила за плечо проходящего мимо оператора Артёма и сказала:
- Иди, давай, собирайся, алкоголик! Полчаса назад должны были выехать!
Артёмка сделал удивлённое лицо и сказал:
- Хрен тебе, баба, у тебя сегодня оператор другой! Стажёр у тебя сегодня за камерой!
Марина выпустила дым оператору в лицо, щелчком метнула сигарету в открытое окно и ринулась в помещение операторов. В народе операторскую будку называли «норой». В норе дрых в спальном мешке оператор Костян. Накануне была грандиозная пьянка, которая продолжилась мордобоем и закончилась торжественным братанием мордобойцев.
Марина пнула лежащее на полу тело.
- Да в машине они тебя ждут, отстань! – промычало тело.
Взяв со стола кружку с водой, Марина сделала три больших глотка. Остатки воды мстительно вылила оператору в недра спальника:
- На, умойся, крысёныш!
Она взяла в кабинете две кассеты, припудрила фингал под правым глазом, надела солнцезащитные очки и спустилась вниз, на стоянку.
Водитель курил в окно. Новенький оператор-стажёр скромненько сидел в салоне редакционного микроавтобуса.
Марина рванула на себя дверь, запрыгнула в нутро машины и представилась:
- Здесь старшая я!
- Для меня большая честь… - начал было заготовленный спич стажёр.
- Угуськи! – сказала Марина, - очень приятно! Можешь пересесть на переднее сиденье?
Стажёр повиновался.
- И чтобы тихо там сидели!
Она развалилась на сиденьях и захрапела.
Приехали в совхоз в середине дня. Голова у Марины перестала болеть, и ей захотелось компенсировать грубость, сказанную стажёру.
Слышь, - сказала она ему, - ты, это, адресный план набери, и иди в буфет, там стол уже накрыт, а мы с Лёшей всё сами снимем.
Отбрыкались за 15 минут: синхрон, «набор картинки», два «лайфика».
Стажёр по имени Стас пытался честно исполнить свой операторский долг, но его прогнали за стол. Началась приятная застольная программа.
Когда застолье подходило к концу, пресс-секретарь привычно достал из авоськи контейнеры и принялся собирать в них остатки еды.
Марина облокотилась на стол и спросила:
- У вас что, так принято, что ли?
- Простите?! - не понял пресс-секретарь.
- Слышь ты, Крыс Петрович, - Марина привстала,- ты не охренел, еду казёную со стола тырить?
Пресс-секретарь окаменел.
Марина подбоченилась:
- Ты давай, в фойе сходи, приберись, донос вечерний настрочи, а потом уже на объедки набрасывайся!
Буфет, где проходило застолье мгновенно опустел.
Марина не спеша достала из рюкзака контейнер и переложила в него содержимое тарелки со снедью. Один контейнер запустила в Станислава, тот подхватил контейнер с едой руками на лету.
- Хорошая реакция!- произнесла Марина, - бухло сам со стола себе заберёшь и Лёхе, на вкус и цвет, как говорится. И чтоб вино не трогали, волки тряпочные. Вино моё!
В пять вечера тряпочные волки Алексей и Станислав донесли Марину на руках до машины и бережно уложили на сиденья в салоне. Через пять минут из салона раздавался богатырский храп.
В весеннем небе пели птицы.