Среди исследователей старых письменных источников по истории российско-японских отношений особое место занимают три имени: О. П. Петрова, В. М. Константинов и В. Н. Горегляд.
Ольга Петровна Петрова (1900–1993) с конца 1930-х гг. занималась изучением японской военно-морской терминологии и составлением её словаря. Через эту тему она пришла к исследованию первых словарей японского языка, составленных ещё в XVIII веке, в том числе опубликовала «Лексикон» Андрея Татаринова. Также её интересовали первые японские словари и пособия по русскому языку: свои статьи она посвятила двум из них — «Росиа бэнго» и «Росиа мондзисю». С 1950-х гг. Петрова занималась описанием японских рукописей и ксилографов в Ленинградском отделении Института востоковедения АН СССР и первой обратилась к истории формирования коллекции старых японских книг, написав замечательную статью о книгах капитана Дайкокуя Кодаю, подаренных Екатерине II в 1791 г.
Владимир Михайлович Константинов (1903–1967) известен в японоведении переводами двух ценнейших источников — «Оросиякоку суймудан» («Сны о России») и «Хокуса бунряку» («Краткие вести о скитаниях в северных водах»), оба из которых посвящены путешествиям Дайкокуя Кодаю и его спутников, а также первой российской миссии в Японию. Двумя этими трудами Константинов создал образец выполнения перевода и комментария документальных источников для последующих поколений японоведов.
Владислав Никанорович Горегляд (1932–2002), ученик О. П. Петровой, известен, в первую очередь, как исследователь японской средневековой литературы — дневников, эссе, воинских повестей. Однако начал он свой путь в японоведении с публикации восьмой тетради рукописи «Канкай ибун» («Удивительные сведения об окружающих Землю морях»), которая содержала русско-японский словарь, а закончил — подготовкой полного комментированного перевода этой рукописи, посвященной приключениям в России моряков с японского судна «Вакамия-мару» и их возвращению в Японию с кругосветной экспедицией Крузенштерна и посольством Резанова.
А знаете, что ещё общего у этих трёх ученых? Петрова и Константинов родились в Иркутске и учились в Иркутском университете в 1920-х годах, а Горегляд родился в Нижнеудинске Иркутской области.
В XVIII–XIX вв. Иркутск был главным городом Восточной Сибири и именно сюда как правило попадали японцы, терпевшие кораблекрушения у берегов Камчатки и Алеутских островов. В 1754 году в Иркутске была открыта навигацкая школа, при которой велось преподавание японскому языку силами этих японцев. В 1789 году японский стали преподавать при Главном народном училище, а с 1805 — при Иркутской мужской гимназии.
К сожалению, в 1816 году преподавание японского языка прекратилось: Россия на время оставила попытки установить торговые отношения с восточным соседом. Оно возобновилось лишь с открытием Иркутского университета в 1920 году, потом снова прекращалось и начиналось заново, поэтому мы не можем говорить о непрерывной традиции. Однако она словно сохраняется на каком-то другом уровне.
Древние римляне верили, что у каждого города, деревни и любой местности есть свой дух — гений места (genius loci). Что-то вроде японских божеств-ками. Так что если у Иркутска есть свой гений места, то он определенно говорит по-японски.
Я всегда чувствовал, что место рождения (а я родился под Иркутском) как будто предопределило мой интерес к истории российско-японских отношений. Но когда узнал, что мои великие предшественники — ещё и земляки, то понял, что это действительно так.