рассказ из книги "Молитва Матери"
НА ДЕЖУРСТВЕ
Антонина Терентьевна потеряла память в шестьдесят семь лет. Сначала она забыла адрес своего дома, несколько дат, названий, имён. Следом вылетели из головы многочисленные названия лекарств, препаратов… Потом в одночасье Антонина Терентьевна забыла, что больше сорока лет работала врачом-педиатром. После этого она забыла имена близких и перестала понимать зачем живёт. Последним, что она утратила, было имя сына. И хотя, когда она смотрела на него, глаза её по-прежнему лучились любовью, светом и добротой, она никак его не называла, но ведь и говорить-то почти перестала. В сущности, она так смотрела всю жизнь на всех детей, хотя на сына всегда смотрела с особой любовью.
Сын с женой и его дочери, её внучки, приходили к ней каждый день, чтобы покормить, прибрать и усадить маму-бабушку перед телевизором или в хорошую погоду на лавочке во дворе «на дежурство». Они так и говорили: «пойдём на дежурство». И, услышав слово «дежурство», Антонина Терентьевна заметно вздрагивала. Одному Богу было известно сколько дней и ночей она отдежурила в детской больнице, может, поэтому это слово пробивалось даже сквозь умершее или заледеневшее сознание.
- Мама, на дежурство! – с улыбкой звал сын, и Антонина Терентьевна как-то особенно ответственно начинала собираться на улицу, где дежурила на скамейке у подъезда. Её можно было оставлять там без всякой опаски, что бросил на улице беспомощного человека в одиночестве. Может, потому что она и не знала, куда можно отсюда пойти, или просто не могла покинуть свой пост дежурного.
Постепенно и соседи по подъезду и все жители двора, завидев бабушку-педиатра на скамейке, стали уважительно говорить:
- О, сегодня день хороший, Терентьевна на дежурстве.
Удивительно, но пока Антонина Терентьевна сидела «на дежурстве», погода ни разу не портилась. Не шёл неожиданно дождь, не поднимался ветер, не палил зной, не начиналась гроза, не залетала во двор метель… Полтора-два часа были, как говорят, тишь и благодать.
На все «здравствуйте» седая врач-педиатр с улыбкой кивала, а некоторым даже чуть махала рукой. Особенно детям. Близкие иногда удивлялись, что детям она вдруг могла сказать пару связных слов, типа: «укутайся, простынешь», «завяжи шнурок, упадёшь», «осторожнее»…
Так для всех вокруг проходили в суете дни и ночи, а Антонина Терентьевна постоянно оставалась в своём остановленном времени – на дежурстве. Казалось, она даже уже и не стареет с тех пор, как забыла, что такое время.
В один из весенних дней сын вышел за ней на улицу, поправил чуть сбившийся на шее мамы шарф, платок, очки на носу, напомнил:
- Ну что, мам, дежурство закончилось, пойдём…
Но Антонина Терентьевна вдруг впервые за долгие месяцы «взбунтовалась», закачала во все стороны головой – отрицая, и даже чётко и строго произнесла:
- На дежурстве!
Сын так и отпрянул от неожиданности, а в памяти его высветилось, как он в детстве звонил маме на работу со своими хотелками, и, если сильно и не вовремя её донимал, телефонная трубка говорила ему строгим голосом: «Я на дежурстве!».
- Ну хорошо, мам, подежурь ещё, - сразу согласился сын, а мать уже снова смотрела своим никому непонятным взглядом куда-то мимо всего окружающего, наверное, в т-образный кусок неба между домами во дворе.
- Чего не идёте? – в окно выглянула встревоженная жена. – Ужин готов.
- Похоже, мама на сверхурочное осталась, или подменила кого, - вспомнил что-то из детства сын.
- Ну, пусть ещё посидит. Тепло, хорошо, полезно, - оценила жена заоконный мир.
Сын со спокойной душой юркнул в подъезд, а навстречу ему из-за двери выскочил соседский мальчик лет семи.
- Мальчик, постой! – вдруг громко сказала Антонина Терентьевна, хотя на него даже не смотрела.
И мальчик, которому очень надо было куда-то бежать, замер. Старого врача все уважали.
- Что вам, баба Тоня? – спросил он.
- Осторожнее, - ответила она в небо.
И в этот миг во двор ворвалась чёрная лаковая машина, и пронеслась мимо подъездов как раз там, где должен был сейчас бежать мальчик.
Он вздрогнул. Он понял, что доктор его спасла.
- Спасибо, баба Тоня. Меня Лёша зовут, - напомнил он. – Я побегу?
- Лёша, - повторила Антонина Терентьевна.
Мальчик, теперь уже оглядевшись по сторонам, побежал по своим делам. Антонина Терентьевна осталась на своём вечном дежурстве. Когда через час за ней снова вышел сын, она вдруг посмотрела на него и сказала:
- Лёша…
- Мама, ты вспомнила, как меня зовут? – вздрогнул сын.
- На дежурстве! – снова строго и твёрдо ответила она.