«И снова о любви. Не успел выйти на наш прокат поразительный своим целомудрием и красотой фильм Клода Лелуша «Мужчина и женщина», а режиссер уже закончил работу над своеобразием продолжением этой истории чувства — фильмом «Жить, чтобы жить».
Этот фильм обещал многое. В одном из интервью Лелуш говорил, что на этот раз хочет показать любовь на самом широком фоне мировых событий: Конго, Вьетнам, — всюду, куда заносит журналиста Робера его беспокойная профессия, его бурный общественный темперамент. Лелуш говорил, что в новом фильме его интересует тот разрыв между общественным и личным, который характерен для многих и многих его коллег. Однако…
Снова любовь, только не начало её, а конец, мучительная агония, медленная и томительная. Равнодушие, крохотные интрижки на стороне. Наконец, новая любовь — к молоденькой американке, снова обманы, разрыв, возвращение в лоно семьи. Снова пастельные краски, виртуозная камера, элегантный монтаж. Снова блистательные актеры Ив Монтан и Анни Жирардо.
Но французское пресса почти единодушна. «Единственная заслуга режиссера заключается в изобретении формулы, которую можно сравнить с пресловутым «философским камнем», мечтой средневековые алхимиков. Он, правда, не превращает свинец в золото, но позволяет наполнить пустые залы кинотеатров», — пишет «Юманите-диманш». Он «делает все только для того, чтобы понравиться публике. Но слишком мало а этом искренности и обычной человеческой правды»,— вторит «Нувель литерер».
И в этом совпадении оценок двух полярных по своим позициям органов французской печати — обманутые надежды критики, ожидавшей от Лелуша более глубокого рассказа о человеческом чувстве, чем в «Мужчине и женщине», ибо профессиональная непоседливостъ и любопытство Робера, его метания по миру, отмеченному огнем, оказываются лишь довеском к любовным похождениям.
Впрочем, и профессионализм героя оказывается не более последовательным. Робер с одинаковой душевной прохладцей разглядывает мучения вьетнамских детей после бомбежки и американских солдат, погибших в этой «грязной войне».
Эта непоследовательность приводит и к стилистическому разнобою: камерные лирические сцены в знакомой нам «лелушевской» манере мирно соседствуют с эпизодами чисто зрелищными, заимствованными то из арсенала «синема-верите», то из куда менее почтенной стилистики «Собачьего мира» Якопетти.
И в коночном счете название картины оказывается свидетельством конформизма И слабости человека которому не справиться с хаосом внутри себя, а не то что в окружающем мире. Свидетельством того, что раскрыть средствами искусства психологию современного человека — задача слишком трудная даже для такого талантливого художника, как Клод Лелуш, если он на а состоянии сформулировать свою ясную и определяющую общественную позицию в нашем меняющемся мире» (Жить, чтобы жить // Советский экран. 1968. 6: 18).