Алексей Серяков, врач, краевед
Сергею Павловичу Кирпичеву уже за 90. А занимается он разведением… глухарей. Он не только разводит этих диких птиц, но и общается с ними на одном ему и глухарям известном языке.
Ученый с мировым именем, кандидат биологических наук, эколог, орнитолог. занимающийся проблемами экологии и эволюции. Впервые я узнал о нем из телепередач про животных еще в далекие 80-е годы. О нем не раз рассказывали по ТВ известные журналисты Василий Песков, Павел Глазков и многие другие. И шла речь в этих передачах, как правило, именно о них, о глухарях. Кирпичев разработал собственную методику разведения этих птиц, вырастил и выпустил на волю десятки пернатых.
Познакомились мы на Селижаровской земле, где в глухой, живописной деревушке Мамоново он уже несколько десятков лет ведет свою научную работу. Помогает ему сын Александр. При первой встрече он, с удивлением узнав, что врач добрался до него из Удомли, с радостной улыбкой сказал: «А ведь давным-давно я не раз бывал на вашей земле, в Удомельском районе, в Залучье…».
– Как? Когда?
Детство Сережи
...Мой отец – художник Павел Яковлевич Кирпичев, родился в 1904 году в Новочеркасске. Его прапрабабка, по семейной легенде, – дочь пленной турчанки и генерала Смагина из войска Донского. Мама – Александра Антоновна Голодун, из рода казаков Запорожской Сечи. Я родился 11 марта 1932 года в Москве, в роддоме при Боткинской больнице, откуда меня привезли на лошади домой, в поселок Сокол.
Мой дед Яков Никанорович Кирпичев (в 30-е годы работал в Наркомземе по торфоразработкам) и его товарищ Павел Яковлевич Павлинов (художник-график) были одними из строителей этого кооперативного поселка. И Павлинов предложил улицы в Соколе называть именами русских художников: Венецианова, Верещагина, Врубеля, Левитана, Сурикова... Поэтому Сокол стал известен как «Поселок художников». Жили мы в собственном коттедже, с детства меня окружала природа, птицы, растения...
Когда началась война, мне было 9 лет. Хорошо помню первую бомбежку – 22 июля 1941 года немцы разбомбили оранжереи рядом с поселком, который был замаскирован под железнодорожную станцию. Вот фашисты эту «станцию» и бомбили. Там рядом был аэродром, поэтому и поселку доставалось. И мы перебрались в Москву.
Затем – эвакуация, вниз по Волге, с мамой… А отец вступил в одну из дивизий Московского народного ополчения, которую здорово потрепали под Вязьмой. Позже он стал фронтовым художником. Победу встретил в Вене, а войну закончил на Дальнем Востоке, пройдя Ржев, Малую землю, Сталинград, Будапешт и Вену, Харбин и Порт-Артур.
Вернувшись из эвакуации, опять стали жить в Соколе, а в 1944 году, мне было 12 лет, мама умерла. Отец, вернувшись с войны, продолжал работать в военной студии Грекова. Учился он у Фаворского и Моора; занимался станковой графикой, литографией и книжной иллюстрацией. Заслуженный художник РСФСР.
У него было много друзей и знакомых среди художников, преподавателей вузов. Одна из них – Викторина Левушкина, пригласила нас с отцом погостить летом в деревенском доме ее матери, в Удомельском районе. Так я попал в Залучье...
На Удомельской земле
Было это впервые в 1946 году, я еще юноша, но уже страстный охотник и рыбак. И потом бывал там не раз. Садился в Москве с велосипедом на попутку, доезжал до Вышнего Волочка, а дальше на велосипеде по грунтовой дороге по берегу Мсты. Дороги были – три колеи: по центру – от лошадки, по бокам – от колес телеги. Грязи такой не было… И леса были не тронуты. В Залучье ехал по картам отца, оставшимся у него с Калининского фронта.
У меня в тех местах у первого был спиннинг, я ловил щук на Мсте, а в Пуйге – крупных язей. Бывал и на болотах у деревни Большие Малошевины, там огромное болото замечательно тем, что на нем есть небольшие островки ивняка, с них весной вылетают тетерева. Я тогда добыл их несколько штук. Охотился и на болотах у озера Вшивое, там были глухариные токовища. У меня было шомпольное ружье «Лепаж-Париж» 1810 года, бельгийский розовый дамаск.
В 1947–1949 годах я снова гостил в Залучье, у Левушкиных. Отец приезжал к Викторине, все звали ее просто Риной, но ненадолго, а я оставался в доме ее матери на все лето. Потом Рина уехала в Новосибирск, преподавать географию, и связь с нею у нас потерялась...
Левушкина Виктория Евгеньевна
Интересные материалы о Левушкиной мне прислала директор библиотеки Новосибирского государственного педагогического университета Наталья Витальевна Михайловская.
Я знала Викторию Евгеньевну, как студентка, – написала она. – Старшекурсники говорили, что она очень строгий и требовательный преподаватель. Читала курс физической географии СССР на 3 и 4 курсах. Экзамены принимала только по своим лекциям. У нее были две дочери: Татьяна и Ольга. Скончалась около 10 лет назад.
А далее – выдержки из личного дела:
«Лёвушкина Виктория Евгеньевна родилась 2 января 1922 г. в деревне Дерюгино, Дмитриевского района, Курской области, в семье служащего. В 1930 г. ее отца перевели в совхоз им. Тимирязева Вышневолоцкого района Калининской области, где она и начинала учиться в Краснослонской начальной школе. В 1934 г. вместе с семьей переезжает из-за болезни отца в д. Залучье, Удомельского района, Калининской области, где продолжила учебу в Удомельской средней школе. В 1940 году, после ее окончания, поступила на географический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, который окончила с отличием в 1945 г. В 1946 г. поступила в аспирантуру... В 1950 г. зачислена на должность старшего преподавателя кафедры географии Новосибирского государственного педагогического института... В этом же году защитила кандидатскую диссертацию на тему: “Опыт анализа климата Москвы по методу характерных лет”. В 1951 г. ей присуждена учёная степень кандидата географических наук. В Новосибирске вела курс лекций и практических занятий по физической географии СССР. Ею было опубликовано 11 научных и методических статей… Избиралась в течение 6 лет районным депутатом... В 1961 г. утверждена в звании доцента, а также назначена деканом естественно-географического факультета… В 1974–76 гг. – проректор по учебной работе... В 1983 вышла на пенсию».
Увлечения. Учеба
...Еще юношей, научившись у отца, я резал линогравюры в «подворотне» на Мясницкой. Там работали многие известные художники, наши друзья. Отец – выпускник ВХУТЕМАСа, и мать тоже была художник. Мы всех знали, весь Московский союз художников), большинство из них – ровесники папы.
Я резал гравюры птиц – «Удод», «Зимородок», по тем временам за них платили хорошие деньги. Закончил «Пушной техникум» в Балашихе в 1955 году, кафедра
Петра Александровича Мантейфеля. Считаю себя его учеником и продолжаю его дело. зоолог-натуралист, он, помимо научных работ, написал несколько научно-популярных книг: «Рассказы натуралиста» (1937), «В тайге и в степи. Очерки и рассказы» (1939), «Заметки натуралиста» (1961).
В одном из своих рассказов Константин Паустовский писал о нем: «…Нет такого другого знатока и любителя в Советском Союзе. Просто волшебный старик!». Мантейфель познакомил меня с А.Ф. Котсом, директором Дарвиновского музея,
В 1955 году я попал в Баргузинский заповедник, на Байкал. Там я описал один из видов глухарей. С тех пор это стало делом всей моей жизни.
Дело всей жизни
...После работы в нескольких заповедниках я пришел к выводу, что глухарей можно выращивать в «домашних» условиях. И первый птичник появился у меня в Москве, в поселке Сокол. Выращивание глухарей и сам по себе процесс интересный, но появилась возможность вернуть этих древних птиц в их естественную среду. Я разработал свою методику их выращивания, начинаю разговаривать еще с эмбрионами, с яйцами, в инкубаторе. Еще не вылупившиеся птенцы слышат мой голос, привыкают к нему, а после «рождения» они инстинктивно признают во мне маму.
Они считают родителем любой движущийся предмет, который увидят сразу после появления на свет. Ходят за мной, садятся ко мне на руки и колени и воркуют, хотя в природе это крайне осторожная птица. (При мне Сергей Павлович бесподобно изображал голосом разные виды разговоров глухарей. – А.С.).
Важно не только вырастить птицу, но и подготовить ее к жизни в естественных условиях, научить – кто друг, а кого надо опасаться. За многие годы выпустил в природу десятки глухарей. Хочется верить, что эти птицы могут жить и в парках больших городов, в зеленых зонах, но для этого им необходимо создать условия. А тема моей сегодняшней научной работы звучит так: «Разработка замкнутого технологического цикла разведения диких выводковых птиц».
Размышления о человечестве
Во время очередной встречи Саша Кирпичев, давно помогающий отцу в главном деле его жизни, сказал: «Сергей Павлович ждал вас, доктора из Удомли» . Всегда приезжаю к ним в Мамоново с незатейливыми гостинцами – хлеб, сливочное масло, моя настойка на травах, про которую С.П. дотошно расспрашивает – что за травы, где собраны… Передал им практически все наши краеведческие книги, подписанные Дмитрием Подушковым, Алексеем Намзиным, Леонидом Константиновым, Вячеславом Крыловым. Дарил и книгу «Врачи Удомли». Каждую книгу Сергей Павлович берет бережно, сквозь толстенные линзы очков внимательно рассматривает фотографии (от красочной книги Крылова пришел в восторг!), репродукции картин, улыбается... Навскидку называет имена-отчества художников. Во время традиционного чаепития начинаю записывать...
Жизнь связана с эволюцией, видообразованием… Если разрушать среду обитания человека (леса, вода, воздух), то это гибель для человечества, как вида в целом! Если мы хотим прожить как можно дольше, я подчеркиваю – как вид, мы должны прийти к оптимизации научно-технического прогресса.
Важно, чтобы был во всем баланс... Есть биологический закон экономии (как закон всемирного тяготения и пр.), суть которого сводится к тому, что если популяция (человечество) энергию расходует разумно, то она будет жить и дальше...
Все это Сергей Павлович говорит азартно, но и с болью в голосе, искренне беспокоясь за будущее нашей страны, да и Земли в целом.
...Но для этого нужно устранить все враждебные отношения между людьми (войны, агрессии), изменить и ныне существующие популяционные факторы между людьми, такие, как границы, религии и т.п. и т.д… Я сторонник определенного тормоза научно-технического прогресса, как бы крамольно сейчас это не звучало, но на это не пойдет ни одно правительство… Я призываю не к максимализации прогресса, а к его оптимизации…
Сын Саша вступает в разговор:
...Сергей Павлович – боец! Не изменяет своим принципам. Отец про себя говорит, что у него сердце 19-летнего юноши...
Во время разговора Саша сушит грибы, часть их отваривается (кипит несколько кастрюль). Грибов собирают очень много – по 100 штук белых, и больше. Кирпичев-старший набирает (почти ежедневно) по 3 литра черники. Не каждый юноша соберет столько за один раз.
Жизнь и работа продолжаются.
В этом году уже несколько раз связывался с Кирпичевыми. Сергей Павлович и Александр готовятся к новому "полевому" сезону. Удачи им!
Когда заканчивал статью, вспомнил, что отец Сергея Павловича – художник Павел Яковлевич Кирпичев, в 1970-е годы был приглашен на беседу на в кабинет к Л.И. Брежневу. На 15 минут. А проговорили с Генеральным секретарем ЦК КПСС два часа! Но об этом – в другой раз...
Реклама полна неожиданностей!
См. внизу и справа!