Привет. Меня зовут Жаба, и всю свою жизнь я пишу стихотворения, и вообще занимаюсь разнообразным творчеством. Я всегда была большой любительницей страшных историй, счёт прослушанных и прочитанных мною страшилок/историй на ночь/крипипаст идёт на сотни, если не на тысячи. И вот я подумала: почему бы самой не попробовать такой формат? Я ни на что не претендую, просто следую своим хотелкам и пробую себя в разных направлениях. Надеюсь, хоть немного нагоню жути хотя бы на неискушенного читателя)
Ночной пассажир
Ночной автобус мчит по грязным лужам,
И брызги фейерверками - в стекло,
Мой голос сел, мой мозг сейчас простужен,
Но мне на это, в общем, всё равно.
По какой-то причине пригородный автобус больше не делал остановку в центре города, и ехал сразу на вокзал. "Что ж", - подумала я – "Придётся пройтись пешком". После двадцатичасовой поездки на поезде, и четырёхчасовой – на автобусе, никакого праздника уже не хотелось. Но надо. Мой долг, как хорошей внучки, состоял в том, чтобы я явилась на юбилей дорогой бабушки в любом виде и состоянии. Она будет рада. Я должна быть там.
Взгромоздив на спину свой плотно набитый походный рюкзак, я направилась на другой конец города, продираясь сквозь дождь и ветер. Людей на улице было мало, и я чувствовала себя полной дурой. Грустной и начинающей простужаться. Забежала за цветами, спрятала букет под пальто. Уже не думая о поплывшем макияже, продолжила свой путь.
Посидели хорошо. Родственники, которых я почти не знала, после пары бокалов вина стали казаться вполне приятными людьми. Бабушка светилась от счастья. И моё настроение мало-помалу улучшалось. Я разомлела в тепле, наелась салатов и торта, насмеялась и наболталась с роднёй. Как было модно говорить в моей юности – ламповая обстановка.
На улице темнело, сгущались сумерки. Последняя городская маршрутка до моего дома шла в половину девятого вечера. Это было как раз – разговоры начали сникать, вечер двигался к завершению. Я попрощалась, проверила наличие достаточного количества мелочи в карманах, и отправилась в путь до дома. Шёл снег, остановка была без крыши. Меня здорово припорошило, но вино и торт согревали изнутри. Я мысленно представляла, как доберусь до дома, залезу в горячий душ, а потом засяду играть в компьютер, попивая чай и гладя кота на коленках.
Маршрутка была странной. В смысле, выглядела она нормально, но что-то на краю сознания говорило мне о том, что что-то не так. Может быть, дело было в том, что наверху не было бегущей строки с номером и названием маршрута, или в том, что в салоне не горел свет, и не было пассажиров. Пожав плечами, я вошла в раскрывшуюся пасть дверей, протянула мелочь водителю. Он равнодушно подставил ладонь, даже не взглянув на меня, продолжая смотреть прямо. Что-то в его позе было такое… неживое. Как-будто за рулём сидел манекен или восковая фигура. Списав свои ощущения на вино, я села на самое дальнее сидение, воткнула в уши наушники и стала смотреть в окно. Автобус ехал мерно, без тряски и лихих поворотов. «Как игрушечный» - подумала я, проваливаясь в дремоту.
Через полчаса я поняла, что было не так – мы не сделали больше ни одной остановки. Я осмотрелась – пассажиров, что логично, не появилось, фигура водителя тёмным силуэтом виднелась впереди, темнота стала совсем густой и какой-то липкой. До моего сонного разума стало доходить, что мы должны были уже приехать. А ещё, что нет никакого света с улицы – фонарей, витрин, домов, других машин. Холодок пробежал по позвоночнику, и вдруг автобус, слегка дёрнувшись, остановился. Я посмотрела в окно и поняла, что встали мы у входа на новое кладбище. Выдохнула. Некоторые маршруты делали заезд на него в выходные дни, а сегодня как раз воскресенье. Тревога отступила.
Открылась дверь, в салон вошёл пассажир, расплатился, сел впереди. Он был очень высоким, примерно на голову выше поручня. Его фигура источала зловещую неправильность, движения были странными, будто конечности двигались по шарнирам. Дверь закрылась, машина тронулась. Я прислонилась к стеклу и стала смотреть на лес, окружавший кладбище.
Краем глаза я уловила мимолётное движение там, где сидел странный пассажир. Повернув лицо, увидела, что он стал на сидение ближе ко мне. Холодок вновь вернулся, расплывшись мелкими мурашками по моей коже. Я вжалась в сидение, обняв ладонью электрошокер в кармане. Пассажир больше не двигался. Попытавшись себя успокоить, я скосила глаза в окно, и увидела мелькнувший свет заправки впереди. Очень хорошо, я знаю это место, скоро буду дома. Мало ли, кто ходит вечером по кладбищу, возможно, этот странный человек там работает или посещал часовню. Занятая этими мыслями, я не заметила, что длинная фигура приблизилась ещё на два сидения. Теперь нас разделял всего один ряд кресел.
Самое странное, что я не видела, чтобы он вставал с места и перемещался по салону. Он просто оказывался всё ближе и ближе, без каких-либо телодвижений. Я превратилась в комок нервов, наушники давно безвольно болтались на шее, тихо хрипя играющей в них музыкой.
Наконец-то салон полноценно поймал свет уличных фонарей. Я не сводила распахнутых глаз со странного зловещего пассажира. Он сидел спиной ко мне на расстоянии вытянутой руки, и не подавал признаков жизни. Я чувствовала исходящий от него запах чего-то прелого. Так пахнет куча листьев, которые успели помариноваться под осенним дождём, а потом прогреться под ещё тёплым солнцем. От него пахло лежалой хвоей, под которой прячутся мухоморы и поганки в сосновом лесу. И влажной... шерстью?
Он повернул голову медленно, хрустя шейными позвонками. На 180 градусов. Я увидела его лицо.
Чернильно-чёрные провалы на том месте, где должны быть глаза.
В немом крике раззявленный беззубый рот.
Нижняя челюсть отсутствовала, и длинный, в ящурных язвах, язык, болтался свободно, истекая пенистой слюной.
Серая, сухая, как пергамент, кожа натянута так, что будто вот-вот лопнет и разорвётся.
Я потеряла дар речи и забыла как дышать. Я смотрела на него, он смотрел на меня.
Автобус остановился. Задняя дверь открылась. Напротив неё я увидела свою остановку, и, схватив тяжёлый рюкзак, как пушинку, пулей вылетела из автобуса. На улице, в свете фонарей, под окнами квартир, осмелела и глянула в салон. Он смотрел на меня. У него не было глаз, но он смотрел на меня. Дверь закрылась, автобус поехал дальше. Я побрела домой, не в силах осознать, что это было. Кто ловит маршрутки на кладбище тёмным вечером? И что он хотел, так уставившись на меня?
В стенах свой крепости я отпаивалась чаем и гладила кота. Мой мозг упорно не хотел стирать образ ужасного пассажира из памяти, но тут же придумывал кучу нелепых объяснений увиденного: от действия сомнительного вина до игры света и тени. И, уже проваливаясь в сон, почти убедив себя в том, что мне показалось, заметила, что за моим окном мелькнула тень.
Мелькнула тень вдруг за моим окном
(Живу я на четвёртом этаже),
И, не до конца прогнав свой сон,
С кровати встала я, лишь в неглиже.
И, робко отодвинув шторы край,
Узрела в свете фонаря Его:
Бездонные провалы вместо глаз,
В безмолвном крике широко открытый рот.
Его лицо смотрело в никуда,
Фигура была сгорбленной, кривой,
И сердце пропустило вдруг удар,
И затянулся разум пеленой…