Что-то отличало его от других пенсионеров. Что? Соседские старушки не знали. Вроде такой же, как все старики. Ну, может при ходьбе ногами меньше шаркает, сутулости особой нет. Не иначе, как бывший военный, решили дамы, чинно сидевшие на скамеечке у подъезда. Толком о нем никто ничего не знал, пожилой мужчина о себе распространяться не любил, хранил интригу.
Все таки, выглядел он как-то иначе, было у него что-то мальчишеское во взгляде. При виде его респектабельные старушки, давно забывшие подвиги своей боевой молодости, испытывали легкое волнение и душевный трепет.
Понятно, что когда-то он был красавцем. Глаза огромные, голубые, рот хорошо очерчен, седые волосы вьются непокорными кудрями. Интересно, он в молодости был блондином или брюнетом? Да какая разница, такой шапке кудрей позавидовала бы любая красавица.
Пытались его соседки расспрашивать, что, да где, да как? Где работал, служил, кто из семьи есть? Он все отшучивался.
- Я, - говорит сосед, - летал много и снайперское дело хорошо знаю.
Значит, точно военный, по всему видать. Может летчик, а может и еще кто.
Все расспросы прекратились в один день. Как-то в присутствии соседа старушки ругали молодежь, безответственные они все, и работать не хотят, только развлечения да любови у них на уме. Особенно досталось девушкам: и юбки-то у них короткие, и глаза бесстыжие, и думают они лишь о парнях, никакой серьезности. А сосед их, седовласый то ли летчик, то ли снайпер, возьми и скажи:
- А помните, Марфа Тимофеевна, как Вы с пастухом Демидом в стогу ночевали? А Вы, Генриетта Владимировна, с аспирантом Вадиком за стеллажами с томами Ленина в зале научной библиотеки целовались? А к Вам, Зинаида Макаровна, Ваш будущий муж Анатолий в окно общежития лазил.
Тут старушки глаза выпучили, рты пораскрывали, а сосед смеется весело, заливисто, по-мальчишески. С тех пор вопросов они ему не задавали. Только здоровались, да разве что о погоде пару фраз скажут, вот и весь разговор.
В последний день апреля, герой нашего рассказа прошел мимо соседок, беззаботно помахивая авоськой с молоком и батоном, и весело поздоровался. Так же весело он, минуя лифт, поднялся на четвертый этаж и вошел в свою квартиру.
В квартире надрываясь, звонил телефон. Мужчина по привычке схватил сотовый, от стационарного он отказался уже четыре года назад, ими сейчас почти никто не пользуется, а просто так держать, только деньги на ветер выкидывать. Но сотовый, который мужчина аккуратно положил на прикроватный столик, не звонил и не вибрировал.
Наглый, настойчивый звонок раздавался из кладовки, где на полке уже четыре года пылился ненужный стационарный аппарат, с аккуратно обмотанным вокруг него обрывком кабеля. Мужчина торопясь схватил телефон и быстро снял трубку. Если бы кто-то увидел происходящее, он бы подумал, что или сходит с ума или технологии шагнули в заоблачные дали.
Не подключенный к сети аппарат функционировал! В ответ на бодрое «Алло!» сказанное мужчиной, раздался строгий, хорошо поставленный женский голос с легким эротичекsим оттенком:
- Купидон Амурович, добрый день. Я Вас не отвлекаю своим звонком?
- Ну что Вы, Венера Афродитовна, я всегда рад Вас слышать, - радостно ответил мужчина, - неужели понадобился?
- Понадобились, еще как понадобились. У нас тут один сотрудник с сегодняшнего дня по третье мая взял отпуск за свой счет и теперь некому выполнять план. Выручайте, Купидон Амурович. Сможете выйти на работу? - проворковала женщина голоском, в котором появились кокетливые нотки.
Мужчина вытянулся почти по военному, и звонким, молодым, даже юношеским голосом весело отчеканил:
- Любви и молодости готов служить в любое время дня и ночи!
- А экипировка у Вас сохранилась? В порядке? Ничего в негодность не пришло? – заволновалась Венера Афродитовна.
- Ну что Вы, все в наличие! А то я правил не знаю! – почти обиделся Купидон Амурович.
- Вот спасибо, выручили, ну просто выручили. Все таки мы, старая гвардия никогда не подведем. А с ними, с молодыми, ну просто беда, что неяды, что эросы, никакой на них надежды. В прошлом месяце одна нимфа вообще в декрет ушла. Съездила с Апполоном в командировку, и здрасьте пожалуйста. А там, на верху, на Олимпе гневаются! А ведь за все мы, отдел кадров отвечаем. Просилась я на пенсию, только Зевс Кроносович не пустил. Да что уж теперь. В общем, я Вас буду табелировать по высшей категории. В двадцать два тридцать - Ваша смена, - подытожила Венера Афродитовна.
Мужчина расправил плечи и посмотрел на часы. Четырнадцать двадцать пять, еще есть время, но прохлаждаться нечего. Он достал лук, колчан и стрелы. Лук до блеска отполировал рукавом старой фланелевой рубашки, потом пошел на кухню, вытащил из-под раковины точильный брусок и подправил стрелы. С главным он справился.
Потом мужчина достал маленькие хорошенькие беленькие крылышки, хранившиеся в полотняном мешочке вместе с апельсиновыми корками. Встряхнул их, проверил, не нанесла ли моль урона его экипировке, и, убедившись, что все в полном порядке, с облегчением вздохнул.
Последним что он проверил, был маленький аккуратный фиговый листочек, которым прикрывалось причинное место. Он слышал, что сейчас многие, вылетая на работу, пренебрегают этим элементом экипировки. Типа без него комфортнее, и вообще, тело должно дышать. Но Купидон Амурович был работником старой закалки и по этой причине дресс-код соблюдал свято.
Убедившись в стопроцентной готовности, мужчина предался своим мыслям. А они были невеселые. Что не говори, а правы Венера Афродитовна и Марфа Тимофеевна, нет у молодежи ни в чем порядка. Сейчас самое время, весна, завтра уже май, самый сезон. Надо работать и работать, не складывая крыльев и не покладая стрел, а эти отпуска берут за свой счет. Эхххх! Вот они в свое время в две смены стреляли, без всякой дополнительной оплаты, на одном энтузиазме.
Утром следующего дня Генриетта Владимировна клялась соседкам, что она сама видела, как ровно в половине одиннадцатого ночи с балкона их загадочного соседа вылетел голенький мальчонка. Хорошенький, светленький, из одежды только фиговый листочек и маленькие белые крылышки за спиной.
- Да причудилось тебе в темноте, дуре старой. Может, катаракта у тебя или глаукома - оборвала ее Марфа Тимофеевна.
Но славившаяся прекрасным зрением Генриетта Владимировна клялась, что в свете фонаря она отлично разглядела мальчика, глазки у него были голубые, кудрявые волосы золотились, и вообще он был очень похож на хозяина квартиры, с балкона которой вылетел.
- Может, внука к деду в гости привели, а старый дурак и не уследил. Вот дите-то с балкона и упало, - предположила Марфа Тимофеевна.
- Все у Вас, Марфа Тимофеевна, дураки, только Вы одна у нас умная. Не падало дите, а улетело. А если бы упало, то скорая помощь бы приехала, - оскорбленно отвечала соседке Генриетта Владимировна.
Стоявшая рядом Зинаида Макаровна давно перестала слушать спор. Она невольно залюбовалась шедшими мимо, нежно держась за руки, Леночкой и Димкой из третьего подъезда. А совсем рядом, под скамейкой, соседский кот Тишка затеял любовную возню с никому не известной кошкой.
А потом Зинаида Макаровна подумала, с чего это у нее вчера так резко кольнуло сердце. Ровно в двадцать два тридцать пять, она как раз вышла на балкон снять постиранное белье, не дай Бог ночью дождь. Вот протянула руку за полотенцем, а как кольнет, точно стрела попала. Она аж вскрикнула. Не иначе спазм какой приключился.
Надо бы к врачу, да некогда. К ней сегодня вечером Марк Иосифович придет, ну тот, со второго этажа. Интересный еще мужчина, аккуратный, воспитанный. Сумку ей помог из магазина донести. И вот диво, у него вчера тоже сердце кольнуло.
Что ни говори, а старая гвардия знала свое дело!