Регар хмурился, но пока молчал: как бы хорошо не относился он к Арахне, считая её своей приёмной дочерью, он всё-таки не мог не заметить того, что она необязательна и недисциплинированна. Это вызывало в нём раздражение, в конце концов, именно её Регар планировал продвигать в преемницы, рекомендовать её на свой пост Главы Коллегии Палачей.
Управление Маары осуществлялось несколькими Секциями, Коллегия Палачей принадлежала, как и две другие: Дознание и Судейство к Секции Закона, и хранило покой и законность мирного населения. Казалось бы– всего три Коллегии, каждая служит закону, так что же? Объединитесь, творите закон и порядок вместе, но нет…
Коллегия Дознания внушает страх и плодит шпионов, нередко обходя уложенные порядки и бюрократию в угоду собственному продвижению; Коллегия Судейства не может даже бумажку со стола передвинуть без сбора комиссии и затягивает процессы, вызывая всеобщее раздражение; Палачи …
Что с них взять? Проводники смерти, орудие, тьфу! Презирать их надо. Бояться…
А между тем, Коллегия Палачей, как самая малочисленная, обычно славилась самым тёплым отношением в работе, и сейчас Коллегия, состоящая из четырёх человек: Регара, его приёмной дочери Арахны и двух молодцев – Сколера и Лепена, в самом деле, напоминала больше семью.
Впрочем, ни Сколер, ни Лепен не обманывались – знали, что любимицей здесь была и останется Арахна, и не следует ждать чуда. Регар относился с теплом к ним всем, но именно в утренние совещания становилось отчётливо ясно: Арахна занимает в его сердце куда больше места. Даже сейчас, когда Арахна опаздывала, как делала это едва ли не каждый раз, Регар просто хмурился. Опоздай же Сколер или Лепен – их ждала бы выволочка и лекция о дисциплине и порядке в деле закона.
Но Арахна появилась – сонная, смурная, и Регар, хмурившийся ещё пару минут назад, не сказал ей и слова. Лишь когда она спустилась, и коротко кивнула, заметил:
–Ты опоздала.
–Извините…– Арахна пожала плечами, – не могла выбраться из кровати.
Регар покачал головой и на этом вопрос был закрыт. Несправедливо, конечно – и Сколер, и Лепен понимали, но не вмешивались – Арахна была на особом положении, а ещё она была им другом, пусть Лепен и молил Луала и Девять Рыцарей Его, чтобы их дружба перешла в нечто большее, одновременно тая своё сердце ото всех.
–Как вы знаете, – Регар оглядел троих палачей, – мы сейчас в ответственном положении. В королевстве непростые времена…
–Какая неожиданность! – фыркнул Сколер, не удержавшись. Арахна хихикнула, хотя мало поняла из этой фразы – судьба пока берегла её от новостей и разбирательств в политической жизни Маары. Если же говорить ещё честнее – судьба, в лице Регара, берегла её вообще от жизни. Арахна была на содержании казны, работала, отдыхала и не знала, как живут другие. Ей казалось, что всё хорошо и стабильно, только цифры казнённых и подверженных пытке почему-то росли. Но Арахна была беспечна и не обращала на это внимания, просто переписывала цифры, разносила их по графам, отслеживающим способы казни и преступления.
Разум её дремал. Регар, взяв её в Коллегию, спасая от сиротской неприглядной судьбы нищающей Маары, сделал невозможное: он сумел внушить Арахне, что палач – это всего лишь работа, тяжёлая и ответственная, но работа. Разум Арахны выстроил какую-то стену, и теперь, даже когда она пытала людей, выбивая правду для показаний Дознания, она не чувствовала в полной мере, что имеет дело с живой плотью и таким же человеком, как она сама – Регар вытравил из неё всякое сострадание, заставил её верить в то, что преступник – не человек, и жалеть его не надо.
Она и не жалела. Легко переносила свою работу, ставшую для неё страшной рутиной.
–Поговорить и пошутить ты сможешь на уборке костров, – Регар не оставил колкость Сколера без внимания. – Это твоё задание на сегодня.
Сколер застонал, но бесполезно – решение Регара – закон, и это значит, что идти сейчас Сколеру до вчерашних кострищ, аж за город, за составлением подробной описи о вчерашней казни.
Арахна перестала улыбаться, посерьёзнела – вдруг Регар и её отправит? Приятного мало – после одной такой поездки приходится по два часа отстирывать и себя, и одежду – всё пропитывает особый смрад.
–Дальше, – Регар впился взглядом в двух незанятых палачей, – у Дознания есть пленник. Он обвинён в попытке отравить одну особу, приближённую к Королю.
–Да будут дни его долги! – не сговариваясь, громыхнула троица палачей. Регар кивнул:
–Да будут дни его долги. Пленник не признаётся. Проявляет неожиданную стойкость и твердит о невиновности. Сдаётся мне, Дознание пытало само…
Регар замолчал. Все знали, что Дознание, чтобы не ввязываться в бюрократическую волокиту, иногда не прибегало в пытках к Палачам, справлялось само, не подавало заявку в Судейство, которое могло затянуть процесс одобрения или неодобрения заявки аж до схождения Луала на Маару.
–Вот скоты! – не выдержала Арахна, – что ж они в обход закона-то…
–Ара, – мягко позвал Регар, – это наши соратники.
–Не знаю ни одного порядочного дознавателя! – Арахна упрямилась. – Все они...жалкие трусливые псы! Дикари!
–Они не справились, – Регар решил не обращать внимания на её гнев. – Пленник отмалчивается. Они передают нам. Когда надо, заметьте, дознаватели умеют убеждать Судейство. Один из вас…
Регар задумался. Сколер занят, остаются Лепен и Арахна. Кого послать? С одной стороны, тот, кто справится, попадёт на слух, и это способствует карьере. И тогда выгодно послать Арахну. Но с другой стороны – как послать Арахну, если дознаватели, не имеющие знаний о милосердии, не сломали и не выбили показания? А вдруг провал?
Арахна и Лепен молчали. Они ждали решения Регара. Арахна, честно говоря, хотела бы остаться в Коллегии, тогда её ждала бы рутинная бумажная работа. Бумажная работа убивала её жизнерадостность, но на улице дул ветер и было мерзко, так что – она бы осталась в тепле.
Регар же, глянув на неё испытующе, думал о своём. Он думал о её будущем, думал о том, что Арахна должна справиться и о том, что бумажная работа ей губительна…
–Арахна, ты займешься пленником. Леп, ты на отчётах.
Лепен обрадовался, а вот Арахна нет. Регар же продолжал:
–Арахна, пленник – помощник пекаря. Ему двадцать девять лет, он в помощниках кухни с семи. Был на очистке овощей, затем на мойке посуды, теперь помощник пекаря.
Он давал профессиональную подсказку. Арахна поняла – Регар её хорошо выучил, и она кивнула:
–Да…я поняла.
Но Регар хотел убедиться, волновался за её успех:
–На какие части тела следует обратить внимание?
–Руки, спина и ноги, – ответила она, не задумываясь. – В работе он больше двадцати лет, много ручного труда и труда в движении. Уязвимые области – руки, ноги, позвоночник. Можно попробовать тиски для начала. Не поможет – сапог. И далее, по нарастающей.
Регар остался доволен.
***
Дознаватель, приведший пленника, Арахне не понравился. Во-первых, он был молод, даже моложе её. Во-вторых, на лице его было откровенное презрение. Дознаватель считал себя лучше Арахны и даже не пытался это скрыть.
Арахна даже не стала запоминать его имя – к чему? Пленник интересовал её больше. она попросила вводную, дознаватель, скривившись, протянул ей папку, держал её за самый край, чтобы случайно Арахна не коснулась его руки.
Арахна бегло ознакомилась с вводной. Всё, как говорил Регар. Разнорабочий кухни, в текущий момент помощник пекаря, подозревается в попытке отравлений знатной особы…дальше шли титулы этой особы и Арахна их пролистала без внимания. информация о пленнике была краткая – возраст, семейное положение, симпатии к королевской семье, указывалось, что он верно посещает службы в честь Луала, держит пост, нигде не замечен, обвинений за ним прежде не числилось…
Протоколы допросов Арахну интересовали больше. Пленник утверждал раз за разом, что все обвинения ложны.
–Пытать, не умея этого делать – значит – проявлять собственную жестокость,– Арахна не удержалась от ехидства.
–Мы его не пытали! – оскорбился дознаватель, – мы же не вы.
–Видимо, он по всей камере падал? – хмыкнула Арахна, нарочно разглядывая пленника.
Его лицо было опухшим, глаз заплыл, стоять он уже не мог, сполз по стене, не обращая внимания на впивающиеся в ноги и руки железные скобы оков.
Дознаватель не захотел отвечать, но Арахне и не нужно было. она обратилась к пленнику:
–Меня зовут Арахна. Я из Коллегии Палачей и я задам несколько вопросов. Рекомендую отвечать честно, иначе то, что произошло с тобой прежде, будет тебе одеялом Луала!
Пленник облизнул пересохшие, запёкшиеся от крови губы, прошелестел:
–Я ничего не знаю.
–Ты пытался отравить человека и ничего не знаешь? – Арахна усмехнулась. – Попробуем ещё раз. Кто внушил тебе ненависть к этой даме?
–Я не имею к ней ненависти, – пленник попытался сфокусировать свой взгляд на ней. Не мог.
Арахна пожала плечами, потянулась к тискам…
Вот тут-то всякое пренебрежение на лице дознавателя смыло ко всем чертям. Его резко скрутило пополам, желудок предал, и Арахна закатила глаза, поражаясь тому, как жестокость граничит с трусостью.
Пленник кричал, но это тоже было обыденностью. А вот дознаватель с приступом тошноты…
–Выйдите вон! – рявкнула Арахна и дознаватель, ещё минуту назад считавший себя лучше, чем она, позорно пополз на воздух. Арахна обратилась к пленнику:
–Я убеждала тебя говорить. Ну?
Пленник замотал несчастной головой и прошептал:
–Я не травил…
–У тебя обнаружили ненавистнический памфлет в адрес этой дамы. Отрицаешь? – Арахна была равнодушна.
–Нет, – пленник замотал головой, – мне его дали в таверне. В «Доле». Понимаете? Вы должны мне поверить…должны.
Он заплакал. Надежды у него уже не было.
–Почему ж ты тогда его не выбросил? – хмыкнула Арахна. – Если тебе его дали?
–Забыл…сунул в карман. Я не хотел. Я не…
Он закашлялся, осёкся.
–Допустим, – согласилась Арахна и заглянула в папку с его данными и делом. – Здесь сказано, что придворная дама, госпожа К… видела, как ты сговаривался в тёмном коридоре со служанкой будущей жертвы.
–Я не о том! – пленник даже вскрикнул в страхе. – Я не о том! Это ничего…нет, не было, не было!
Пленник был близок к помешательству.
–О чём тогда? – спросила Арахна.
–О…– несмотря на боль, унижение и безысходность, пленник покраснел и замялся. Арахна потянулась за тисками, и он опомнился: – о свидании.
Рука Арахны застыла на полпути, она обернулась на пленника, а тот уже испуганно частил:
–Мы любили друг друга. Я и она. Она зашла на кухню. Она недолжна, но зашла, зашла… я пропал. Я был смешным, но она приняла мою любовь. Я не виноват, и она не виновата. Я…мы…
–Ты что, идиот? – поинтересовалась Арахна. – Хочешь сказать, что тебя обвинили без оснований?
Пленник замотал головой, потом закивал, потом остановился и беспомощно посмотрел на Арахну. Она растерялась. Он был несчастен и напуган, он продолжал твердить своё в течение следующих тридцати минут, когда Арахна на все лады спрашивала его о том или ином доказательстве.
Выходило по его рассказу, что он ни в чём не виноват и спутался со служанкой дамы. Их связь была тайной и со стороны пленника оправдывалась красивым словом: «любовь». Идея же о попытке отравления принадлежала другой придворной даме, что:
1. сначала увидела сговаривающегося пленника со служанкой пострадавшей;
2. затем узнала о том, что на ту снизошло недомогание странной формы…
Придворная дама сделала свои выводы и поспешила в дознание. Дознание произвело обыск и обнаружило поганый памфлет в комнате пекаря, в одной из его курток.
–Я невиновен…– твердил пленник.
Арахна оказалась в тяжёлом положении. Вернулся дознаватель, дрожащим голосом потребовал ответа. Арахна же не знала что сказать, вариантов было два: дознаватели идиоты или палачи не справились. Так или иначе, нужно было принять на себя ответственность, но либо как обвинителя, либо как несостоятельного палача.
–Ну?..– дознаватель старался не смотреть в сторону пленника.
–Я на минуту! – Арахна не стала принимать никакого решения и вылетела прочь, желая отыскать Регара и передать всякую ответственность ему.
–Где пожар? – спросил Регар, увидев её растрёпанный вид.– Или кто обидел?
–Я не знаю, как поступить! – Арахна была счастливой, на самом деле. У неё был человек, который мог принять на себя ответственность, когда она не могла. В результате жизнь Арахны ограничивалась несколькими минутами страха, которые потом заменялись привычной беспечность и рутиной.
Регар воззвал её к спокойствию, с тихой досадой подумав, что ей до взросления ещё лет десять, значит, и ему до ухода на покой столько же.
Кто мог знать, что покоя им осталось лишь на пару месяцев и Арахне придётся повзрослеть буквально за неделю и растерять всё, что было только в её жизни?..
***
Регара встретил уже другой дознаватель – такой же молодой, но уже поставивший себя тем ещё карьеристом.
–Персиваль, верно? – уточнил Регар, смутно припоминая, что именно этот дознаватель не так давно прославился на всю Секцию Закона после расстановки сети шпионов даже в храмы Луала.
–Верно, – Персиваль не походил на своего предшественника даже выражением лица. Никакого снобизма и снисхождения, никакого отвращения – лишь холодная, нисходящая жестокая вежливость.
–Я изучил материалы дела и выслушал выводы своей подопечной…
–Подопечной? – Персиваль также вежливо улыбался.
–Арахны, – Регар почему-то смутился, – и оглядел пленника. Вы можете утверждать, что он действительно преступник? И ей, и мне он напомнил лишь молодого идиота. Что хуже – влюблённого молодого идиота. Сами посудите – доказательства, представленные вами, при всём уважении…
–Не могу, – легко прервал Персиваль, всё также вежливо. – Мы тоже думаем, что он невиновен. Но это ему уже не поможет. Дело навело шума. Скандалов мы не хотим. Вы, думаю, тоже.
Регар молчал. Он знал – иногда на эшафот идут невинные, потому что есть преступления, которые сложно объяснить и доказательства, которые сложно опровергнуть, между тем, и то, и другое иногда является чистым совпадением.
Но закон не имеет права рисковать. Закон карает. Если показать народу, что закон колеблется – закон потеряет власть.
–Нам нужно, чтобы он признался, – Персиваль знал, что Регар его понимает. – Виновен или нет, но так нужно. Вы понимаете это не хуже, чем я. если есть хотя бы один шанс, что он виновен…
Персиваль развёл руками. Регар кивнул.
–Пусть ваша подопечная вернётся и доделает свою работу! – подвёл итог дознаватель, и Регар, не зная, что определяет не только свою судьбу, но и судьбу Арахны, выдал себя резким возражением:
–Нет!
Персиваль удивлённо поднял брови, Регар поспешил смягчить:
–Я сам.
***
Арахна ждала возвращения Регара с тревогой. Спросила с порога:
–Он виновен?
–Да, – солгал или не солгал Регар. Он сам понимал, что Дознание право, но почему-то лгать Арахне было очень стыдно. И всё же он солгал.
«Когда-нибудь она повзрослеет и сама всё поймёт» – подумал Регар и ему стало легче. Когда-нибудь – это всегда оправдание. «Когда-нибудь я расскажу», «когда-нибудь она поймёт», «когда-нибудь всё будет неважно» – вечные слуги трусости и слабости.
–Значит, я не справилась…– Арахна понурила голову. – Поверила! Понадеялась! Не смогла выбить правду!
–Всё не так…– Регар не договорил, спешно изменил фразу: – не так плохо. Это просто один урок. Понимаешь? никому не верь.
Арахна кивнула. Тоска и разочарование в самой себе были краткими. Беспечность молодости уже затопила сердце подвижностью, и Арахна прослушала про «не верь», не подозревая, как зря.
Регар коснулся её лба губами, закрепляя успокоение и отправился за выбивкой нужных показаний из виновно-невиновного пленника. А Арахна…
Она позабыла. Она обещала самой себе, что будет следить за этим делом, узнает, чем кончилось, но день сменился ночью, затем ещё раз и ещё и она позабыла напрочь. Много рутинных хлопот и дел вытолкнули всякую мысль о помощнике пекаря, то ли обвинённом напрасно, то ли справедливо.
Пару раз шевельнулось что-то мутное, связанное с хлебом и с чем-то незавершённым в уме Арахны, но она не смогла сконцентрироваться и позабыла. Жизнь этого помощника пекаря оборвалась и легла лишь цифрой в отчёт. Это для него был рок, решение: жизнь или смерть, а для Коллегий? Так, пустяк. Дело, которое относится к разряду «одно из…» и тонет, не раскрытое или раскрытое не до конца, но нужное.
Так стоит ли удивляться беспечности Арахны, привыкшей к покою и незнанию? Откуда ей было знать, что судьба уже вцепилась в неё гадкими мерзкими щупальцами и готовится перемолоть её следом за всем, что было ей прежде знакомо?
А ведь конец всему прежнему миру был незаметен и начинался с законников, с Секций, о шпионов и с несчастных идиотов, которые не сумели выбраться из ловушек, которых стало слишком много.
(*)(*) персонажи принадлежат моей двулогии: «Тени перед чертой» и «Гильдия теней», а также рассказам-мостикам, относящимся к этой вселенной.
