Утром Аня пошла в школу, а спустя некоторое время позвонила мне. У неё возникла проблема с ногой. То ли она вывернула стопу, то ли растянула связки, но ходить она не могла. Это случилось, когда она только пришла в школу и переобувалась, сидя на скамеечке. Рядом с ней сидели ещё несколько девочек. К ним подошла учительница начальных классов. Не та, которая учила их в детстве, а другая учительница. И она внезапно начала орать. Мол, какого чёрта старшеклассники сидят на скамейке, которая предназначена для детей начальной школы! Она потребовала, чтобы восьмиклассники срочно освободили скамейку. И Аня от неожиданности подвернула ногу. Нога распухла. К счастью, её новые одноклассники из восьмого класса "Б" оказались очень внимательными и чуткими людьми, хотя учились на "двойки". Они отнесли Аню на третий этаж и посадили за парту.
Аня сказала мне по телефону, что два урока она в школе просидит, поскольку они будут в одном и том же кабинете, а потом уже начнутся проблемы. Да и нога всё больше болит и распухает. Я ответила, что на перемене приду.
Я пришла. Аня уже находилась на первом этаже. Она сидела на мягком диванчике, стоявшем у окна напротив кабинета директора - это мальчики опять принесли Аню и посадили именно на это место. Пусть директор видит!
Когда я пришла, директор Роза Ильинична и медсестра уже суетились возле Ани. Директор начала оправдываться передо мной: вот, мол, какая неприятность опять! Она обращалась к Ане: "Скажи, кто это сделал? Не стесняйся!" Роза Ильинична была уверена, что это опять происки недоброжелателей из 8 "А". Чем больше Аня говорила, что она сама подвернула ногу, тем больше Роза Ильинична убеждалась, что виноват кто-то из детей. Чувствовала, что Аня обманывает.
Я потом Аню спросила, почему она не сообщила об учительнице, которая кричала. Аня сказала: "Мне надоело уже жаловаться! Как я буду выглядеть? Тем более, учительница орала на всех, а подвернула ногу именно я. Сама! Надо быть спокойнее".
На перемене, когда Аня сидела на диванчике, к ней подходило всё больше и больше учителей. Весть, похоже, распространилась по школе очень быстро. Учителя подходили к нам и стояли, ничего не говоря. Это была наша группа поддержки: те, для кого Аня выступала на конкурсах и участвовала в олимпиадах. Несколько других учителей украдкой высовывались из-за угла. Среди них была Алла Викторовна.
- Надо ехать в травмпункт, - сама решила Аня.
Я попыталась вызвать такси, но машин поблизости не было: сказали, что машина будет только через сорок минут. Это сейчас такси приходят за пять-десять минут, а тогда с этим была проблема. И тогда я решила вызвать "Скорую". Зачем деньги тратить на такси!
"Скорая" приехала, медицинские работники вошли в школу и осмотрели ногу Ани, всё занесли в протокол и сказали, что действительно надо ехать в травмпункт. Это всё было на глазах директора. Несмотря на то, что уже прозвенел звонок на урок и Роза Ильинична должна была идти в класс к десятиклассникам - там она преподавала, она задержалась возле нас. Вот сколько шума мы наделали, хотя и не собирались!
Охранник открыл ворота, и "Скорая" подъехала к дверям школы. Аню у всех на глазах положили на носилки и понесли к машине. Я поехала с дочерью.
***
Моя мама, которая работала школьным врачом какое-то время, рассказывала мне, что администрация школы всегда просит пострадавших сказать в травмпункте, что они получили травму не в школе, а где-то ещё: дома или на улице. Потому что, если травма произошла в школе, то это грозит какими-то неприятностями для школы. Многие родители соглашались сказать, что ребёнок пострадал вне школы. Люди у нас добрые! Но в случае с Аней директор Роза Ильинична даже не попыталась предложить мне этот невинный обман. Да и я бы не согласилась.
В травмпункте меня спросили:
- Где это случилось: дома или на улице?
Я ответила:
- В школе.
- В школе? - с удивлением переспросила женщина в приёмном отделении.
Меня удивила её реакция. Как будто такого не может быть! Из этого я сделала вывод, что есть какая-то неофициальная договорённость между школами и травмпунктом. Может быть, я ошибаюсь. Но только я не поняла, почему эта женщина упорно давала всего два варианта: дом или улица. И ей в голову не пришло, что в это время, как правило, дети находятся в школе? Странно всё это! Ну да ладно. Номер школы мы всё-таки записали.
***
Врачи сказали, что травма нетяжёлая. Перелома нет. Они сделали повязку на ноге Ани и отправили домой. Мы вернулись домой на такси.
Вскоре нога выздоровела, и Аня снова смогла ходить в школу. А там мы узнали, что, пока Аня болела, в школе проходили адские разборки из-за нас. Елену Николаевну, классного руководителя 8"А", несколько раз вызывали "на ковёр". Директор Роза Ильинична была уверена, что это дело рук (или ног) именно этого класса. Как бы Аня ни убеждала её потом, что класс 8"А" не имеет к этому никого отношения, всё равно Роза Ильинична не верила. Елена Николаевна оказалась в сложной ситуации. Как она могла оправдываться за то, чего не было? А поскольку она была тревожным человеком, она наверняка задумывалась: "А вдруг всё-таки это сделали мои?" Ведь она же лично ничего не видела! Трудно оправдываться за то, чего не было!
Так, ни мы, ни Елена Николаевна не могли ничего доказать директору. А может, действительно надо было нажаловаться на учительницу начальной школы, которая своим неожиданным криком испугала Аню?
Продолжение: