Давно это было, лет пятнадцать назад…
– Посмотри, какое письмо пришло! – воскликнула коллега. – Сплошная жалоба! И чем только органы опеки занимаются, раз у них под носом такая семья…
Коллега была молодая и очень чувствительная.
Я развернула письмо, которое прислали в редакцию газеты…
«А мать лишить родительских прав!»
Ну да, жалоба. Автор письма «из самых благих побуждений» сообщала в редакцию газеты, что в полузаброшенной деревне еле-еле выживает многодетная семья Кондраковых (фамилии и имена изменены) – мать Раиса и пятеро ребятишек. Мать «ведет аморальный образ жизни». Что у малышей нет нормальной одежды, а старший сын, школьник, не учится в школе, потому что стал «добровольной нянькой». И что мать «давно нужно лишить родительских прав, потому что она только и делает, что рожает, но не может содержать детей». В письме, кстати, говорилось, что последнего своего мужа Раиса выгнала...
Заканчивалось письмо просьбой помочь «несчастной семье», а именно «определить бедных сироток» в детский дом.
– Видишь! Что-то жуткое! Надо звонить в управление соцзащиты, надо ехать и проверять! – возмущалась коллега.
Я еще раз перечитала письмо. И сквозь жалобные нотки почувствовала явную злобу. Взглянула на подпись – автор не был анонимом. Письмо подписала некая Кондракова.
«Странно, – подумала я. – Фамилия автора письма и многодетной матери одинаковая. Не сама же она на свою голову столько помоев вылила».
Связалась с управлением соцзащиты, уточнила адрес «несчастной семьи», чем несколько озадачила сотрудницу отдела по работе с семьями. Я показала письмо. Сотрудница читала и морщилась. Но адрес дала, предупредив, что семья там живет временно.
Встреча
Вместе с фотографом поехали к Кондраковым.
На редакционной машине до деревушки добираться было не дольше часа. Это действительно была почти умирающая деревенька. Многие ее жители перебрались в город, потому что в деревне давно уже не было ни магазина, ни почтового отделения. И уж, конечно, ни детского сада, ни школы, ни больницы здесь никогда не было.
Сюда в основном приезжали в конце весны, как на дачу, и жили до осени. Только домов пять-шесть еще не пустовали зимой, их хозяева никуда уезжать не собирались. Как правило, это были пожилые люди, предпочитавшие тишь и покой. Раз в неделю они выезжали в город за продуктами, возвращались нагруженные, и опять занимались своими нехитрыми делами.
Вот в одном из домов и обосновалась многодетная семья Кондраковых – мать и пятеро детей. Старшему сыну, Володе, было 14 лет. За ним шел семилетний Степка. А дальше – пятилетние близняшки Юля и Оля. Самым младшим в семье был двухлетний Никита.
– Вот мы глупые с тобой, – сокрушался фотограф, – надо было нам хоть фруктов для ребятишек купить, конфет и печенья. Поди, голодные сидят…
В избе было жарко натоплено, а у печки мы увидели самодельную скамеечку, у которой лежали детские валенки.
Из кухни выглянул высокий светловолосый мальчик:
– Вы к маме? Она скоро придет, подождите, пожалуйста. Она к соседям ушла.
Он приветливо улыбнулся и предложил присесть на табуреты у стола, закрытого старенькой, но чистой клеенкой.
Вообще все в доме было очень чистеньким, аккуратным.
Из комнаты выскочили ребятишки – любопытные малыши.
– Это Юля и Оля, а это Степа и Никита, – представил гостям детей старший брат. – А я Володя. Можно Вова.
Фотограф все-таки нашел в кармане сосательные конфеты – носил с собой еще с тех времен, как бросал курить – и угостил ребятишек.
А тут и мама пришла, Раиса Николаевна.
– Да, мне из соцзащиты уже позвонили, предупредили, что из газеты приедут, – сообщила она. – Только знаете, давайте вы про нас ничего писать не будете. Очень я вас прошу. Не надо к нам внимания привлекать. Лучше мы с вами сейчас чайку попьем, хорошо?
Догадки и факты
Потом мы пили чай с домашним печеньем, а Раиса Николаевна рассказывала нам про свое житье-бытье. Малыши убежали в свою комнату, с нами остался только старший, Владимир, который молча слушал и хмурился.
– Я подозреваю, кто письмо написал в редакцию, – сказала Раиса и украдкой вытерла злую слезинку. – Сестрица бывшего моего мужа. Ей покоя не дает, что я его выставила и что суд на мою сторону встал. Ну а скажите на милость, почему это я должна была ему отдавать часть своей квартиры, если эта квартира моя? Никаких прав на нее он не имеет! Вот Виталий сейчас свалился на голову к своей сестрице, поэтому она и злится!
– Мы ведь в этой деревеньке временно живем, всего месяц, – продолжала Раиса. – Мои друзья сняли нам этот дом, все равно он зимой пустует, хозяева только на весну и лето приезжают, огород у них тут. А я на время решила убежать из города, отдохнуть от всего, что на меня навалилось. Друзья меня сюда с детишками привезли, продукты и вещи тоже. Приезжают, навещают раз в три-четыре дня. Нам тут хорошо. Ну да, Володю я из школы выдернула, это плохо, конечно, только это все временно, говорю же. С учителями мы договорились, он все задания выполняет. Не отстанет. Да он у меня умница, всегда мне во всем помогает.
Володя при таких словах покраснел и выбежал из комнаты. А Раиса вздохнула:
– Всем нам нужен был покой. А в деревеньке этой мы от всего освободились, правда.
Когда счастья не случилось
История Раисы Кондраковой похожа на истории других несчастных женщин, обманувшихся в ожиданиях женского счастья. Первый муж, Иван, от которого родила Раиса Володю, был хороший, добрый человек, только выпить любил, поэтому долго и счастливо пожить супругам не удалось. Однажды в летний зной полез подвыпивший Иван в пруд купался, а нашли его тело только на третьи сутки. Второй муж, Николай, отец Степки и девочек, однажды уехал на вахту, откуда через полгода прислал письмо, чтобы его больше не ждали, дескать, другую семью завел. Тогда Раиса с горя и закрутила роман с Виталием Кондраковым, а потом и замуж за него пошла, чтобы забыть Николая-изменщика.
– Мы вообще-то с Колей и не расписывались, жили и любили друг друга, – призналась Раиса. – Я думала, ну а что мне мужика неволить? Не на веревке же его в загс тащить, раз против официальных отношений? Да и хорошо мы жили, неужто-то бы я детей рожала, если б плохо? А потом словно что-то случилось с Колей, будто кто заворожил на стороне… Я ведь и алиментов от него не получаю. Дети-то только мои, он их не усыновил…
Сильно я была на Колю обижена. Очень! Вот и пошла замуж за Виталия. Он ведь давно ходил рядом, все в гости напрашивался. Как его сестра обозлилась на меня! Мать-то Виталий давно схоронил, так старшая его сестрица про меня какую-то только грязь не говорила! И гулящая я, и пьющая… Но Виталий все-таки женился на мне. Но оказалось, что жизни с ним мне нет. Злой он. А ведь добрым прикидывался поначалу. И да, к стакану начал прикладываться. Ну не везет мне! Все пьянчужки попадаются! Вот и Виталий пил и дрался! Володьке больше всех доставалось! И на других детей замахивался. Да и я сколько раз синяки запудривала! Поэтому я и выгнала Виталия. А сестре его это не понравилось очень. Вот она и пакостит. Сама всю жизнь в девках просидела, замужем никогда не была, а туда же, поучать лезет!
– Все у нас хорошо сейчас, – закончила рассказ Раиса. – Скоро в город возвращаемся, в свою квартиру. Будем жить спокойно и счастливо.
Перед отъездом фотограф наснимал ребятишек и пообещал прислать снимки на адрес, который назвала Раиса.
Писать статью об этой женщине я, как и обещала, тогда не стала.
Год спустя, разговаривая с сотрудницей из управления соцзащиты, я узнала, что Кондраковы уехали из нашего города. И как дальше складывалась жизнь Раисы и ее детей – не знаю.