Константин Фёдорович Клюев очень любил эту раннюю осеннюю пору - первые дни сентября, когда удушливая летняя жара уже отступила, а до холодов ещё было время...
Но самое главное, эти дни словно бы возвращали его в пору далёкого детства, когда он только-только пошёл в школу...
Рассказ
Мужчина вышел на крыльцо, опираясь на трость, спустился по ступенькам и подошёл к калитке. Мимо спешили мальчишки и девчонки - нарядные, с яркими ранцами. Почти все они здоровались с Константином Фёдоровичем, он с улыбкой отвечал им, кивая. Здесь, в этом крохотном городке, его знали почти все. Сорок лет отработал он в местной школе - преподавал немецкий язык. И хоть давно уже был пенсионером, до сих пор занимался с детьми. Чаще с отстающими - их «на исправление» направляли к нему более молодые коллеги.
Сам Константин Фёдорович в школу пошёл в 1952 году и был на год старше своих одноклассников. Кто знает, как бы сложилась судьба этого человека, если бы тогда на его пути не встретилась Полина Георгиевна, первая его учительница? Именно она настояла, чтобы его приёмные родители отдали мальчика в первый класс. В её класс...
Пожалуй, именно с этого момента Константин себя и помнит. Всё, что было раньше, в памяти не сохранилось. Он восстановил тот отрезок времени по каким-то обрывкам разговоров, которые ему удавалось услышать.
...В этом городе маленький Костик появился, когда ему было всего два года - вместе с мамой. Откуда они приехали? Он не знал. И никто из знакомых тоже, судя по всему, не знал. Просто однажды поздней осенью 1946 года Рита постучалась в дверь дома Фёдора и Аксиньи Клюевых и попросилась на ночлег. У Клюевых было тесно - четверо детей мал мала меньше, но отказать в приюте женщине с малышом они не могли. А позже пристроили Риту с Костиком на постой к соседке - пожилой бездетной вдове Гавриловне.
Маму - родную - Константин Фёдорович тоже не помнил. В его сознании сложился лишь её образ. Она виделась мужчине красивой, высокой русоволосой женщиной в бордовом пальто и аккуратной шляпке, надетой чуть набок.
У Гавриловны квартиранты прожили около года. Рита работала швеёй в ателье, да и вне работы брала заказы у местных модниц - у хозяйки, как оказалось, стояла без дела старая швейная машинка. Костик же почти всё время находился в детском саду. Даже на ночь нередко оставался там, когда мама засиживалась допоздна, перелицовывая очередное пальто или перекраивая мужские галифе на детские штаны...
А потом... Потом случилась беда. Тогда стояли ранние морозы. Гавриловна с вечера жарко натопила печку. А под утро крыша дома пыхнула на раз... Еле живого Костика из пылающей избы вытащил сосед дядя Федя. У мальчика были сильные ожоги рук и груди, врачи поначалу и не верили, что он выкарабкается. Но постепенно жизнь вернулась в тело малыша. А вот мама... Её похоронили рядом с Гавриловной...
Фёдор и Аксинья не раздумывая приняли оставшегося сиротой Костика в свою семью. «Где четверо кричат, там пятого не слышно», - рассудили они. И из больничной палаты мальчик перебрался в их дом. А позже приёмные родители узаконили усыновление. Так Костик стал Константином Фёдоровичем Клюевым.
О роковой ноябрьской ночи напоминали лишь отметины на теле мальчика - шрамы, оставшиеся от ожогов. Всё бы ничего, но руки ребёнка были серьёзно повреждены огнём. И пальчики практически не слушались своего хозяина...
Со временем он научился сжимать предметы, удерживать их, неплохо управлялся с веником, граблями, вёдрами. Но мелкие движения пальцами Костику не удавались. «Пожалуй, в школу ему путь заказан», - вздыхала Аксинья, глядя, как приёмный сын безуспешно пытается застегнуть пуговицы на рубахе или завязать шапку-ушанку. И когда сверстники Кости сели за парты, он остался дома.
Но в школу мальчику хотелось. Тем более, он уже знал все буквы и даже научился читать по слогам, да и в цифрах немного разбирался - запомнил всё это, наблюдая за старшим братом, когда тот учил по вечерам уроки... Но приёмные родители, каждый раз, как Костик заводил речь про учёбу, только грустно качали головами: они боялись, что над мальчиком будут потешаться одноклассники, видя неуклюжесть его рук и неспособность держать перо.
Однажды весной Костик крутился неподалёку от школы, поджидая приятелей. Вместе со стайкой ребятни на крыльцо вышла молодая женщина - учительница. Слыша гомон и смех ребят, Костик всею душой хотел к ним, в эту разношёрстную толпу, но по-детски боялся, что строгий учитель прогонит его. Однако учительница сама увидела Костика и что-то спросила у ребят. Один из мальчишек, махнув рукой мальчику, крикнул:
- Костян, иди сюда!
Мальчик с опаской приблизился к школьному крыльцу.
- Как тебя зовут? - спросила его женщина.
- К-костик, - робко произнёс он.
- А сколько же тебе лет, Костик?
- Да уж восемь, - чуть осмелев, ответил мальчик.
- Странно, - задумчиво произнесла учительница. - Такой большой мальчик, а в школу не ходишь. Разве ты не хочешь учиться?
- Хочу! - почти крикнул ребёнок. - Только меня мамка с папкой не пускают.
В разговор вмешался один из мальчиков, приятель Кости:
- Да он не может, Полина Георгиевна. У него руки больные, плохо работают.
Внимательно посмотрев на Костю, женщина с улыбкой произнесла:
- Ну, руки - не самое главное. Хуже, если голова не работает.
Ребята засмеялись этой нехитрой шутке, вместе с ними смеялся и Костик. И так ему было хорошо, что мальчик твёрдо решил: он будут учиться.
Полина Георгиевна сама пришла в дом Клюевых буквально через пару дней. О чём-то поговорила с Аксиньей и, уходя, подмигнула Косте:
- Увидимся осенью в классе!
И действительно, в сентябре мальчик отправился вместе с друзьями в школу... В те времена ученики одевались далеко не так нарядно, как современные. Да что там говорить: ходили в том, что было. Костя был одет в старые форменные штаны старшего брата и рубаху, перешитую из отцовской. Вместо ранца, за спиной болталась холщовая сумка с длинными лямками, которую смастерила Аксинья. Однако он чувствовал себя таким счастливым, что совсем не замечал всей нелепости своего наряда.
Поначалу Полина Георгиевна никак не выделяла мальчика из общей массы ребят, присматривалась к нему. Он бы очень смышлёным, легко запоминал услышанное, быстро научился бегло читать и считать. Однако скоро стало понятно, что писать наравне со всеми Костя действительно не может. И учительница стала оставлять его посте уроков, пытаясь «расшевелить» словно деревянные пальцы ребёнка. Через какое-то время Косте стало удаваться удерживать перо и даже прочерчивать какие-то линии. Но выводить сложные закорючки категорически не получалось.
Костик страдал от этого. Глядя в аккуратные тетради по чистописанию своих одноклассников, он остро чувствовал свою... неполноценность. И однажды мальчик решил, что его приёмные родители были правы, не отпуская его в школу. Наступил момент, когда он отказался идти на уроки.
Полина Георгиевна, не увидев Кости в классе, всё поняла. Она снова отправилась в дом Клюевых, только на этот раз для разговора со своим учеником. Но разговора не получалось. Мальчик исподлобья смотрел на педагога, не произнося ни слова. Тогда Полина Георгиевна присела перед ним на корточки...
- Костя, - сказала она, глядя прямо в глаза ребёнку, - ты, конечно, можешь бросить учёбу. Только давай сначала попробуем одну вещь... Есть у меня... волшебное перо. Да-да, не удивляйся. И не спрашивай, как оно ко мне попало, - это тайна. Но оно помогает научиться писать всем, кто этого хочет. Я подарю тебе это перо, если пообещаешь попробовать. И научу, что нужно делать.
Костя, конечно, ни в какие чудеса не верил. Он был обычным советским ребёнком. Но Полина Георгиевна была настолько убедительна, что огонёк надежды вновь зажёгся в душе мальчика, и он молча кивнул: согласился.
На следующий день, придя на уроки, он увидел учительницу, которая заговорщически подмигнула ему и шепнула: «После уроков». Мальчик с нетерпением ждал того момента, когда в его руках окажется то самое волшебное перо...
Оно было совсем... обычным. Только, пожалуй, чуть толще, чем другие перья, более... ухватистым, что ли.
Полина Георгиевна объяснила:
- Смотри, Костя: это перо само будет управлять твоей рукой, ты только разреши ему. Нужно закрыть глаза, хорошенько представить букву, которую нужно написать, и перо сделает это за тебя. Может быть, получится не сразу, ведь вам нужно ещё привыкнуть друг к другу. Но получится обязательно, поверь мне!
И Костя поверил. Час за часом он проводил, склонившись над сероватыми, шершавыми страницами тетрадей, пытаясь выписать ровные, округлые линии. Перо плохо слушалось. Или это его рука плохо слушалась пера?.. На бумаге оставались жирные, противные кляксы, листы мялись и пачкались... Но Костя писал, самозабвенно зажмурившись. И однажды... Однажды, открыв глаза, он увидел ровную букву «О», выведенную по всем правилам каллиграфии... За ней на бумаге стали появляться и другие буквы. Они были несколько крупней, чем требовалось, но это были именно БУКВЫ, а не рваные, несвязные линии! Волшебное перо оказалось действительно волшебным!
Трудно сказать, что стало здесь решающим фактором: мощное желание мальчика победить свою неполноценность, дар педагогического убеждения Полины Георгиевны или же простая психология: не видя своих обезображенных рубцами рук, Костя перестал зацикливаться на недуге и преодолел неуверенность. Он писал!
...Перо это и до сих пор хранит Константин Фёдорович. Он даёт подержать его своим ученикам, которым обязательно рассказывает эту историю...
Полина Георгиевна проработала здесь чуть более двух лет, а затем вышла замуж и уехала. Косте её очень не хватало.
Но когда мальчик перешёл в пятый класс, в его жизни появился ещё один человек, сыгравший определяющую для будущего роль. Васисдас - так втихаря называли ребята «немца». Кирьян Гаврилович был стар, сух, прошёл две войны - Империалистическую и Великую Отечественную, он любил иногда приложиться к «беленькой»... Но к своим ученикам он был строг и требовал от каждого не просто зубрёжки, а понимания чужого языка.
На Костю опытный педагог сразу обратил внимание. Точнее, на произношение мальчика. Костя и сам не понимал, почему немецкие слова так легко запоминаются, словно он знал их раньше, просто забыл на время... Очень быстро став лучшим учеником по предмету Васисдаса не только в классе, но и в школе, он удивлял всех вокруг и сам удивлялся своим способностям. Старый учитель иногда бормотал себе под нос, глядя на ученика: «Der Deutsche, der gegossene deutsche...»*
...Гораздо позже Константин Фёдорович узнает природу этих своих необычайных способностей. Когда он уже заканчивал школу, в городок приехал солидный мужчина, который разыскивал Риту... Узнав о её гибели, мужчина очень расстроился. Он и рассказал Косте некоторые подробности из прошлого его родной матери.
Оказывается, Рита была... переводчицей в Риге во время войны. И работала на подполье. В 1944 году их группа была раскрыта, беременную Риту удалось переправить через линию фронта, а её жених, отец Костика, вместе с другими подпольщиками был повешен... Этот солидный мужчина оказался бывшим связным, через которого Рита передавала ценные сведения и бланки аусвайсов с печатями для наших разведчиков в немецком тылу.
Васисдас, узнав эту историю, сказал Косте:
- Твои удивительные способности - это память о матери. Не растеряй их, Константин. Учитель немецкого или же переводчик - вот твоё будущее. Другого я бы тебе не советовал.
И Костя послушался мудрого совета. А через несколько лет, получив диплом, он сменил на посту Кирьяна Гавриловича, придя работать в родную школу учителем немецкого языка... И даже прозвище Васисдаса унаследовал, чему нимало не огорчался.
...Сегодня, глядя на спешащих в ту же школу мальчишек и девчонок, Константин Фёдорович мысленно благодарит своих наставников: Полину Георгиевну - за её волшебное перо, и Васисдаса - за мудрый совет... И наслаждается первыми днями сентября - самого любимого своего времени года...
* "Ну немец, чистый немец!"
P.S. Благодарю за прочтение! Другие мои рассказы можно найти в подборке "Рассказы и стихи":
