Ражино осталось позади, как и более менее накатанная дорога. По этой дороге в основном ездили на санях и конной тяге, тракторах и вездеходах. УАЗик конечно тоже был вездеходом и хорошим, но в глубокой колее мог сесть на оба моста намертво. С Уралами и Шишигами тягаться было нелегко. Многое зависело от водителя, или как шутили - от прокладки между рулем и сидением.
Максимов сам хорошо ездил, приходилось управлять разными машинами. Но как-то это было ему уже не по чину, большим начальником стал. Теперь возили его. Полковник нисколько таким возвышением над людьми не гордился. "Чем гордиться-то?! - Смеялся он. - Важно человеком остаться!" А понятие Человек включало в себя очень многое. Пожалуй и страницы может не хватить, если начать все перечислять.
Попросили Максимова пересесть назад, он и согласился. Так было проще. Впереди сидели два опытных водителя - Илья, прошедший армейскую закалку на разных машинах, и Коля Ручкастый. Одно его прозвище только чего стоило. Коля, бывший каторжанин, повидал в жизни всякое, не сломался. Теперь ему можно было доверять.
Максимов все равно следил за дорогой, но не напрягался, надеялся на водил. Хотя к Илье по формальным обстоятельствам можно было придраться, взять, да и ссадить с руля. "Уберите этого сруля," - вспомнил полковник расхожую поговорку и улыбнулся.
Илье никто не пенял за его оплошность и аварию - со всяким может случиться. И парень был рад, хотел оправдать доверие. "Так-то лучше, - размышлял Максимов, - вон как старается. Будет из него толк. А еще и непонятно, почему машина слетела с моста. Зачем Варька вдруг вспомнила Матюхин лог? Нет пока ответа на этот вопрос, но обязательно найдем!"
Максимов вспоминал недавний разговор с генералом. Тот остался доволен тем, что удалось задержать последнего фигуранта по делу о вооруженном ограблении сберкассы. За Хромым со дня на день приедет конвой, и его этапируют в СИЗО. Там завершением уголовного дела будет заниматься уже прокуратура. Полковник, после задержания беспредельщика, положившего ни в чем неповинных людей, вздохнул с облегчением. Как хомут свалился с его шеи.
Конечно полностью свободным считать себя все равно нельзя. Да такое состояние в принципе было невозможным - оставались и уже появились новые загадки, так или иначе связанные с золотым делом. Этому делу было уже более двадцати лет. Только как такового дела-то и не было. "Может не подвластно это золотое дело человеку?! - Пожалуй первый раз пришла Максимову такая мысль. Он не отогнал ее, прислушался. - Кто его знает, как оно?" Вот это "как оно" было вообще непонятно к кому или к чему обращено.
Тем не менее у Максимова настроение было отличное. Он поймал себя еще на одной мысли. Не хотелось возвращаться в свое начальственное кресло. Вспомнились годы, проведенные в тайге, работа простым участковым: "Как хорошо здесь было! Здесь же я познакомился и с Дашей. А может дослужить положенное и вернуться сюда с женой? Нет, пожалуй это из области фантастики."
Максимов посмотрел на Лену, задремавшую рядом, на Илью, Колю и позавидовал этим счастливым людям, конечно счастливым по своему. Сейчас их, таких разных, объединяло одно общее и великое - начинавшееся путешествие по ночному зимнему лесу. Лена ехала к своему жениху. Коля удрал из под теплого бока Маруси, не сиделось ему дома. А Илья, еще не привязанный ни к кому, был в предвкушении нового, приключений.
"И мне хорошо с этими, пусть и непростыми людьми. Наверное вообще не может быть простого человека. Каждый человек - целый мир. Вот и сейчас нас объединило одно - поиск нового, даже непонятного. Нет, работа в кабинете никогда не сравнится с таким поиском, по своему расследованием. Илья, Коля, они даже не знают, куда и зачем мы едем. Им лишь бы ехать. За туманом и за запахом тайги - вспомнились слова песни." - От этих мыслей Максимова отвлек удар передним мостом.
Машина провалилась в замерзшую глубокую колею, скрытую под снегом. Мотор взвыл, но колеса с правой стороны, основательно просевшей, не могли провернуться. Зато с левой стороны крутились, не чувствую под собой опоры. Вот они, прелести и неожиданности таежной жизни уже начались. А от Ражино еще и десяти километров не отъехали.
- Сели! - Илья стукнул рукой по рулю, буксовать было бесполезно. - Стащило в колею!
- Ничего, давай назад, подтолкнем! - Максимов вступил в права командира.
Толкали втроем, опершись о капот, - Максимов, Коля и даже Лена. Но машина села на мосты прочно.
- Дай-ка я попробую, - Предложил Коля и объяснил почему. - У тебя сил поболе.
Илья вылез из машины, виновато покосившись на Максимова, мол опять у меня неудача. Но на это никто не обратил внимания. Коля начал пытаться сдвинуть машину то назад, то вперед, в раскачку. Остальные, кто толкал, бегали с одного конца машины на другой. Тут уж было не до званий.
- И раз, и раз! - Командовал Максимов, сам стараясь приложить побольше усилий.
Машина начала чуть двигаться, сначала по сантиметрам, потом все больше. Настал момент, когда она с трудом, но пошла назад. Правда толкать ее пришлось еще метров пятьдесят, пока колея не стала более мелкой. Коля спятился еще и нашел место, где можно было выскочить на брустверы.
- Отходите! - Крикнул он в приоткрытую дверь и поехал вперед по замерзшим гребням. Как уж так, но удержал машину, не дал свалиться ей обратно в колею. Остановился уже на относительно ровном месте метров за триста.
- Здорово! - Изумился Илья. - Я-то больше в армии на Урале ездил...
- Ничего, дело наживное, - поддержал парня Максимов, пока шли к машине. - Знаю, там свой стиль вождения... Лена, ты как?
- Ничего, - ответила Лена, - дело привычное. Ой, что это у вас?
- Кр0вь, - Максимов провел рукой по лицу и виновато посмотрел на Лену. - Содрал в горячке! Пустое.
- Что значит пустое?! - Тут же возмутилась Лена. Уже научилась от Маруси. - Сейчас в машине посмотрю. Наверное шов разошелся. Придется повязку накладывать.
- Да ладно, - Максимов махнул рукой, - и так заживет.
В машине Лена обработала еще не вполне зажившую рану на правой щеке Максимова, остановила кр0вь. Шов не разошелся полностью, только чуть сдернулся.
- Осторожней, - предупредила Лена.
Надо заметить, что шрамы на лбу и под подбородком зажили у Максимова быстрее и стали почти незаметными. А вот на правой щеке, месте очень неудобном, рана расходилась еще несколько раз. Этот шрам сделал лицо любителя неспокойной жизни только более мужественным. Максимову не приходилось даже хмурить брови. Собеседнику и так было все понятно. Нечего конфликтовать с таким бывалым человеком.
- Садись за руль. - Коля вышел из машины. - Понял, как надо?
- Понял, - ответил Илья.
- Раньше здесь дорога лучше была, - заметил Максимов. - Правда я последний раз летом был, еще на ГАЗ-69 приезжал.
- Лучше, - согласился Коля. - Сейчас у артельщиков техника летом дорогу разбивает. А осенью грейдер не успел пройти. Морозы рано ударили. Дорога с замерзшей колеей и ушла под снег.
"Что же Сирый? - Хотел спросить Максимов, но промолчал, - надо у него спросить. Непорядок."
В Юзино приехали уже под утро. Не буксовали, но несколько раз, в особо гиблых местах, где бы и мастерство Коли не помогло, пришлось устилать колею ветками и деревом. На удивление отремонтированный УАЗик выдержал эту трудную ночную дорогу. Надежная была техника. Тем не менее, в Юзино Коля и Илья в тот же день загнали машину в мастерские. Теперь были и такие у артельщиков. Ручкастого братва тут же признала, но лишнее любопытство по неписанным законом, мягко говоря, не поощрялось, если вообще не было запрещено.
- Вернулся? - Спросил Дятел, старший на хозяйстве.
- Нет, Максимов с собой взял. - Гордо ответил Коля.
- А то давай, хороший механик нам нужен.
- Да я уж в Ражино прижился...
- Прижух значит к одному месту? - Усмехнулся Дятел.
- А если и так? - Набычился Коля.
- Твое дело. - Дятел пожал плечами. - Я за артель отвечаю.
На том разговор и закончился.
Иван и Лена в тот день куда-то сразу пропали. Появились только к вечеру. Что же, дело, как говорится, молодое.
А Максимов и Сирый говорили долго. Только о чем, так никто и не узнал. Наста наверное что-то слышала. Да она об этом никому не расскажет.
- Хромого покажи, - попросил Максимов. - Охрана надежная?
- Надежная. - Усмехнулся Сирый. - Больше от своих охраняем. Братва приговор ему вынесла. Пошли, он у меня в особом месте содержится, не подберешься.
- С головой-то как у него?
- Когда взяли, двух слов сказать не мог. Сейчас ничего, есть просит.
- Невменяемым могут признать?
- Это уж как в дурке обработают. Но как Иван рассказывал... нельзя таким по земле ходить.
- И я так думаю. Куда идем-то? Не в зоне он у тебя?
- Говорю же, не жилец он. А мне зачем лишние проблемы.
Для Хромого на окраине деревни выкопали яму, соорудили что-то типа землянки. Там и сидел он. Подобраться к задержанному было нельзя. Постоянно охраняли его три человека, давали еду.
- Заберут когда его? - Спросил Сирый, подходя к землянке. Охранники сидели у входа, грелись у костра.
- Конвой уже едет. Завтра вряд ли доберутся, послезавтра если. Как проедут еще?
- Может встретить их? - Сирый виновато посмотрел на Максимова.
- Не лишним будет. Пусть ждут у места, где мы первый раз сели.
- Пошлю. С завтрашнего дня будут встречать.
- Открывать что ли? - Спросил старший из охранников.
- А двери, что нет? - Максимов удивился. Вход в яму был забит досками. Только по центру была прорезана дыра, через которую подавали еду.
- Чтобы соблазну не возникало, - пояснил Сирый.
- Позвать? - Спросил старшой.
Но звать Хромого не пришлось. В отверстии показалось заросшее лицо, на котором блестели уже не безумные, только испуганные глаза7
- Фамилия? - Спросил Максимов.
- Тепляшин, - ответил человек и добавил, - Вячеслав Сергеевич.
- Он? - На всякий случай спросил Сирый.
- Он. И при памяти. - Заключил Максимов и спросил. - Деньги где?
- В Кундуре, улица, Лесная, тетка Пелагея там живет, ее все знают. В подполье... Мне что, вышка?
- Суд решит. - Ответил Максимов и спросил. - Жить хочешь?
- Хочу.
- Раньше надо было думать. - Посоветовал полковник. Ничего обещать Хромому он не хотел, да и не мог.
Конвой, как и предполагал Максимов, приехал через день на ГАЗ 66, шишиге, как называли эту машину. Она была оборудована специальным кунгом для перевозки арестованных. Хромого увезли. И, как и предполагал Максимов, он был приговорен к высшей мере наказания.
Клавдия ходила на все заседания суда, процесс был открытым, садилась в зале подальше и тихо плакала, жалела Славика. А потом и свидания с ним разрешили. Правда продлились они не долго. О чем уж разговаривали два битых жизнью человека, пусть останется тайной.
До приведения приговора в исполнение Тепляшин не терял надежду на помилование, писал прошения. Но они не были удовлетворены. Суды высших инстанций оставили приговор в силе.
Все рассказы о Максимове ЗДЕСЬ
